Простой, да не простой. Архимандрит Афанасий (Алафинов)

Архимандрит Афанасий (в миру Алексей Константинович Алафинов) – смотритель Троицкого собора, большую часть своей жизни в буквальном смысле слова проживший подле мощей преподобного Сергия Радонежского – родился 30 марта 1932 года в городе Ряжске Рязанской области в крестьянской семье. По окончании в 1944 году четырех классов начальной школы работал каменщиком. В 1952–1955 годах служил рядовым в одной из артиллерийских частей, потом работал охранником электростанции в городе Кашира Московской области.

В декабре 1957 года Алексей был принят в число братии Троице-Сергиевой Лавры. В монастыре он нес послушания свечника, дежурного на проходной, звонаря, дежурного в надкладезной часовне. В монашество был пострижен 17 апреля 1959 года наместником Лавры архимандритом Пименом (Хмелевским) с наречением имени в честь преподобного Афанасия Высоцкого (Старшего), Серпуховского чудотворца – ученика преподобного Сергия Радонежского.

18 июля 1964 года в Успенском соборе Лавры монах Афанасий был рукоположен во иеродиакона митрополитом Крутицким и Коломенским Пименом (Извековым), 8 октября 1965 года им же рукоположен во иеромонаха. В 1974 году возведен в сан игумена, в 1990 году – в сан архимандрита.

Отец Афанасий более тридцати лет нес послушание в Троицком соборе у святых мощей преподобного Сергия, а последние двенадцать лет жизни был старшим смотрителем собора. Батюшка приходил в собор рано утром, до начала братского молебна, и уходил в десятом часу вечера. Он ревностно относился к своему послушанию и не оставлял его даже во время болезни. Однажды отец Афанасий рассказал в разговоре Олегу Стародубцеву, в будущем доценту Сретенской духовной академии, а тогда еще просто работнику бригады реставраторов, что в соборе похоронено почти триста человек. На вопрос, как такое возможно, ведь это слишком большая цифра, а собор маленький, батюшка ответил: «А они в три ряда лежат». И лишь потом проводили археологические раскопки и выяснилось, что там не в три, а в пять рядов лежат останки. «Откуда он это знал? Я не знаю. Есть наука, а есть прозорливость…» – удивлялся впоследствии Олег.

По воспоминаниям одного из старейших преподавателей Московской духовной академии архимандрита Венедикта (Князева), отец Афанасий был человеком необыкновенной простоты – без светского образования, но зато очень искренним, благочестивым. С ним можно было поговорить о чем угодно – и о духовной жизни, и о каких-то житейских, бытовых мелочах. Речь у батюшки была очень простой. Возможно, именно по этой причине отец Афанасий не возглавлял в Лавре соборные богослужения – только сослужил предстоящему священнослужителю, который по сану был младше него. Старшая братия говаривала, что батюшка возглавил службу только один или два раза в жизни, и кто-то ему сказал, что он косноязычный. С тех пор он не дерзал сам совершать литургию – считал себя недостойным. Тем не менее проповеди архимандрит Афанасий говорил хорошо. Митрополит Владимирский и Суздальский Тихон (Емельянов) рассказывал: «Помню, как у нас в Лавре духовники отец Афанасий (Алафинов) и отец Лаврентий (Постников) соревновались:

— Мы боремся за первенство: кто из нас по проповеди первое место займет!

— Это как? — спрашиваю. — Как же вы узнаете?

— А просто: кого первого вызовут в КГБ».

Лаврская братия часто вспоминает батюшкины наставления о внимании во время Иисусовой молитвы: «Посмотрите, как младенец держится за маму, – попробуй, оторви его. Если кто-то попытается, такой крик будет! Вот так и мы должны держаться за имя Господа нашего Иисуса Христа».

«Если не будет благоговения, благодати не почувствуешь», – говорил трудящимся на уборке Троицкого собора у мощей преподобного Сергия.

Архимандрит Афанасий (Алафинов) и игумен Косма (Алехин)

Митрополит Курганский и Белозерский Даниил (Доровских), бывший в те годы благочинным Лавры, вспоминал: «Отец Афанасий, смотритель Троицкого собора, был как ребенок. Человек удивительной чистоты и ревности. Мы над ним по-монашески шутили иногда. Но на иную шутку отец Афанасий строго отвечал: “Ты мне зубы не заговаривай, я еще правило не успел дочитать”».

Отца Афанасия братия и любили, и побаивались. Он был очень прямолинейным – мог сказать собеседнику в глаза, что думает, без оглядки на чины и звания. Например, однажды отец Наместник устроил одному светскому лицу венчание в храме обители, на что старец прямо ему высказал: «Что Вы из Лавры делаете театр?» И тот не смел ему на это ничего возразить. Отец Даниил, благочинный Лавры, как-то раз попросил батюшку привести себя в порядок перед приездом Святейшего: «Отец Афанасий, застегнись, сейчас Патриарх приедет! Нехорошо выглядишь». Старец проигнорировал просьбу. Отец благочинный решил припугнуть батюшку – мол, не послушаешься, переведут тебя из Лавры в другое место. На что тот ответил: «Тебя Господь раньше, чем меня, отсюда заберет». Так и произошло. Через пару месяцев отец Даниил стал епископом на Сахалине, а отец Афанасий преставился только через полгода.

Своей простотой батюшка порой обескураживал молодых послушников: например, он совершенно спокойно мог лечь вздремнуть прямо в алтаре – за жертвенником, в боковом приделе Успенского собора на полу, на свернутом в трубку ковре. При этом архимандрит Афанасий особо ревновал о порядке в алтаре при совершении Божественной литургии. Когда он видел, что в алтаре кто-то садился, когда на престоле стояли Святые Дары, мог сделать резкое замечание. К монахам старшего поколения отец Афанасий относился особенно трепетно и благоговейно. Придя в Лавру, он застал в обители человек семьдесят еще прежних монахов – «старичков», как с любовью называл их батюшка. Отец Афанасий рассказывал, что чувствовал, видя старого монаха впереди: «Идешь и дыхнуть боишься, чтобы как-то не потревожить его, и ждешь, когда он пройдет, чтобы не обгонять его. А если идет навстречу, поклон делаешь до земли». Это было благоговейное и трепетное отношение к подвигам, которые несли старцы, прошедшие тюрьмы и лагеря. Сопоставляя сегодняшнюю жизнь в монастырях с той жизнью, отец Афанасий говорил: «А теперь что? Теперь молодой послушник может похлопать по плечу старика и не задуматься, сколько ему лет и кто перед ним».

Смиряя молодую братию, батюшка иногда проявлял легкое юродство и называл подошедшего за благословением брата «опенок паршивый». При этом мог и за нос потаскать, после чего с любовью добавлял: «Апостол Павел вообще называл себя извергом» (1 Кор. 15, 8). «“Афоня” – так между собой мы называли отца Афанасия, – вспоминает игумен Всеволод (Варющенко). – Но в этих словах всегда звучало благоговение к этому старцу-простецу. Много раз я слышал из его уст слова о Царстве Небесном: “Как же ТАМ хорошо”. И произносил он это так, что у слушающего не возникало сомнения в том, что он ВИДЕЛ Небесное Царство Божие. Он с такой любовью называл нас “опенками”, что никто не обижался. Он был вроде и как все мы, и в то же время чувствовалось, что он при своей простоте был неизмеримо выше нас».

Узнавая батюшку получше, братия и лаврские труженики привязывались к нему всем сердцем. Олег Стародубцев поведал назидательную историю, которая демонстрирует, с какой любовью старец относился к людям: «Помню, когда я уже был преподавателем, приезжал из Москвы и шел к мощам. Отец Афанасий смотрел, хватал меня за бороду, которой толком не было, и называл “католиком проклятым”. С ним можно было так поговорить, шутя… Я не иконописец, но имею художественное образование. За свою жизнь написал три иконы, одна из них – образ преподобного Сергия Радонежского… Эту икону я передал отцу Афанасию, чтобы он освятил ее на мощах. В этот день Святейший Патриарх служил акафист преподобному Сергию. В конце акафиста я увидел, что икона стоит на открытой раке Преподобного в ногах. Оказалось, она стояла всю службу, весь акафист. Я был рад как ребенок… Спустя какое-то время я приехал в Лавру и зашел, чтобы приложиться к мощам. Там столкнулся с отцом Афанасием. Он попросил его проводить, потому что в последний год жизни ему было уже тяжело ходить. Мы дошли до братского корпуса, я собрался уходить, но отец Афанасий благословил зайти в келью, но не дальше прихожей. Он достал крохотный бумажный конвертик и протянул мне. Там лежала частица мощей Преподобного. Судя по всему, он отдал то, что принадлежало лично ему. Отца Афанасия уже долгие годы нет, а эта частица хранится в иконе, которую освятили у мощей».

Неся послушание смотрителя Троицкого собора, отец Афанасий приходил по утрам раньше всех, заправлял лампадки, молился... «И как-то раз, – рассказывал он, – Преподобный руку мне на плечо положил… И так сладко мне было в это время». Господь много открывал старцу. Однажды ему был показан рай, и он видел в нем лаврскую братию. И в райских обителях были не только те, которые умерли, но и те, кто был еще жив. Но кого именно он видел, батюшка так и не сказал.

В другой раз отец Наместник архимандрит Феогност в Троицком соборе возле мощей преподобного Сергия освящал икону Божией Матери «Взыскание погибших», написанную для Вознесенского собора в Новочеркасске. Икону писали несколько лет, и архимандрит Афанасий курировал эти работы. Во время молебна художник-реставратор Лидия Степановна Говядина сподобилась увидеть поразительную картину: отец Афанасий молился прямо напротив раки, оторвавшись от пола сантиметров на двадцать. Надо сказать, что Лидия Степановна являлась старейшей лаврской сотрудницей, отдавшей реставрационному делу 45 лет. Она была человеком глубокой духовной настроенности, посвятившим всю свою жизнь служению Преподобному и его Лавре. Она была знакома со многими известными духовными лицами и подвижниками Церкви XX века, и многочисленные коллеги, а также лаврская братия вспоминают ее как человека, не склонного к эмоциональным порывам. Поэтому правдивость ее свидетельства не вызывает сомнений.

Крест на могиле отца Афанасия на братском кладбище в селе Деулино

Однажды архимандрит Афанасий приехал навестить архимандрита Кирилла (Павлова) в больницу в Барвихе. В последние годы жизни отец Кирилл часто болел и иногда прямо в больнице принимал братию для исповеди или беседы. И вот, отец Афанасий поведал старцу, что ему приснился архимандрит Николай (Самсонов), бывший раньше также смотрителем Троицкого собора. Отец Николай обнял и расцеловал отца Афанасия, как никогда при жизни. Проснувшись, батюшка решил, что это знак и что нужно, видимо, готовиться к смерти. Отец Кирилл выслушал эти рассуждения и ответил: «Знаешь, отец Афанасий, ты ко мне приезжай недельки через две. Нужно помолиться». Через две недели отец Кирилл дал ответ: «Готовься!» Это было примерно за полгода до кончины архимандрита Афанасия. А за месяц у старцев состоялась последняя встреча. Отец Кирилл тогда собрался уезжать в лечебный отпуск в Крым и в шутку попросил: «Ты уж дождись моего возвращения, не умирай без меня». Получив уже в Крыму известие о кончине собрата, старец вздохнул: «Эх, не послушался меня все-таки, не подождал…» В этих словах слышалась духовная близость двух лаврских старейших архимандритов.

По воспоминаниям игумена Всеволода, отец Афанасий перед смертью сильно болел и несколько раз раздавал все свои митры, кресты, иконы, готовясь к смерти. «У меня до сих пор стоит его подсвечник. Господь восставлял его от одра болезни, и он оказывался “гол и бос”, но совсем этим не смущался. Через некоторое время духовные чада вновь дарили ему все необходимое. Но через полгода он вновь раздавал все дочиста».

Крестный ход на Пасху 1984 г. Отец Афанасий с иконой Воскресения Христова

При жизни отец Афанасий особенно благоговейно относился к крестам. В его келье хранилось много различных изображений Распятия Спасителя и наперсных крестов. И блаженная кончина старца последовала на праздник Воздвижения Честного и Животворящего Креста Господня.

Иеромонах Пафнутий (Фокин)
27 сентября 2022 года