на день Святыя Троицы

СЛОВО

НА ДЕНЬ СВЯТЫЯ ТРОИЦЫ

       В самом начале создания тварей писание глаголет, яко Дух Божий ношашеся верху воды (Быт. гл. 1, ст. 2). Был до того весь мир некоторая неодушевленная смесь и состав, или разтвор неустроенный и безобразный. Но, рече Бог: да будет свет: и бысть свет (Быт. гл. 1, ст. 3). Как токмо изрек сие Бог; свет сей все твари оживил, или, так сказать, стал жизнию и душею их. Все пришло в движение; все начало действовать, каждое по роду и виду своему; и при безчисленном в действиях и свойствах различии, составилася единая прекраснейшая связь мира.

       Тоже, или зело подобное, видим мы и при устроении Церкви Христовы. И здесь писание свидетельствует, яко Дух Божий ношашеся верху глав Апостольских (Деян. 2). Ибо Апостолы представляли тогда лице всех верующих, лице всея Церкви Христовы. И также, как и в начале создания мира, по свидетельству писания, рече Бог из тьмы свету возсияти, иже возсия в сердцах наших к просвещению разума славы Божия о лице Иисус Христове (2 Кор. гл. 4, ст. 6).

       Как при начале создания мира, доколе Дух Божий носился над водами, и не возсиял свет Его, все было неустроенная и безобразная смесь; тако и в нравственном мире, доколе Дух Святый не снизшел на Апостолов, все было едино неустройство и безобразие. Разумы всех в познании истины небесной были помраченны; сердца всех, в творении истиннаго блага, были развращенны, ходили все в путех не проходимых; пути же Господня не разумели. – Сошел Дух Святый, и из тьмы глубокой возсиял свет пресветлый, и просветил разумы познанием славы Божия о лице Иисус Христове.

       Велика сия тайна! и скудная моя мысль оную объят, а бренный язык мой объяснить не может. – Я только на сей час с удивлением примечаю, и примечание мое вам, любезным слушателям моим, сообщить желаю, что взирая на видимый сей мир, усматриваю я следы невидимаго устроения Церкви Христовы.

       Три, по нашему понятию, суть главныя всех тварей свойства: растение, чувство, и разумение. Иныя твари растут токмо, но не чувствуют; другия и растут и чувствуют; иныя и растут и чувствуют и разумеют. Все сии свойства, но в духовном разуме, суть и в Церкви Христовой. Дух Святый в верующих производит и растение и чувство и разумение, хотя совсем иным образом, нежели как бывает в тварях видимых.

       И вопервых скажем мы о растении. Положен предел и мера, до коей верующий расти может. Сия мера заключается в лице Христовом, по учению Павлову; доколе, говорит, достигнем вси в меру возраста Христова (Ефес. гл. 4, ст. 13). И потому в Церкви Христовой суть иные младенцы, иные совершенны возрастом; иные напоеваются млеком, другие питаются твердою пищею; иным говорится: еще много имам глаголати вам; но не можете носити ныне (Иоан. гл. 16, ст. 12); а другим сказывается: вам дано есть разумети тайны царствия Божия (Матф. гл. 13, ст. 11). Многоразличные суть сего духовнаго возраста степени; а потому и ученики и учители духовные должны держаться сего правила неизменно. Ученики, то есть младенцы, и возрастающие о Христе, должны более учиться, нежели учить; повиноваться более, нежели законополагать, дабы не впасть в заблуждение, коего не минуют все те, кои мудрствуют паче, нежели подобает мудрствовати (Рим. гл. 12, ст. 3): ибо преступают они пределы возраста духовнаго. От сего-то раждаются вольнодумства и расколы; и нельзя сему не воспоследовать. Ибо возраст мал и слаб, и только млеком питается, а твердой пищи не приемлет, и оную сварить не может: а ежели безразсудно примет; то разстроит свой слабый состав, лишится здравия, впадет в болезнь и подвергнет себя опасности смертной, да и других сия духовная болезнь заразить может. А от учителей, кои уже возрасли о Христе, сие же правило требует великаго благоразумия, дабы они знали, как кого питать, как кому учение преподавать. По мере слабости младенческаго понятия устроять надлежит и учительство духовное. Млеком вы напоих, говорит великий Апостол, а не брашном (1 Кор. гл. 3, ст. 2). Для чего? Ибо не у можасте, но ниже еще можете ныне, то есть, крепкую пищу, вышшее учение не могли вы доселе вместить и ныне не можете.

       И потому мудрые первенствующия Церкви учители, обращая неверных в веру, помалу и постепенно возводили их на высоту Евангельскаго просвещения. Сперьва требовали от них покаяния, то есть признания, что они в заблуждении и в бедственном находятся состоянии. После сего предлагали им истины простыя, природному каждаго разуму понятныя, а потом уже возводили их до Откровения, или до таин в слове Божием содержимых; но между тем всеприлежно наблюдали, каково их сердце. Ибо чем оно было лучше и непорочнее, тем было вместительнее. Ежели же оно было бы страстями много одержимо; то, хотяб и острое ученика было понятие, почитали его ко вмещению вышших истин не столь способным. А от сего духовнаго растения приходит верующий в совершенство чувств.

       Младенец еще почти не понимает ни добра ни зла; довольно для него, что состав его возрастает в здравии, и укрепляется. Но пришедшу ему в некоторый возраст, начинают уже в нем открываться действия чувств, начинает различать очами свет от тьмы; вкусом сладкое от горкаго; слухом согласие от разноты; обонянием благоухание от зловония; осязанием мяхкое от жескаго. Тако и в верующем, возрастающем о Христе, открываются действия чувств духовных. О чем точно говорит Апостол: всяк причащаяйся млека, неискусен слова правды; младенец бо есть: совершенных же есть твердая пища, имущих чувствия обученна долгим упражнением в различении добра и зла (Евр. гл. 5, ст. 13). Сии чувствия духовныя имеют свои очи, и различают истину от лжи; имеют свой слух, и различают гармонию небесную от земной; имеют свой вкус, и различают сладость добродетели от горести порока; имеют свое обоняние, и различают благоухание святыни от зловония страстей; имеют осязание, и различают твердость нравов от гнилости разврата.

       Дошедши до сего высокаго степени добрый Христианин, что может различить истину от лжи и добро от зла, восходит уже потом на вышший степень разума и познания славы Божия о лице Иисус Христове. Сие познание славы Божия состоит в том, что он приобретает его не мыслию токмо единою и понятием, но уже начинаем чувствовать его и в сердце. Сие чувствование Апостол называет вкушением дара небеснаго, и добраго Божия глагола, и силы грядущаго века (Евр. гл. 6, ст. 4, 5). Разумом Христовым просвещенный не различает токмо истину от лжи; но к истине всеусердно прилепляется, а лжи страшно чуждится; не различает токмо добра от зла, но добро жарко полюбляет, а зла мерзится; различает небо от земли, и к земле прохлаждается, а к небу с непрестанным и жарким воздыханием стремится; различает жизнь от смерти, и жизнь почитает токмо будущую, а смерть вожделенным к ней прехождением. Различает самаго себя, и по телу почитает себя на время принадлежащим миру, а по душе, единому Богу; различает награды и почести, и здешния почитает дымом и тению, а только одних небесных и жаждет и алчет.

       Сей-то есть степень верующаго, степень возвышенный, в коем заключается просвещение разума славы Божия о лице Иисус Христове (2 Кор. гл. 4, ст. 6); чего, благодатию Его и действием Святаго Духа, да сподобимся и мы достигнути в сей жизни, хотя яко в зерцале и в гаданиях, а в будущей лицем к лицу. Аминь.

       Говорено в Чудове 1800 года, Маия 27 дня.