Неизвестный братский помянник Троице-Сергиева монастыря. К вопросу о структуре Синодика 1575 г.

В настоящее время нам известно о существовании более 60-ти синодиков Троице-Сергиева монастыря XVI – начала XX в., 12 из которых относятся к XVI-XVII вв. Среди этого значительного корпуса источников только 4 синодика по самоназванию являются братскими. Все они относятся к XIX – началу XX в. и не содержат помянников более раннего периода.

Несмотря на внимание, уделяемое синодикам как источникам в XIX в., и возросший интерес к ним исследователей во второй половине XX в. единые принципы систематизации этого вида источников пока не выработаны, что неизбежно приводит к бытованию многочисленных терминов и определений, в основе которых лежат различные критерии: структура памятника, принцип записи в него имен, его место в церковной службе, самоназвание и т.п. Мы касаемся этого вопроса лишь в связи с заявленным в названии определением «братский» синодик.

Специального исследования братских синодиков пока не предпринималось. В узком смысле слова братский синодик как книга поминаний иноков и насельников того или иного монастыря – единственный вид синодика, созданного для одной, пусть даже неоднородной внутри себя, социальной группы, явление специфически монастырское. Следует заметить, что и эти синодики не были абсолютно закрытыми для иной информации. В широком смысле слова братским синодиком, помянником можно считать компактно расположенную группу имен монахов и насельников монастыря в синодиках, не обозначенных в самоназваниях братскими.

Нам не известно, существовали ли средневековые братские помянники Троице-Сергиева монастыря, в сохранившихся рукописях XIX в. нет следов ранних протографов. Трудно также сказать, когда в практику русских монастырей вошел обычай заведения именно братских синодиков. Поминания иноков в наиболее ранних Троицких синодиках XVI-XVII вв. осуществлялись на «общих основаниях»: их записывали среди имен светских лиц, иногда даже без указания монашества, многочисленные поминания родов того или иного старца обусловливались вкладами. Кроме того в некоторых синодиках обнаруживаются братские помянники, выделенные в тексте заголовками (например, в Синодике 818, 30-е годы XIV в., Синодике 1680 г., Синодике 1671 г. приписанного к Троицкому Киржачского монастыря). Отсутствие в этих списках дат и недостаточное количество пометок о фамилиях и прозвищах не дают возможности выявить принцип их формирования, но очевидно, что в них не содержится существенной ретроспективной информации. Таким образом, в Сергиевой обители в XVII в. существовала практика отдельного поминания братии, по крайней мере, по разделу в общих синодиках.

В самом раннем из сохранившихся Троицких синодиков, Синодике 1575 г. (придерживаемся устоявшегося в литературе названия, хотя, как известно, в источнике год указан без числа и месяца), содержится, помимо родовых, несколько случаев, когда имена поминаемых сгруппированы под выделенными заголовками, и хотя среди них нет списка братии, логично предположить его наличие в этом самом представительном синодике. Не раз отмечалась сложная структура данного помянника. Уже в 1923 г. Ю. А. Олсуфьев говорил о двух его «половинах», первая из которых, списанная с более древнего синодика, по его мнению, простиралась до л. 216-223. Напомним, что и эта половина неоднородна и даже по собственной хронологии, обозначенной на полях, распадается, как минимум, на две части: на л. 72-100 проставлены даты с 1495 по 1573 г., на л. 127-215 – с 1495 по 1575 г.

Ограничимся рассмотрением особенностей 1-й части синодика. Нами установлено, что один из протографов этого текста относится к началу 80-х годов XV в. Полагаем, что он занимает в рукописи 1575 г. около 71 листа (до нач. л. 72). В этой части киноварными заголовками обозначены (исключая более поздние приписки) традиционные для большинства синодиков поминания великих князей (л. 3 об.), великих княгинь (л. 4), удельных князей и княгинь (л. 11 – И об.), архиепископов и епископов (л. 12 – 12 об.), Троицких игуменов (л. 12 об.). Кроме того встречается заголовок-итог «И всех иже с ими избиеных от иноплеменных» (л. 46 об.), который, очевидно, относится к перечню имен на л. 41 – 46 об. Наличие в Синодике поминаний, объединяющих под соответствующими заголовками имена людей, связанных единством происхождения, социального положения, обстоятельств кончины, не осталось незамеченными исследователями (см. A. M. Спирина и др.), но эти наблюдения касались более поздних записей. Заметим также, что это явление не составляет исключительную особенность Синодика 1575 г., оно прослеживается по многим Троицким поминальным книгам.

Анализ содержания первой части Синодика позволяет утверждать, что поминания такими «списками» были характерны и для самых древних монастырских помянников, являвшихся протографами сохранившихся памятников, в которых, вероятно, часто при переписывании источника опускались заголовки этих общих поминаний. Часть текста Синодика 1575 г., занимающая л. 72-81, является, на наш взгляд таким «общим, списочным» поминанием, утратившим, свой заголовок.

Отрывок имеет ряд особенностей. На него приходится максимальное количество имен, сопровождающихся словом «инок», всего – 638. Заметим, что в Синодике 1575 г. не всем монашеским именам предшествует слово «инок». Киноварные надписи есть над большинством имен, среди фамилий, должностей, прозвищ преобладают последние. Надстрочные пометы относятся исключительно к имени, над которым находятся, в отличие от остальной части текста здесь не встречаются групповые родовые поминания, практически нет женских имен. Все это убеждает в том, что перед нами список насельников и монахов Троице-Сергиева монастыря, или братский синодик, в широком смысле слова.

Маркером для определения начала помянника является появление в середине 5-й строки л. 72 киноварной заглавной буквы с которой написано имя Серапион. Напротив этой строки на поле проставлена первая в рукописи дата, 1495 г. Киноварные заголовки, выделяют в рукописи отдельные социальные группы: имена великих князей и княгинь, церковных иерархов и первые слова заголовков. Нет сомнений, что киноварная буква в имени Серапион обозначает начало обособленного группового поминания, а именно, помянника насельников монастыря.

«Нижнюю» границу помянника определить сложнее, на нее нет таких определенных указаний, она постепенно «размывается» в результате включения все большего числа светских имен. Пограничным является л. 81, на котором еще преобладают записи имен с пометкой «инок», но увеличивается число женских имен. Основной почерк прерывается на середине л. 103, содержание которого согласуется со временем создания Синодика 1575 г. Следующие три с половиной листа занимают приписки 80-90-х годов XVI в., сделанные разными почерками. На л. 105 возвращается основной почерк и начинается он с заголовка «Сия из вне монастыря суть».

Вышесказанное позволяет придти к выводу о следующих возможностях. При создании Синодика 1575 г. кроме протографа 80-х годов XV в. был использован отдельный братский синодик, вернее синодик насельников монастыря середины XVI в., в который позже приписывались и светские имена, доведенный до середины 70-х годов XVI в. Возможно также, что этот братский помянник был частью протографа 80-х годов XV в., которая продолжала его, либо находилась между двумя частями основного текста, если предположить, что текст под заголовком «Сия из вне монастыря суть» взят из того же протографа.

Вполне вероятно также, что с этого заголовка начинается иной протограф. В любом случае, совершенно очевидно, что создателями рукописи 1575 г. осознавалась обособленность этого отрывка и он выделялся при переписывании: в начале ее писец использует киноварную букву, в конце – оставляет три с половиной чистых листа.

Всего в перечне более 1000 имен, из них с пометкой "инок" – 638, хотя фактически, монашеских имен гораздо больше. Более 850 имен имеют иные уточнения: фамилии, прозвища, род занятий, должность, титул, место пребывания или происхождения. Подавляющее большинство из 280 фамилий известны по Троицким Вкладным книгам. Это представители вотчинников, соседствовавших с Сергиевой обителью. В помяннике находим представителей княжеских и боярских родов, эти упоминания в иноческом синодике для большинства перечисленных лиц являются едва ли ни единственным свидетельством их принадлежности к братии Троице-Сергиева монастыря.

Имеющиеся в надстрочниках прозвища можно разделить на три группы: обозначающие профессию, или род занятий, местность, выходцем из которой являлся инок, личные особенности внешности или характера монаха. К первой группе прозвищ по характеру информации близки пометы, означающие звание или должность монаха. В надстрочных надписях встречаются ссылки на родственные связи между иноками, дополнения, апеллирующие к светской жизни иноков. Прозвища «географического» характера, главным образом, связаны с названиями Троицких вотчин. Есть среди иноков выходцы из близких и отдаленных городов, из промысловых районов, из других монастырей.

Большинство географических названий встречаются с одним, реже с двумя именами. Исключение составляют г. Дмитров, большое Троицкое село Присеки (Бежецкий уезд). Многие имена помянника, сопровождаются прозвищами личного характера, фиксирующими физические или психологические особенности инока. Этот материал отчасти характеризует психологическую атмосферу внутримонастырской жизни.

Рассмотренный братский помянник иноков Троице-Сергиева монастыря, находящийся в самом большом и древнем Троицком Синодике 1575 г., с одной стороны, свидетельствует о том, что поминание монахов входило в общую систему коммемораций и регулировалось сложившейся практикой дифференцированности поминания, с другой стороны, обнаруживает не только социальную обособленность этой категории населения, но и демонстрирует осознание узкой корпоративной замкнутости монастырского сообщества.

С. В. Николаева