Троицкое серебряное дело в XVIII в.

Перечисленных мастеров нанимали на самую раз­личную работу: починку и доделку ветхостей, чистку серебра в соборах и ризнице, позолоту и откраску ве­щей. Материал лавра чаще всего предоставляла «казен­ный», но в отдельных случаях оговаривалась работа ре­месленников «своим серебром» [46].

Наиболее часты договоры на изготовление иконных окладов. Например, в 1778 г. Учрежденный собор Лав­ры по случаю приезда архиепископа Платона Левшина решает «поднести во благословение от обители образ живописнаго художества окладной». Но окладных икон с местным сюжетом «Явление Богоматери преподобному Сергию» в ризнице не оказалось, поэтому серебрянику Якиму Суслову и Никифору Федорову было поручено за 4 дня его вычеканить [47]. Эти же мастера участвовали в торге с москвичами на заказ по созданию новых окладов в отремонтированный в 1778 г. Троицкий собор. На тор­гах оговаривались условия работы и оплаты, сроки изго­товления, представлялись «пробы», т.е. образцы ремесла. Троицкие власти, понимая, что посадские жители про­сят меньше денег, но «признаются не столько способны», основной заказ передали москвичам [48]. Однако местным мастерам удалось заключить контракт на ремонт и додел­ку оклада царских дверей [49]. Они обязывались чеканить оклад «таким же манером», а на венцах использовать скань, финифть, чернь как на старых образцах [50], одно­временно рекламируя свой технический диапазон.

После Троицкого собора ремонту подлежали другие храмы Лавры, и возникла необходимость в штатных се­ребряниках. В 1778 г. появился указ настоятеля Платона Левшина об обучении ремеслам детей штатных служи­телей, в том числе сереброделию [51]. Сразу же в Учрежден­ный собор поступили прошения о принятии «для обу­чения в пользу Лавры в серебряном мастерстве» Петра Яговитина и Гаврилы Малышева сроком на 5 лет [52]. В 1779 г. в учение также отдан Алексей Гервасов [53]. В ведо­мости 1782 г. кроме названных учеников перечислены еще будущие лаврские серебряники: Андрей Федоров, Алексей Тимофеев [54], Андрей Васильев [55]. В 1784 г. в штат Лавры были зачислены Петр Яговитин и Алексей Ма­лышев, закончившие пятилетний курс обучения. Резо­люция Собора гласила: «состояния хорошего», «сереб­ряное мастерство знающие» [56].

Среди многочисленных дел Учрежденного собора за последние десятилетия XVIII в. перечислены всевоз­можные виды ремонта культовой и светской утвари, проведенного молодыми служителями. Среди заказов наиболее многочисленны оклады для подносных икон. Из хранящихся в музее окладов авторству Г. Малышева и П. Яговитина с уверенностью можно приписать не сколько иконостасных уборов. Оклад на икону Засимы и Савватия Соловецких (Ил. 37) для церкви Больнич­ных палат [57] был изготовлен на деньги больничного стро­ителя соборного иеромонаха Исайи [58]. Его нельзя рас­сматривать как полностью самостоятельное творение данных мастеров. Он был во многом скопирован (оче­видно, по указу Учрежденного собора) с иконных окла­дов Никоновской церкви, созданных в 1782-83 гг. мос­ковским серебряником монограммистом В.Е. [59] В Лавре московские вещи высоко котировались и не раз служи­ли примером для подражания.

Оклад иконы «Св. преп. Зосима и Савватий Соловецкие» 1784 г. Мастера: Г. Малышев и П. Яговитин	Панагия «Св. преп. Сергий Радонежский.  Св. преп. Никон Радонежский». 1750-е годы.

Из других произведений, созданных двумя штатны­ми серебряниками, выявлен сохранившийся оклад на­престольного Евангелия из Троицкого собора [63], чека­ненный в 1787 г. [64] «На верхней цке вкруг евангелистов вычеканены розаны с травами, на нижней корень Иесеев, а на корню в переплете страсти господни» [65]. Огово­ренное с Учрежденным собором задание лишний раз подчеркивает приверженность местной традиции в иконографическом и исполнительском плане на про­тяжении всего XVIII в.

В 1794 г. в троицком штате числятся четыре серебря­ника: Г. Малышев, П. Яговитин, А. Гервасов, А. Василь­ев [66]. В 1798 г. к ним присоединился Артемий Чумаков [67], служительский сын, закончивший обучение в 1789 г. зо­лотых дел мастерству [68]. Резолюция митрополита Плато­на гласит: «Зачислить в штат, но не выдавать жалованье ... доколе действительно будет в штате работу произво­дить» [69]. В расходно-приходной книге 1795 г. есть корот­кая запись об оплате «за зделание панагии золотой» [70]. Панагия, вложенная в лавру в этом же году митрополи­том Платоном [71], клейм не имеет, хотя созданное одновре­менно по его же заказу золотое кадило тщательно клей­мено [72]. Вполне возможно, что автором панагии мог быть Артемий Чумаков. Среди работ троицких мастеров со­хранились серебряные пряжки для поясов [73], выполнен­ные «из монастырской казны 1794 г.» [74]

«При церковной работе у ризничего» постоянно чис­лились 1-2 человека, остальные же отпускались по пас­портам на год, неоднократно продлевая срок [75]. Инте­ресна форма прошения штатных служителей, например Г. Малышева: «Находясь в оной Лавре назад тому лет с 20-ти и исправляя должность по мастерству своему и в разных работах безотлучно с получением равного про­тив служителей штатных жалования. А как небезызвес­тно Учрежденному собору, что ныне состоит против прочих годов в хлебе и прочих припасах также в обуви и одежде великая дороговизна. Я же с великим семейством получаемым жалованием в содержании себя претерпеваю великий недостаток. Но как прочия служители для по­правления себя и семейства своего увольняемы бывают в годичное время с прокормлением своею работою с пашпортами, а потому ... всепокорнейше прошу ... уволить, что же надлежит до взыскания с меня за оное денег, кото­рые равно с прочих взыскиваются, при даче мне онаго пашпорта представляю» [76]. Здесь же дано обещание, что при надобности он явится в Лавру «без всяких оговорок».

«На стороне» троицкие ремесленники брались за любую работу, соответствовавшую их квалификации, но чаще всего это были заказы на иконные оклады [77]. Имея богатый опыт, мастера набирали для обучения своей профессии учеников. Например, у П. Яговитина про­ходит выучку Николай Герасимов из Дмитрова [78].

Как уже упоминалось, кроме штатных мастеров в лав­ре работали с серебром и монахи. В 1783 г. в Серапионову часовню на гробницы обязуется сделать оклады пристав­ной монах [79]. В 1790-е годы в Лавре проходят послушание серебряники братья Иван и Семен Илларионовы [80]. Они «поправляют» ветхие изделия, золотят оклады и утварь [81].

Подводя итоги, делаем выводы, что при Троице-Сергиевом монастыре искусство сереброделия существова­ло традиционно. В первой половине XVIII в. оно носи­ло характер средневекового устройства, когда при монастыре постоянно трудились 1-2 человека, а при надобности использовались услуги крестьян — сереб­ряников, «кормившихся» по отпускным письмам. Пос­ле секуляризации была организована мастерская, для ко­торой специалистов несколько лет обучали в Москве. Уже в конце XVIII в. наметилась тенденция к увеличению штата мастерской, хотя острой надобности в этом мона­стырь не испытывал. Круг работ был широчайшим: от починок ветхостей до создания новых вещей. Уровень троицкого мастерства, ничем не отличаясь, равноправ­но соотносился со столичным искусством. Письменные источники XIX в. констатируют развитие и процветание троицкого серебряного дела, совершенствование его тех­нической оснащенности, постоянный приток творчес­ких сил. Таким образом, секуляризация 1764 г. явилась поворотным звеном в создании профессиональной се­ребряной мастерской при Троице-Сергиевой лавре.