Слово на день Преображения Господня

СЛОВО

НА ДЕНЬ ПРЕОБРАЖЕНИЯ ГОСПОДНЯ

На горе Фаворской два со всем противныя усматриваем мы приключения. Одно самое радостное: ибо воображая только тот сладчайший свет, коим вся гора была осиянна; облак, который был вместо приятнейшей тени, утомленных от жара прохлаждающей; глас с небеси провозглашаемый, который услаждал паче всякой согласнейшей музикии; одежды, кои блистали паче всех красот Соломоновых; воображая сие только, некоторое восхитительное можем в себе чувствовать услаждение. Почему не удивительно, что Апостолы, всем сим сладчайшим зрелищем будучи яко очарованы, желали и просили Господа, чтоб на сем месте поставлены были жилища для всегдашняго и вечнаго пребывания: Господи! сотворим зде три сени (Матф. гл. 17, ст. 4).

Но в сие же самое восторга радостнаго время, видим мы, что явившиеся с Спасителем Моисей и Илия с Ним беседуют. Но в чем сия беседа состоит? Глаголаста, говорит Евангелие, исход Его; егоже хотяше скончати во Иерусалиме (Лук. гл. 9, ст. 31): то есть, о смерти, о кресте, о всех поруганиях и мучениях, кои по предсказаниям их в скорое после сего время имели Его постигнуть во Иерусалиме.

Божественные Пророцы! сие ли есть время, чтоб о таковой печальной материи разглагольствовать? Надлежало ли столь горестным воспоминанием возмущать настоящую преображения радость? Но понеже таковая беседа и Спасителю была угодна, и вскоре после сего таковой разговор самым исполнил Он делом: то потому и можем мы заключить, что Господь наш сим славным преображения случаем, и в тот же самой час, о превращении всего того беседою, хотел нас научить: 1.) Что всякая мира сего слава скоро проходит и в злоключение превращается: 2.) Что мы в средине здешних щастий должны быть осторожны, и благополучно плавая памятовать не погоду. О чем не безполезнобудет в дальнейшее теперь вступить разсуждение.

Слава мира сего состоит в наружности. Ибо внутреннее благоустройство, спокойствие и радость хотя можем мы иметь несколько и в мире сем; но они до мира сего не надлежат. Они суть достояние будущаго века. Здесь их есть некоторая малая струя: но источник, из коего проистекает, есть на небеси. Почему как из него они проистекают: то во свое время и возвратиться в него должны, и в совокуплении с ним найти свое совершенство. Сие царство несть от мира сего. В разсуждении чего всяк истинный Христианин должен с Спасителем своим к Небесному Отцу из глубины сердца возглашать: прослави мя, Отче, славою, юже в Себе Самом имаши прежде, нежели мир бысть (Иоан. гл. 17, ст. 5). Да мы и во вседневной молитве о том просим: да приидет царствие Твое. Почему славу мира сего от славы будущаго века всеприлежно отличать мы должны.

Все в мире сем переменам подвержено. Солнце блистает, и мраком помрачается: земля и древа покрываются приятною зеленью, и потом обнажаются, и остаются аки ограбленные или умерщвленные. Стихии огненные и водные бывают спокойны; но в другое время возмущаются и свирепствуют. Великолепные грады красотою своею во удивление всех приводят, но потом разрушаются и падают. Словом сказать: все под солнцем в одном виде всегда не остается; но разным превращениям и переменам подвержено, как-то всегдашний опыт сие всем доказывает.

Естьли же в порядке естества, коим управляет премудрый дому Владыка, таковые случаются перемены и превращения: то уже чего надеяться в том течении дел, коим управляет наше слабое произволение? Известно, что наши и об одной вещи умствования весьма бывают между собою несогласны: один так о ней разсуждает, другой инако. Ибо один такое о ней имеет понятие; другой иное: один погрешительное; а другой и пристрастное: а почти все недостаточное. Ибо едва ли есть такая вещь в свете, которуюб мы так совершенно понимали, как ея внутреннее существо и все и малейшия окресности требуют.

Положив таковую нашего понятия и разсуждения слабость должны быть тому сообразны наши и склонности и желания. Один к тому стремится, другой к иному. В чем поставляет один все свое удовольствие и блаженство; другой то отвергает, и находит в том же свое нещастие. Что одному добро; другому зло кажется. В чем один почитает истинну: другой в том же находит один обман и невежество. В таковой наших понятий и желаний разнообразности можно ли что найти твердое и постоянное? Не должно ли состояние наше и дела наши еще большим подвержены быть переменам, нежели земля, воздух и вода, коими управляет Сам Зиждитель?

Не довольно ли бы было сего, чтоб всему нашему быть не твердым и превратным? Но прибавте к сему и страсти наши; страсти, говорю, сии сердца нашего бури душевную тишину ежечасно смущающие: сии внутренние и подземные огни, кои превращают основание душевныя нашея храмины. Ибо страсти то делают, что человек и прямо иное понимает; но худо оное употребляет, или злосовестно толкует. Видит другаго в щастии, и внутренно признает, что он того достоин: однако завидует, и все ко опровержению щастия того козни сплетает. Не набожный благочестие почитает суеверством: ленивый прилежнаго отвращается: мздоимец правосуднаго судию оклеветывает: и всяк себе не подобнаго не любит. Да когдаб только сие в одном не люблении и отвращении состояло; а болееб ничего! ни как! страсть все силы напрягает, дабы противнаго себе опорочить и его разрушить щастие. Да не редко сие и удается. Ибо, по Евангелию, сынове века сего суть мудрейшии паче сынов века онаго (Лук. гл. 16, ст. 8); то есть, лукавые люди более успевают своею хитростию, нежели добродетельные своею честностию.

Положив все сие за несумнительное, как то никто о том и не сумневается, возможно ли, чтоб слава мира сего не в таком была положении, чтоб ей всякой час внезапнаго не ожидать превращения? Пусть бы ты сам в себе столько был осторожен, чтоб непорочность всегда хранить во всей ея ненарушимости: но как можешь уберечься от скрытых и сторонних страстию производимых подкопов? Беды во градех, беды в пустынях, беды во лжебратии, беды везде (2 Кор. гл. 11, ст. 26).

Естьли же и осторожный и непорочный человек не удален от всей опасности, и игралища щастия: то сколь в опасном положении должен быть человек слабый и водимый пороками? Но в таком случае чтоб не потерять нам внутренняго своего спокойства: то кажется лучшаго средства нет, как естьли мы привадим дух свой постоянно сносить и находящия злоключения. Можем же себя к тому приобучить, естьли наслаждаяся щастием не будем допускать до себя сей гордой мысли, акиб оно никакой перемене не подвержено, и не станем со оным безумным у Давида поминаемым говорить: Во изобилии моем неподвижуся во век (Псал. 29, ст. 7). Ни как! ты человек; так не почитай, чтоб человеческое чтолибо до тебя не принадлежало. А перемена и не постоянство есть свойство человеческих нравов и дел. Бойся самаго себя; ибо есть в тебе семя тления: бойся и людей; ибо есть в них пристрастие.

Когда случай или Божия судьба, яко на гору Фаворскую, вознесет тебя на верьх щастия: ты со Апостолы услаждаясь сим состоянием, не забывай с Моисеем и Илиею помышлять и разглагольствовать о могущей скоро тебя постигнуть перемене и превращении. Таковое размышление и беседа кажутся быть и не благовременны во время чувствы развлекающаго щастия: однако полезны и нужны ко утверждению твоего благосостояния.

Ты же Боже! сотвори, чтоб мы, восхищаясь со Апостолами радостным щастия мирскаго восторгом, между тем всегда слышали Пророков Твоих глас, который бы напоминал нам о превращении всего того и о кончине нашей. Аминь.

Говорено в Новоспаском монастыре, 1781 года Августа 6 дня.