Троица Андрея Рублева. Антология. Священник Павел Аркадьевич Флоренский

Перечитывая отрывки о «Троице» из работ П. П. Муратова, Н. Н. Лунина и Е. Н. Трубец­кого, нельзя не обратить внимания на то, что в них нет ни слова о красках «Троицы». Это объясняется тем, что все три автора, когда они писали свои очерки, не видели подлинной иконы, а пользовались черно-белыми сним­ками либо репродукциями из печатных изда­ний. К тому же первая расчистка «Троицы» не была доведена до конца. Только в 1918 году реставраторы Г. О. Чириков, В. А. Тюлин, И. И. Суслов и Е. И. Брягин произвели новую и на этот раз последнюю реставрацию иконы. Она велась в Троицкой лавре под наблюде­нием И. Э. Грабаря и А. И. Анисимова. За хо­дом расчистки с волнением следили и все ра­ботники созданной в это же время Комиссии по охране памятников искусства и старины Троице-Сергиевой лавры. Активными сотруд­никами комиссии были П. А. Флоренский и Ю. А. Олсуфьев. Отчасти именно их заботами и трудами был создан существующий ныне за­мечательный историко-художественный музей в Троицкой лавре. Комиссия вела также актив­ную издательскую деятельность. Первым опы­том такого рода был сборник статей членов комиссии «Троице-Сергиева лавра» (Сергиев, 1919). Несмотря на то, что все издания комис­сии выходили мизерными тиражами от 100 до 300 экземпляров и встречаются крайне редко, сохранившиеся экземпляры указанного сбор­ника встречаются еще реже: они исчисляются, вероятно, даже меньшей цифрой, чем уцелевшие экземпляры первого издания «Слова о полку Игореве» или «Путешествия из Петер­бурга в Москву». Тем более уместно перепеча­тать из этого сборника яркий отрывок о «Тро­ице», написанный П. А. Флоренским для ста­тьи «Троице-Сергиева лавра и Россия». Впер­вые в литературе о Рублеве здесь дано пред­ставление о цвете «Троицы», а точнее — о знаменитом голубце, которым окрашены гиматий среднего ангела и хитоны двух других ангелов. П. А. Флоренский верно уловил зна­чение лазури не только для колорита иконы, но и для понимания замысла «Троицы».

 
Священник Павел Флоренский

Павел Александрович Флоренский (1882- 1943) — известный ученый-энциклопедист: ма­тематик, физик, философ, искусствовед, исто­рик, филолог, инженер. Диапазон его творче­ских увлечений определяется двумя капиталь­ными трудами: «Столп и утверждение истины. Опыт православной теодицеи» (М., 1914), с од­ной стороны, и «Диэлектрики и их техническое применение» (М., 1924) — с другой. Обладая широтой интересов, богатыми сведениями в различных областях знания и неординарной формой мышления, он — в ряду многих дру­гих научных трудов — написал такие суще­ственные для историка искусства работы, как «Обратная перспектива» (1919) и «Иконостас» (1921-1922). Обе они опубликованы много лет спустя после смерти автора. О П. А. Флорен­ском см.: «Философская энциклопедия», т. 5. М., 1970, с. 377-379 (статья, указатель сочине­ний и литературы о нем).

 
Икона Святой Троицы. Преподобный Андрей Рублев

Нас умиляет, поражает и почти ожигает в произведении Рублева вовсе не сюжет, не число «три», не чаша за столом и не крила, а внезапно сдернутая пред нами завеса ноуме­нального мира, и нам, в порядке эстетическом, важно не то, какими средствами достиг иконописец этой обнаженности ноуменального и были ли в чьих-либо других руках те же краски и те же приемы, — а то, что он воистину передал нам узренное им откровение. Среди мятущихся обстоятельств времени, среди раздоров, междоусобных распрей, все­общего одичания и татарских набегов, среди этого глубокого безмирия, растлившего Русь, открылся духовному взору бесконечный, невозмутимый, нерушимый мир, «свышний мир» горнего мира. Вражде и ненависти, царящим в дольнем, противопоставилась взаимная любовь, струящаяся в вечном согласии, в вечной безмолвной беседе, в вечном единстве сфер горних. Вот этот-то неизъяснимый мир, струящийся широким потоком прямо в душу созерцающего от Троицы Рублева, эту ничему в мире не равную лазурь — более небесную, чем само земное небо, да, эту воистину пренебесную лазурь, несказан­ную мечту протосковавшего о ней Лермонтова, эту невыразимую грацию взаимных склонений, эту премирную тишину безглагольности, эту бесконечную друг пред другом покорность — мы считаем творческим содержанием Троицы. Человеческая культура, представленная палатами, мир жизни — деревом и земля — скалою, — все мало и ни­чтожно пред этим общением неиссякаемой бесконечной любви: все — лишь около нея и для нея, ибо она — своею голубизною, музыкою своей красоты, своим пребыванием выше пола, выше возраста, выше всех земных определений и разделений — есть само небо, есть сама безусловная реальность, есть то истинно лучшее, что выше всего сущего. Андрей Рублев воплотил столь же непостижимое, сколь и кристально-твердое и непоко­лебимо-верное видение мира.

Троица Андрея Рублева. Антология. Москва «Искусство» 1981

STSL.Ru