Слово в Неделю ваий. Святитель Филарет Московский

Сие же все бысть, да сбудется реченное пророком, глаголющим: рцыте дщери Сионове: се Царь твой грядет тебе кроток, и всед на осля (осла) и жребя (осленка), сына подъяремнича (Мф. 21:4–5). Как приятно видеть образ солнца в чистом потоке, где он, хотя не столь сильным, как в небесах, но зато более приступным для зрителя светом сияет: так приятно в чистых источниках израилевых, в проистекших от Духа Божия глаголах пророческих, духовным оком, богомыслящим умом, созерцать образ Солнца правды, Господа нашего Иисуса Христа, представленный хотя не в таком полном свете, как в Евангелии, впрочем в таких чертах, в которых внимательный созерцатель удобно может усматривать Его Божественные свойства, чудесные действия, глубокие и спасительные таинства.

Сам святый Матфей почел не излишним для Евангелия показать славу и таинство настоящего дня в изображении пророка Захарии. Прочитаем точные слова пророка, несколько сокращенные евангелистом: Радуйся зело, дщи Сионя, проповедуй дщи Иерусалимля: се Царь твой грядет тебе праведен и спасаяй, той кроток, и всед на подъяремника и жребца юна (Зах. 9:9). Два предмета можно здесь рассматривать: дивное событие пророчества и новое пророчество события.

Если бы еще и не открыто было событие пророчества Захариина, то по самому этому пророчеству можно примечать, что им обещается дивное событие. Кто бы мог ожидать, чтобы какой-нибудь царь вступил в царственный город торжественным шествием на юном осленке, рожденном от подъяремной ослицы? И если бы кто явился в таком виде с именем царя, можно ли было думать, что его примут с искренним веселием и торжественными восклицаниями, а не с посмеянием или пренебрежением? Издревле победоносные цари шествовали на конях. Мирные вельможи, по простоте древних обычаев, путешествовали, правда, на ослицах. Но на ослика, рожденного от подъяремной, т. е. от работной, носящей тяжести ослицы, и притом на юного, необученного, не отвыкшего от матери, воссесть царю свойственно ли, вероятно ли было? Как же пришло на мысль Захарии предсказывать торжественное шествие и встречу Царя, вседшего на подъяремника и жребца юна? Как могло исполниться такое предсказание? И то и другое не могло быть иначе, как необыкновенным, от Бога устроенным образом. По сей необычности предсказываемого действия, сами иудеи признают издревле доныне, что пророчество Захарии о кротком Царе относится к Мессии, или иначе ко Христу, хотя не узнают Его, бедные, в кротком Иисусе.

Вход Господень в Иерусалим. Икона из ризницы Троице-Сергиевой Лавры

Но если в самом пророчестве Захарии уже можно усматривать необычность возмещаемого им события, то внимательное рассматривание самого события еще более может открыть чудесного и прямо божественного.

Когда какому царю надлежит торжественно вступить в царственный город, сия торжественность составляется посредством предварительных распоряжений и приготовлений. Но ничего такого не видим у Господа нашего, до самого дня, – почти до самого часа, царского вшествия Его в Иерусалим. Вчера Он вечерял в Вифании, где воскресил Лазаря; и при помазании ног Его миром, говорил о предварительных распоряжениях не к воцарению, а к погребению Своему. Было там не мало народа, но не Иисуса ради токмо, но да и Лазаря видят (Ин. 12:9). Сегодня поутру идет Он в Иерусалим, сопровождаемый учениками, также как и в другие дни. Идяше преди (пошел далее), пишет святый Лука, восходя во Иерусалим (Лк. 19:28). Нет никаких приготовлений. Никто не думает о Его воцарении. Сих же не разумеша ученицы Его прежде (Ин. 12:16). Внезапно начинается сие, и вдруг совершается: «и бысть». Не доходя до Вифсфагии, недалеко уже и от самого Иерусалима, дает Он неожиданное повеление:и бысть, яко приближися в Вифсфагию и Вифанию, к горе нарицаемей Елеон, посла два ученик своих, глаголя: идита в прямную весь: и в нюже входяща обрящета жребя привязано, на неже никтоже николиже от человек вседе (Лк. 19:29–30), – по другому евангелисту обстоятельнее: осля привязано, и жребя с ним (Мф. 21:2). Примечайте внимательно, как поистине божественно действует Божественный Царь наш. Он видит пророчество, видит близкую минуту, когда ему надлежит исполниться: но еще нет орудий к исполнению оного. Он взирает не телесным оком Своим, но Своим всеведением: и потребное тотчас обретается: «абие обрящета осля привязано и жребя с ним». Чудесно, как найдено сие орудие, но и то не менее чудесно, как оно взято. Отрешивша, приведита Ми, глаголет Он двум ученикам. Господи! – могли бы сказать посылаемые, – как можно сие сделать, – отрешить чужое осля, неизвестным посланникам, и вести, куда не знает хозяин? Подлинно, сие могло затруднить апостолов. Видимая несбыточность повелеваемого могла сопровождаться непослушанием посылаемых, если в другом случае встреченное ими затруднение сопровождалось и бегством и отречением от Господа. И тогда бы дело разрушилось, и пророчество не исполнилось. Но и здесь божественное ведение Царя нашего провидело готовность посылаемых, а Божественная власть Его над сердцами укрепила их против всякого сомнения. То же ведение провидело вопрос хозяина осляти: почто отрешаета? Та же власть над сердцами предварительно дала на сие, по видимому, ни мало не убедительный для незнакомого, но на самом деле непреоборимым оказавшийся ответ: Господь требует (Лк. 19:31). И посланные взяли, и привели осля, не зная, чье. И хозяин осляти отдал его, не зная, кому и на что. Между тем народ мног, не царски созванный, но пришедый в праздник (Ин. 12:12) не по гласу провозвестника, но по славе воскресения Лазарева, исходит навстречу Иисусу. И, объятый внезапным восторгом, вместо приготовленных украшений, постилает Ему ризы, вместо царских знаков и оружия, берет ветви древесные. Предшествует, последует, восклицает кроткому Царю, без всякой царской пышности  спокойно несомому осленком, которого никакая человеческая рука не обучала до сей минуты ни к какому бремени. Как произошли все эти неожиданности? – Поистине, «сие все бысть, да сбудется реченное пророком». Сбылось несбыточное, дабы ясно было видно, что действует Тот, у Которого не изнеможет всяк глагол (Лк. 1:37).

Видим дивное событие пророчества Захариина. Изощрим взор, и увидим в этом событии новое пророчество еще более дивного события. В самом деле, что значит царский вход Господень в Иерусалим? Для чего столь дивное предсказание? Для чего такое множество чудес? Какое намерение столь необычайных распоряжений? Какое последствие сих божественных действий? Какой плод столь величественного, но столь скоропреходящего явления Царя Сионского? Как молния, открывается над Иерусалимом Царствие Небесное, и как молния, поглощается темной областью. Только еще собирается народ, чтобы идти встречать Царя праведного и спасающего, а неправда уже замышляет погибель и Ему, и прославившему Его Лазарю: совещаша же архиерее, да и Лазаря убиют (Ин. 12:10). Еще отроки от полноты чистых сердец восклицают в церкви, а властители и мудрецы, архиерее и книжницы уже негодуют (Мф. 21:15), и от избытка злобы не могут скрыть своего негодования. Сегодня говорят дщери Сионовой: се Царь твой грядет тебе, а чрез несколько дней та же дщерь Сионова, т. е. народ иерусалимский скажет: не имамы царя (Ин. 19:15), и самый сей Царь отречется от видимого призрака Царства: царство Мое, скажет Он, несть от мира сего (Ин. 18:36). Сегодня: осанна сыну Давидову (Мф. 21:9), а вскоре после сего: распни Его (Ин. 19:15)! На что же сие блистательное, но исчезающее зрелище! Ты сказал уже, возразят мне, что «сие все бысть, да сбудется реченное пророком». Я сказал, что сие так дивно предсказано для того, чтобы можно было узнать в предсказании слово Божие; и так дивно исполнилось, чтобы можно было узнать в событии дело Божие. Но для чего и слово Божие предваряло, и дело Божие последовало? Когда Бог, Который рече, – и быша (Пс. 32:9), и се вся добра зело (Быт. 1:31), посылает слово Свое, да сбудется потом и самое дело Его, надобно, чтобы от сего произошло некое существенное и твердое благо, а не один мгновенный призрак. Иначе, для чего предпринимается дело Божие? Для чего исходит слово Божие, и для чего нисходит оно даже до таких ничтожных, по видимому, подробностей, как возраст осляти? Но, может быть, изысканные сии вопрошения начинают уже казаться дерзновенными, а еще не обретают искомого. По крайней мере, не примечаете ли, что в славе настоящего дня должна быть сокрыта некая тайна, хотя мы не дошли еще до ее открытия? Не имеете ли уже загадки, хотя еще не угадываете ее разрешения? Дойдя до сего, чтобы не выйти из пределов вашего вероятия, умолкаю. Пусть говорит вместо меня, и разрешит вам загадку, и откроет вам тайну, святый Златоуст.

«Здесь, говорит он, изъясняя таинство Входа Господня в Иерусалим, чрез осленка означается Церковь и народ новый, который был некогда нечист, но после того, как воссел на нем Иисус, соделался чистым. Заметь же, какая точность во всем прообразовании. Ученики отвязывают подъяремников: и иудеи, и мы призваны в новоблагодатную Церковь чрез апостолов, введены в нее тоже чрез апостолов. Наша блаженная и славная участь и в иудеях возбудила ревность: осел идет позади осленка. И действительно, после того, как Христос воссядет на язычников, тогда и иудеи, по чувству соревнования, придут к Нему, что ясно показывает Павел, говоря, «что ожесточение произошло в Израиле отчасти, [до времени], пока войдет полное [число] язычников; и так весь Израиль спасется» (Рим. 11:25–26). Итак, из сказанного видно, что это было пророчество. В противном случае не нужно бы было говорить пророку так подробно о возрасте осла. И не это только видно из сказанного, но и то, что апостолы приведут их без труда. И действительно, как здесь никто не препятствовал апостолам, когда они повели животных, так никто не мог воспрепятствовать им и в призвании язычников, когда они их уловляли. Далее: Христос садится не на нагого осленка, но на покрытого одеждою апостолов: это потому, что апостолы, взяв осленка, и свое все уже отдают, как и Павел говорит: «Я охотно буду издерживать [свое] и истощать себя за души ваши» (2 Кор. 12:15). Но обрати внимание и на послушание осленка, на то, как он, вовсе не обученный и не знавший еще узды, не помчался быстро, но шел тихо и спокойно. И это служило предзнаменованием будущего, выражая покорность язычников и скорую их перемену к благоустроенной жизни. Все это совершилось словом: «отвязав, приведите ко Мне», и беспорядочное пришло в благоустройство, и нечистое сделалось чистым» (Беседа 66, п. 4).

Повторим учение сего таинства Христова так, чтобы, если можно, сделать оное более внятным. Вход Господень в Иерусалим не есть простое изъявление настоящего, но более пророчество и предзнаменование будущего воцарения Его. Царство Его не есть сей Иерусалим, который вскоре разрушат, или земля Иудейская, которую вскоре поработят и опустошат, но Церковь, которой и врата адова не одолеют (Мф. 16:18). Осел и осленок, на котором Он восседает для царского Своего шествия, означают два рода людей, над которыми Он пришел духовно царствовать, – иудеев и язычников. Осел подъяремный есть образ иудеев, долго носивших на выях своих иго закона, иго, его же – признается лучший из них – ни отцы наши, ни мы возмогохом понести (Деян. 15:10), и которое потому нужно было переменить на иго Христа благое, и бремя Его легкое. Осленок необученный знаменует язычников, неукрощенных учением, не знающих закона. Апостолы беспрепятственно берут осла и осленка  – апостолы, не смотря на препятствия, покоряют Царствию Христову иудеев и язычников. Господь восседает на осленка, а осел следует за ним: сперва покоряются Царствию Христову большей частью язычники, а когда предопределенные из язычников войдут в полноту Церкви, тогда и отставшие иудеи обратятся и постигнут их. Необученный осленок благочинно несет на себе Царя – невежественные и своевольные прежде язычники вскоре образуются учением и заповедями Христовыми. Ризы постилают Царю – совершенные последователи Христовы все свое отдают Ему. Дети приемлют и славословят Царя – сердца, детские по простоте и искренности, принимают Христа верой, прославляют Его любовью.

Христиане, сынове Царствия Христова! Если видим славу, или проникаем тайну настоящего торжества, то не допустим, чтобы оно прошло мимо, как постороннее для нас зрелище. Ибо в сем случае мы остались бы посторонними и чуждыми для Царствия Христова. Посылает ли кого из нас Господь на какое служение? Будем без испытания послушны, как апостолы. Требует ли от нас чего? Предадим Ему все беспрекословно, как неизвестный, при имени Господа, отдал свою собственность. Предадим добровольно, хотя бы то было с лишением потребного для нас, как то сделали постилавшие ризы свои. Ходил ли кто доныне в воле сердца своего? Преклонись отныне под иго Христово. Думает ли кто, что образовал себя исполнением нравственного закона? Последуй за Христом, аще хощеши совершен быти (Мф. 19:21). Все воззовем детским, искренним сердцем: осанна сыну Давидову! Хощем сему, да царствует над нами (Лк. 13:14) во веки. Аминь.

Источник: Свт. Филарет, митр. Моск. и Коломенский. Слова и речи. Т. 2. М.: Тип. А.И. Мамонтова и Ко, 1877.