XVIII. Слово на день Святителя Алексия Митрополита

СЛОВО

Человек некий име два сына, слышали мы в сегоднишнем Евангелии. Один из них был добродетельный; другий развратный. Один послушливое родителю своему чадо: другий непокорный отцу и своевольный. Один трудолюбием и честными упражнениями занимал себя: другий утопал в страстях, расточал имение и разстроивал свое тело и душу распустным житием.

В первом добродетельнаго сына состоянии занимает себе знаменитое место, ныне празднуемый нами Святитель. Был он послушлив своему предвечному Родителю, волю Его свято почитал, любил Его всем сердцем и всею душею, и в том свое блаженство поставлял, чтоб никогда от отеческих Его недр не удаляться; ведая, яко вси удаляющиися от Него погибают (Псал. 72, ст. 27). В другом развратнаго сына состоянии есть всяк грешник, не воли Божией, но своевольству своему следующий.

Нам кажется, чтоб развратный человек и не достоин был нашего воспоминания, особливо, на сем месте священном: а надлежалоб на оном проповедовать и прославлять единаго человека добродетельнаго. Но не меньше мы пользоваться можем от одного, как и от другаго: не для того, чтоб развратности развратнаго подражать надлежало: отврати сие Бог! Но что видя, до чего развратный доходит развратностию своею, можем притти в осторожность и страх, чтоб, делая тоже, томуже и нам не подпасть нещастию. Блудный сын удалившийся от отца, взявый свое наследие и расточивый оное с блудницами, и потом в пребедное впадший состояние, думаю, может нам дать полезное разсуждение, до чего доводит роскошь.

Не довольно нам разсуждать о зловредности роскоши: но надобно прежде знать, от чего она происходит. Евангелие три изъявляет смертоносные источники, из коих роскошь проистекает. Во первых удаление от отца: второе взятие наследия: третие, житие блудное. Разсмотрим каждое особь.

Удаление от отца. Всякой отец естественно любит сына, и былоб то возстать противу естества, чтоб отцу желать видеть сына нещастливым: а напротив нет радостнее ничего в свете для родителей, как видеть детей своих во благонравии, и за то от всех любимыми и почитаемыми. Нет тут зависти, нет хитрости, нет какихлибо сторонних видов; а одна искренная и нежная любовь. Почему, хотяб родители сами были по нещастию и не исправны в своих поступках и нравах, однако по горячей к детям любви не могут им никогда дать совета или наставления, чтоб они были развратны и безпутны. Сиеб было чудовище вероятность превосходящее.

Пусть могут нас и сторонние люди любить, но не может сия любовь столь надежна быть, как родительская. Люди могут нас любить или по одной наружности, или для корысти, или ожидая от нас какихлибо взаимных услуг; или хотя и без всего того, но любовь сторонняя, яко не естественная, может и при малейшем противном случае поколебаться и разрушиться. Но родители в счастии детей своих радуются не иначе, какбы то было собственное счастие их, а в несчастии еще более страждут, нежели самые несчастливые дети. И потому нет для детей надежнее советника, наставника, попечителя, доброжелателя, как родители их.

Положив сие, сами можете видеть, сколь стремительно несутся к несщастию своему те дети, которые бы удалялись и пренебрегали сих дражайших особ. Младость еще не утверждена разсудком, жар более ко всему восхищает, нежели просвещенное понятие. Оставив надежнейшую для себя в свете подпору, надобно быть падению. Понесет своевольство по стремнинам и горам, яко коня свергшаго с себя обуздание; и первая пропасть, в которую опровергает их, будет то, мотовство и роскошь. Ибо в младости, когда еще тело живо, и все чувства в самом жару действия, ничто столь не обольщает, как то, что приятно чувствам и усладительно плоти. Вот первый гнилый источник, из коего течет гнусный порок роскоши.

Сказали мы о любви родительской к детям, но родительская любовь должна быть благоразумная и мудрая. Излишная ея горячесть делает иногда то, что под видом, дабы оказать себя к детям ласковыми и благоприятными, под видом сим потакает иногда их слабостям, и дает случай к неге и роскоше.

Вот видим то весьма ясно на нынешнем блудном сыне. Положим, что отец его был человек. Не льзя сказать, чтоб не подал он случая сыну своему к роскошной жизни, когда отделил его от себя, и дал ему в руки не малую часть имения. Сын сей был еще очень млад, ни мало не научился управлять самим собою, еще и того не знал, сколько надобно родительской воли повиноваться, супружеским союзом, который младость несколько поправляет, еще не был утвержден; да и честному своему брату ни в чем не подражал, который хотя был старший его, однако от родителя своего не отлучался и не был отделен. Таковаго сына отделять, да и давать в его волю не малую часть имения, что иное есть, как безпутству его открывать случай, и бешеному давать в руки ножь? видел уже отец и наклонность его к худому, и что он имение данное обратит себе во вред. Ибо сей крайне дерзновенный был отзыв младаго сына к отцу: Отче! даждь ми достойную часть имения (Лук. гл. 15, ст. 12). Как! может без стыда сын предложить таковое отцу требование? пусть, что сын есть наследник имения родительскаго; но честный сын должен позабыть, что на то имеет законное право; а должен любовию и почтением столь уловить родительское сердце, чтоб назначаемую ему имения часть почитать более благодеянием любви родительския, нежели думать, что то принадлежит ему по праву наследия. На таковый дерзновенный безразсуднаго сына отзыв лучшеб было отцу сказать то, что он после сказал старшему сыну своему: чадо! ты всегда со мною еси: и вся моя, твоя суть (Лук. гл. 15, ст. 31). На что тебе от меня удаляться. Не щажу я имения; но ты мне драгоценен. Опасаюсь я, чтоб младость твоя не обратила сие к несчастию твоему. Не жаль мне будет, когда ты имение расточишь: но должен я страшным ударом поражен быть, когда потеряю тебя самого. Останься при мне: буди во объятиях моих спокоен и безопасен. Чадо! ты всегда со мною еси: и вся моя, твоя суть (Там же). Однако не поступил таковым образом отец: но отделил его, дал ему справедливую часть имения. Вот другой источник к мотовству и роскоши.

Что же потом последовало? то, что можно было наперед угадывать. Отыде на страну далече, и ту расточи имение свое, живый блудно (Лук. гл. 15, ст. 13). Сему надлежало непременно последовать. Остался он без родительскаго наставления и страха, удален от всех сродников и приятелей, мыслями непостоянен, жаром младости стремителен, попал в общество развращенных. Ибо обыкновенно тут много пристает ласкателей, наружных приятелей, безсовестных угодников, где видят, что можно им чтонибудь для себя приобресть. Нещастие и погибель человека для них есть ничто, только чтоб его обнажив себя обогатить. Сей свой яд прикрывают медом. Выдумывают различныя для него увеселения, потехи, знакомства с непотребными женщинами. Ибо сие есть самое надежное средство, чтоб младаго и нетвердых мыслей юношу обольстить. После исполнив свое намерение, первые бывают нещастия или паче безумия его осмеятели и презрители. Хотяб сын по какимлибо обстоятельствам и удалился от отеческаго лица, то по крайней мере великое к тому должен обратить внимание, чтоб уметь избрать содружество честных людей, которые иногда не меньше, как и родители, пользовать и исправить могут.

О родители! исполняйте со тщанием великий долг воспитания детей. Сие есть паче рождения. Бойтеся, чтоб не пораженным быть вам сим страшным ударом, дабы увидеть дражайшие свои залоги и здесь нещастливыми, и в будущем веке в мучении вечном вас укоряющими и проклинающими. О дети! держитеся объятий отеческих; сия подпора должна быть для вас священная. Страшитесь, чтоб за болезни рождения, за безчисленныя попечения не заплатить только тем, чтоб родители взирая на вас сокрушилися, и прежде времени свои очи закрыли.

Нет нужды вам указывать на то несчастливое состояние, в какое впал поминаемый блудный сын. Много и наш несчастливый век имеет таковых печальных примеров. Доброе воспитание в пренебрежении. Все оно состоит в наружной мнимой благопристойности, но твердаго нет ничего. Истребляется во многих должное к родителям почтение. Роскошь умножилась: мотовство доходит до крайности. Одни в мыслях и разговорах театры и зрелищныя представления. То и дело прискорбный слух уши оглашает, что такой и такой все имение родительское расточил, живый блудно. Долгами отягощены, и платить оные или не могут, или потеряв совесть почитают за не нужное: и сами себя и других разоряют. Ежели все сие, яко само собою безчестное и богопротивное, не трогает нас, то хотя побоимся несчастливых следствий. Ибо после сего нечего ожидать, как только одного разорения, бедности, презрения от честных людей, и погибели и временной и вечной.

Но вот нам к лучшему подражанию пример Святитель Божий Алексий. Был Он благословенный Сын небеснаго Отца. Получил от Него достойную часть имения, неоцененное сокровище благодати Его. Как же оное разточил? Святейшим образом. Получил от Него просвещение, и оное обратил к наставлению других: получил от Него добрую совесть, и оную представил благим для всех примером. Получил от Него смирение, и оным гордых в кротость претворял: получил от Него ревность, и оною развращенных обличал и исправлял: получил от Него силы телесные, и оные обратил на труды и на доброе должности прохождение. Сему паче да подражаем, дабы удостоиться нам толикия же чести и славы, и дабы небесный Отец приняв нас во объятия Свои сказал: чадо! ты всегда со Мною еси; и вся Моя, твоя суть. Аминь (Лук. гл. 15, ст. 31).

Говорено в Чудове монастыре 1783 года Февр. 12 дня.