Великая гробница. У мощей преподобного Сергия

Пять с лишним веков тому назад, 5 июля 1422 г., мощи великого старца преподобного Сергия Радонежского были торжественно изнесены из земли. Звенигородский князь Юрий Димитриевич (сын Димитрия Донского и крестник Сергия), братия монастыря, множество знати и толпы простолюдинов, собравшись у могилы выдающегося деятеля Руси, с благоговением созерцали дивную картину. 

В повествовании об этом событии (не установлено точно, принадлежит ли оно Епифанию — первому составителю жития преподобного Сергия — или Пахомию Сербину) можно прочитать следующие трогательные строки: «... священный собор, открывше чудотворный гроб... видеша чудное зрение и умиление достойно, яко не токмо честное святого тело цело и свято соблюдеся, но и одежда его, в ней же погребен бысть, цела бяше всяко и тлению никакоже сопричастна...» Мощи были уложены в приготовленную для этой цели деревянную раку и установлены в сооруженном в это же время Троицком соборе (Троицкий собор и был воздвигнут на месте той тесной и низкой деревянной церквицы, которую в первые же дни по водворении своем на пустынножительство соорудил собственноручно молодой отшельник).

Несомненно, что такой праведник и опытнейший пастырь духовных чад, каким был в своей непорочной жизни «истинный воин Христа Бога», — как прославляет его Церковь, — начал почитаться в самом Троицком монастыре, как местный святой, вскоре после его кончины (до открытия мощей). В середине XV века имя Сергия Радонежского можно видеть включенным уже в немногочисленный еще тогда список общерусских святых. Так как первая известная церковь в честь преподобного Сергия была поставлена в 1463 г. Новгородским архиепископом Ионою — на владычнем дворе в Новгороде, — то вполне основательно утверждать, что к концу XV столетия преподобный считался признанным угодником по всей русской земле.

Троицкий собор Троице-Сергиевой Лавры

Усерднейший почитатель Сергия, царь Иван Грозный счел своим долгом устроить для священных останков более украшенное вместилище, чем первоначальный скромный ковчег. Около 30 лет лучшие мастера государевы трудились над созданием серебряной позолоченной раки [1]. 15 августа 1585 г. было торжественнейшим днем в Троицкой обители. Многочисленным сонмом духовенства, во главе с Митрополитом Дионисием, мощи преподобного Сергия были переложены в новый саркофаг (где почивают по сей день), после чего состоялось освящение только что законченного строителями величественного Успенского собора. И если сам инициатор столь богоугодных деяний не дожил до этого замечательного дня (Иван IV скончался 18 марта 1584 г.), то торжество было возглавлено не уступавшим отцу в благочестии Феодором Иоанновичем, который нарочито прибыл для такого празднества в монастырь. Радостный колокольный звон долго витал над окрестными полями и лесами.

В настоящее время мощи преподобного Сергия перенесены в Успенский собор и установлены около иконостаса, между алтарной дверью и южным входом, что соответствует их прежнему местоположению в Троицком соборе. Выбор нового места оказался удачным еще и потому, что как раз против гробницы в иконостасе помещается большой образ Преподобного. Простая деревянная сень, сменившая пышный балдахин времен Анны Иоанновны, напоминает посетителям храма, сколь приятна простота, которую так любил втечение своей долгой и светлой жизни скромный подвижник.

Серебряная рака с честными мощами преподобного Сергия Радонежского
 в Троицком соборе Троице-Сергиевой Лавры

Один за другим молящиеся прикладываются к мощам, получают благословение от стоящего рядом иеромонаха, крестятся и отходят в сторону. Созерцаешь это непрерывное поклонение и невольно задумываешься... Ведь вот уже шестое столетие притекают русские люди к этому гробу, в котором покоится бессребренник и миротворец, мудрец и патриот. Перед массивной и искусно отделанной гробницей (над нею неугасимо мерцают огоньки в разноцветных лампадах) появляются богомольцы разного возраста, общественного положения, характера и развития. Что же влечет сюда толпы и одиночек — интеллигентного человека, насыщенного всевозможными знаниями, и пожилую женщину, чей ум не искушен даже началами наук?

Можно найти на такой, вполне уместный для нашего критического века, вопрос многие частные ответы. Они будут так же разнообразны, как разнообразно духовное «я» человеческого существа, как многоцветна жизнь с ее радостями и невзгодами. Ведь ни влечения ума, ни порывы сердца неповторимы в каждом из нас, и если оказать, что один преклонил свою голову под этой безыскусственной сенью, чтобы оживить и обогатить дорогие воспоминания детства, другой — напомнить слуху старинные лаврские напевы, третья по обету, а кто-то, отягощенный старостью и предчувствием, что ему не придется больше побывать здесь — все это будет совершенно верно. Одно из подобных побуждении может быть необычайно сильно, а другое желание покажется постороннему недостаточно глубоким — и это будет иметь место. И здесь, как в паломничестве к любому объекту, среди веры и горения большинства затеряется примесь пустого любопытства некоторых.

Но это все детали, отдельные проявления чего-то основного, главного. А надо, извергнув неизбежные плевелы, для массы искренних и ревностных, волна за волною омывающих подножие этого замечательного гроба, дать единое и исчерпывающее объяснение — почему она так упорна в своем рвении, почему так неиссякаемо ее движение?

Троицкий собор Троице-Сергиевой Лавры

Причина, движущая столько индивидумов в одном направлении, не нуждается, по нашему мнению, в тысяче доказательств. Вера в Преподобного Сергия, в действенность его молитвы перед Тем, в исполнении заповедей Которого он был так неутомим, в его постоянное предстательство за русскую землю, ибо он сам был одним из лучших ее сыновей — эта вера приводит и будет приводить истинно православных к прославленным мощам. А такая неугасающая вера в Преподобного сама является следствием непоколебимой преданности нашего народа Православной Церкви вообще.

Есть у русского народа прекрасные традиции, порожденные нашей замечательной религией. К ним и принадлежит обыкновение прибегать к заступничеству великого угодника в больших и малых делах. Эта традиция уходит своими корнями в далекое XIV столетие, когда жил и подвизался на Руси кроткий игумен Троицкой обители. Основоположником такого благочестивого стремления надо считать великого князя московского Дмитрия Ивановича, чье дерзание поразить врагов Родины вдохновенно поощрял великий Сергий. С той поры и повелось так, что каждый из деятелей, завершивший правое начинание, спешил к мощам основателя Лавры со словами и лептой благодарности.

Вызванные памятью, преклоняют колени у мощей скорбные и величественные фигуры прошлого. Плачет перед ними внук Дмитрия Донского и отец знаменитого Ивана III, московский князь Василий Темный, в пылу междоусобицы лишенный зрения извергом-родичем. Однако слепоту сумел он воспринять не как непоправимое несчастье, которое обычно делает человека угрюмым и озлобленным, а как нужное испытание, и смог с признательностью сказать ослепившему его Шемяке: «Ты дал мне средство к покаянию!» Последние годы правления Василия были более благоразумными, чем начало. Так, с помощью Преподобного моральная сила русского человека проявилась в столь тяжелых обстоятельствах с достаточной полнотою.

Долго молился духовному организатору блестящей Куликовской победы Иван III, готовясь к великому делу свержения татарского ига. Покоритель Казани, юный еще Иван IV почел первейшей обязанностью посетить Сергиеву обитель, прежде чем въехать в Москву, куда он спешил, чтобы увидеть своего первенца и насладиться приветственными кликами народных толп.

Троицкий собор Троице-Сергиевой Лавры

Начало XVII века было для Московского государства суровым испытанием. Междуцарствие и боярские распри, крестьянские движения и иноземное нашествие — все это переплелось сложнейшим образом и вылилось в громадную повсеместную бурю. Героическая оборона Троицкого монастыря, выдержавшего шестнадцатимесячный вражеский натиск, ободряла неуверенных и отчаивающихся. К стенам всероссийской святыни пробивался доблестный полководец Михаил Скопин-Шуйский, чтобы прославиться победой над Сапегой и сделаться надеждой россиян. К мощам преподобного Сергия принесли храбрые москвичи Дмитрия Пожарского после ожесточенной битвы у церкви Введения на Лубянке, когда, обожженный и изнемогший от множества ран, упал в конце дня замертво мужественный отчизнолюбец. Гроб великого Сергия явился вдохновителем и собирателем воедино всех патриотических сил. От него устремились по русским просторам гонцы с призывными грамотами архимандрита Дионисия, двинулись посланцы для сбора ратных людей со всех концов страны. Отсюда, после многодневной тщательной подготовки, повели Пожарский и славнейший нижегородец Минин доблестное ополчение на спасение столицы и всего государства.

Проходит шесть лет, и еще раз поднимаются на стены отважные защитники монастыря, чтобы отстаивать святыню против отрядов польского королевича Владислава. Снова молитвы заступника Руси спасают Москву и обитель.

От какой непоправимой бы утраты сберегла Россию гробница Преподобного в конце того же века, когда в непосредственной близости от нее дважды спасся от убийц Петр Великий! Недаром признательный Петр первые из своих побед, которыми всегда будут гордиться соотечественники, отметил памятником своему спасителю: две восстановленные во взятом Азове башни царь приказал наименовать Сергиевскою и Никоновскою.

Наши предки имели благочестивый обычай брать с собой на поле боя священные реликвии. Еще одним весьма убедительным подтверждением их глубокой веры в то, что Преподобный Сергий является могучим соратником тех, кто обнажил меч в защиту справедливости, служит следующий факт. Образ «Видение Богоматери св. Сергию», обычно находившийся около мощей, сопровождал русские армии и полки в Полтавском сражении, в Отечественной войне 1812 г. и в других кампаниях. Обращая взоры к изображению наставника, вырастившего таких богатырей, как Пересвет и Ослябя, бомбардиры Петра и солдаты Кутузова ощущали душой невидимое содействие Преподобного и смело поражали неприятеля. Таким образом, бережно хранимая икона олицетворяла собой небесного патрона русского войска.

И вот, перелистав столько полных величия и драматизма страниц лучшей в мире истории нашего Отечества, что надлежит заключить русскому человеку вообще и верующему в особенности? Ведь в том, что размышление и благоговение воспроизводят перед любым из нас, нет ничего предвзятого и искусственного. Остается притти к неизбежному выводу, что эта гробница составляет неотъемлемую часть нашей истории, что этот гроб имеет многие основания называться хранителем русской земли. Православный же человек обязательно доведет ту линию событий, по которой продвигалась его мысль, до необходимого логического ее завершения. Именно, до убеждения в том, что изумительные подвиги нашего воинства и всего населения в Великой Отечественной войне, на четыре с лишним гола нарушившей мирный труд советских людей — эти небывалые и восхитившие весь мир победы одержаны Родиной не без помощи Божией, не без помощи Преподобного Сергия, который не забудет и впредь «посещать чад своих» в трудную годину.

Но не только цари и полководцы молились у гроба Преподобного и поверяли ему свои помыслы и надежды, — не одни лишь Патриархи Востока, каждое посещение которыми Руси бывало весьма благотворным для развития нашей Православной Церкви, спешили в приснославную обитель. Тысячи безвестных людей, чьи имена живут недолго после их носителей, поклонялись останкам великого подвижника, множество молящихся припадает к ним теперь, и, можно не сомневаться в этом, всегда будут итти паломники к «Сергию-Троице», как зовется в просторечьи Свято-Троицкая Сергиева Лавра.

Если бы кто-нибудь поинтересовался опросить богомольцев, что привело их под своды старого собора, хранящего ковчег с мощами, то вопрошающий убедился бы, как много хороших древних обычаев сохраняется в среде верующих. Принято исстари просить Преподобного Сергия помочь отстающему в обучении от сверстников ребенку, ибо памятуют чтущие святого, что сам отрок Варфоломей всегда сопровождал учение горячей молитвой и с молитвою постигнул многое. Возносятся к смиренному Сергию благодарственные молитвы тех, чьи родственники и близкие сохранены невредимыми на поле брани, ибо знают, что сам Преподобный благословил оружие, воздвигнутое против полчищ Мамая, несших Руси новое разорение и поругание. С самыми разнообразными прошениями, с какими принято обращаться к угодникам, идут к тому, кто неустанно заботился о ближнем, совершенно забывая о себе. Никакому психологу и знатоку человеческого сердца не удалось бы охватить все содержание и оттенки этих обращений. Поэтому стоит только восхищаться, видя, какую силу и постоянство имеет вера православного человека в Преподобного Сергия, в его снисходительность к людским немощам, в действенность его ходатайства за всех просящих.

Солнечные лучи освещают в течение долгого летнего дня все уголки собора. Поутру они льются сквозь узкие окна алтаря и словно зажигают узоры на облачениях и воздухах, а к вечеру, скользнув по стволам старых лип, как бы тают в воздухе. Попрежнему теплятся лампады, горят свечи, и чередой прикладываются люди к мощам, прикладываются до тех пор, пока не отойдет всенощная и двери храма не закроются до следующего утра. А завтра явятся новые богомольцы; среди них будут и здешние поселенцы, приедут с поездами жители столицы и окрестных мест.

Когда паломник [2] покидает Лавру и уже отошел от нее на значительное расстояние, его неудержимо влечет оглянуться еще и еще; вот уже скрылись из глаз монументальные главы Успенского собора, и только вершина монастырской колокольни точно плывет над деревьями и остальными предметами.

[1] Современникам, привыкшим к совершенно другим измерениям, этот почти тридцатилетний срок (есть известие, что тетка царя Ивана, княгиня Ефросиния Старицкая, делала вклад на изготовление раки в 1556 г.) может показаться маловероятным. Помимо необычайной трудоемкости работ по украшению раки, вполне можно допустить, что имели место и некоторые перерывы в таком ответственном деле.

[2] Иногда приходится встречаться с недоумением такого рода: возможно ли в наши дни паломничество в том виде, как оно совершалось прежде? Такое недоумение возникает у лиц, не понимающих, что в разные времена паломничество неизбежно должно принимать и различные формы. Если в прошлом имело место хождение в Лавру пешком и такое путешествие занимало трое-четверо суток, а сейчас до Троице-Сергиева монастыря можно добраться по железной дороге менее чем за два часа, то нет никаких оснований утверждать, что от этого умаляется возвышенная цель паломничества.