Слово в день Святителя Алексия

СЛОВО

В ДЕНЬ СВЯТИТЕЛЯ АЛЕКСИЯ

В сии святые дни¹, когда церковь уставила пристойное Христианам зделать приуготовление ко вступлению в подвиг поста и покаяния; в сии, говорю, дни, когда помыслим, что домы исполнены непристойными и пиянственными пиршествами; что стогны оглашаются неистовых людей козлогласованиями; что суетныя зрелища утеснены страстными зрителями; когда о сем помыслим: то надлежало бы церкви Божией, заключив двери свои, во уединении оплакивать развратность детей своих, оставить праздники свои, и матерний свой глас в средине таковых неистовых шумов запечатлеть молчанием.

Но благочестивое собрание ваше разгоняет сетование ея; изнемогающий ея глас ободряет, и дает уверение, яко суть во избранном Израиле непреклоняющие колен своих пред студным ваалом (3 Цар. гл. 19, ст. 18). Да и сей праведник, егоже святую память праздновать мы неотрицаемый долг имеем, требует от нас дело благочестия почитати паче всего. Сколькоб порок ни возносил своей главы; но должен уступить торжество добродетели. Пусть она иногда, яко солнце облаком, покрывается; но светлости своей никогда не теряет, и разгнав тьму в полном своем сиянии освещает вселенную. Но порок, яко неистовая жена, на время некоторыми прикрасами утаевает гнусность лица своего: но естественный недостаток тем не истребляется. Мы сие увидеть можем, естьли только сравним празднования духовныя с мирскими: ибо тем самим откроется, каков плод есть добродетели: и сколь обманчиво есть удовольствие пороком обещаваемое.

Празднование и духовное и мирское почитается потому празднованием, что в таковые дни уволяет себя человек от заботливых и отяготительных трудов и работ, и в приятном упражнении находит себе покой. Подлинно слабость человеческаго состава требует, чтоб дух некогда имел отдохновение от бремени забот, и тело того же бы было участно. Но посмотрим, празднования мирския достигают ли сего естественнаго конца?

Празднования духовныя состоят в размышлении нашем о самих себе. Постыдноб было для человека, единственно привязывать себя к земле, и единому работать чреву. Надобно когдалибо помыслить о своем начале и о своем конце: взять в разсуждение, что его начало требует ему быть святым; а конец быть добродетельным. Ибо источник, из коего проистекло бытие наше, есть свят: и потому сказано: будите святи, яко Аз свят есмь Господь Бог ваш (Лев. гл. 11, ст. 44). А конец определен, чтоб дать когдалибо пред праведным судом отчет в делах своих, и от них прославиться, или постыдиться. О сем размыслив человек, и нашед самаго себя от совести незазираемым, почувствует в себе самую живую радость, и тем внутренность свою успокоит. Найдет же ли напротив себя неисправным и пред самим собою зазорным; истинным раскаянием сокрушит сердце свое, а тем и рану свою излечит, и для будущаго времени возмет предосторожность, и благою на милосердие Божие утвердит себя надеждою. Сей есть плод празднований духовных: ибо в таковые дни о сем размышлять мы обязуемся.

Но мирския празднования, вместо того чтоб от забот нас успокоить, большими развлекают заботами. Нет времени помыслить о самих себе; или еще и больше в таковые дни самих себя позабываем. Попечение о угождении чреву, ревнование, чтоб роскошным щегольством других превзойти, воспаление ко удовольствию сладострастия, неутомимая привязанность к суетным зрелищам, а некоторых и пиянственная страсть, все мысли и все чувства занимают. Так сие ли есть успокоение от забот? Сие ли есть удобный случай к размышлению о самих себе? Сие ли есть свойство празднования? Лучшеб было, естьлиб и в таковые дни всяк по должности своей занимал себя трудами и работами. Ибо естьлиб они не попустили нам взойти в вышшее о самих себе размышление: но покрайней мере страстным и порочным упражнениям овладеть нами не подали бы случая. И так празднования наши, вместо того, чтоб отличить таковые дни особливою святостию, по нерадению нашему превращаются в большее послабление; а потому больше в них находим случаев к возмущению внутренняго покоя нашего.

Празднования духовныя состоят в размышлении о делах Божиих. Хотя дела Вышняго суть сами по себе непостижимы, и совсем отличны от порядка наших дел: однако некоторым образом должны быть с ними соединены. Ибо мы дела свои порядочно не можем устроить, естьли дела Божия не поставим для них правилом. Как созданы мы по образу Создателеву: так потому и все поступки наши должны быть тому сообразны. И длятого помыслить надлежит о премудрости Создателевой все твари управляющей, и посмотреть, храним ли мы Его прекрасный порядок, и не выходим ли из священнаго союза сего; помыслить надлежит о благости Его всем созданиям благотворящей, и посмотреть, так ли себя управляем, чтоб достойны были благодеяний Ея; помыслить надлежит о правосудии Его, никакого неустройства и нарушения терпеть немогущем, и взойти в самих себя, не суть ли дела наши таковы, что более заслуживают правосуднаго наказания, нежели благоволительнаго покровительства; помыслить надлежит о всемогуществе Его, и ко утешению своему заключить, что нет нещастия, котороеб не мог Он обратить для нас во благое; нет бедствия, в коем не могла бы подкрепить Его всесильная рука. Видите, сколь нужно есть для нас размышление о делах Божиих. Но когда о них свободнее подумать можем, естьли не тогда, как тело тяжкие труды и работы на время отложит, и дух от бремени мирских забот облегчится? Для чего прямо праздничные дни и уставлены; и в них мы чрез таковое размышление находим свое успокоение.

Но таковы ли суть празднования мирския? Могут ли они допустить, чтоб мысль наша вознеслася к горним, и отътуду бы привлекла утомленной душе спокойствие и радость? Известно, что они более утучняют плоть, более развлекают разум, более занимают чувства, большее страстям подают питание; а потому весь человек становится плоть и кровь, как бы оживляющаго духа в нем не было. При таковом несчастливом расположении может ли он найти прямое спокойствие свое? Утучненная плоть причиняет болезни: развлеченный разум сам собою утомляется: услаждаемыя чувства приводят следствия для чести и совести огорчительныя: питаемыя страсти наполняют внутренность смущением и бурею. И так в таковые дни человек становится суетнее и несчастливее, нежели во дни дел и работ.

Духовныя празднования состоят в размышлении о делах богоугодных мужей. Положим, что дела Божия суть вышшаго порядка, нежели чтоб они могли нам быть правилом: но не можем уже отрещися, чтоб дела бывших нам подобострастных людей не могли нам служить примером. Для того бо церковь уставила праздновать и дни памяти их, дабы нас возбудить к подражанию им. Тояже плоти были причастны, тех же немощей, таковыми же были окружены заботами и соблазнами: однако при всем том имели столько благоразумия и осторожности, что знали, в чем свой покой поставлять, и умели себя предохранить от прилипчиваго тления века. Удалив от себя все излишния увеселения и страстей услаждения, могут ли они о том, или мы о них сожалеть, что аки бы они лишали себя понапрасну своего удовольствия, а ничего чрез то не приобрели?

Оставим протчих: довлеет нам сей, очам нашим предлежащий, Святитель. В жизни своей увеселял он себя исправным прохождением должности своей: добродетелию своею заставлял всех на себя взирать и приносить себе дань любви и почтения; в мире окончал подвиг свой; имя его доселе осталось любезным, слава не умирает, тело учинилось чудес источником, дух принят в недра Божия. Таковыя примеры и нас возбуждать должны, дабы шествуя по их стопам, подобнаго искали себе удовольствия, и тем бы освящали дни праздничныя.

Но празднования мирския какия могут нам подать примеры к наставлению? Люди, или пиянством помраченные, или сладострастием развлеченные, или представлениями на зрелищах к страсти воспаляемые в состоянии ли быть для нас нравоучителями? Не к тому сие говорю, акиб я осуждал увеселения непорочныя, и отдохновение нужное для немощей естества соединенное с пристойностию: но осуждаю, и оглашаю, и обличаю, и оплакиваю увеселения, пиршества и гуляния, коими благопристойность христианская посрамляется, коими безчинства умножаются, коими страсти питаются, коими душа разстроивается, коими нравы портятся.

Естьли мое слово не сильно к каковому благоуспешному действию в сердцах Христианских: то ты, Святителю Божий, помоги нам в том молитвами своими, и пример святыя твоея жизни да будет правилом к нашему благому жительству. Аминь.

Сказывано в Чудове монастыре 1781, Февр. 12 дня.