В Великий Четверг. Тайная Вечеря и моление о чаше

Проповедь архимандрита Илии (Рейзмира)

Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа!

Дорогие братья и сестры, сегодня мы вспоминаем Тайную вечерю Господню и моление о чаше в Гефсимании. Вечеря поистине Тайная, заключающая невместимые для ума человеческого тайны. «Жес­токо есть слово сие» [1], - говорили неверующие иудеи, слыша от Христа еще предварительное, окруженное образами ветхого завета слово о том, что на деле совершил Христос ныне.

Сущность совершившегося там состоит в заключении нового за­вета Божия с людьми, запечатленного вместо письмен кровию Христовою. Ветхозаветный закон сам по себе не мог исправить и очистить пути жизни, он давал возможность приближаться к Богу путями праведности лишь внешней, сердца же людей, увлекаемых вслед за своими похотями, оставались неочищенными, далекими от Бога.

«Все, что не мог исполнить закон, исправил Христос, бывший концом закона» [2]. «Он, желая ввести людей в новый завет с Богом, прежде всего умывает ноги ученикам, чтобы омыть нечистоту преж­них путей жизни, искривленных преслушанием» [3]. Так как главным искушением Адама было гордое помышление: «Будете как боги» [4], то Господь Иисус Христос прежде всего являет образ совершенного смирения. Тот, в руке Которого дыхание всех сущих, приклоняет­ся к ногам Своего создания, чтобы омыть их. Тот, Кто не почитал «хищением быть равным Богу» [5], будучи Богом по естеству, прини­мает образ Раба, служащего тем, кто Ему подвластен. Это ли не омовение вместе с ногами и самих сердец человеческих, ибо какое сердце не умилится при виде столь смиряющегося Владыки всячес­ких, не изведет из себя потоков слезных, омывающих нечистоту са­мого сердца?

«Если Я, Господь и Учитель, умыл ноги вам, то и вы долж­ны умывать ноги друг другу. Ибо Я дал вам пример, чтобы и вы делали то же, что Я сделал вам», [6] - не уклоняться от сми­рения и любви к ближнему, хотя бы и кажущегося самым унизи­ тельным. Кто смирится не только перед величайшим лишь Богом, но и перед ближним, кажущимся иногда презренным, ничтожным, тот не сломит ли в себе рог всякой гордости, не отнимет ли через то у себя главное препятствие к хождению путями божественными? Так исправил Христос умовением ног преслушание Адама, сделав­шее все пути жизни его нечистыми. Но этого было мало. Это было только начало.

Ветхий завет, показывая человеку пути божественные, не давал силы идти ими, он только подготовлял к такому хождению в новом завете. Что мешало человеку идти путем божественным? Себялю­бие. Оно делало человека жестокосердным, жестоковыйным, не­ послушным от чрева матери. Оно препятствовало какому-либо су­щественному обновлению путей жизни, обновлению самого сердца, источника жизни, откуда все пути жизни исходят.

Чтобы исправить это искривление путей жизни, происшедшее от себялюбия, Христос отдает Себя Самого в жертву, вместо кро­ви жертвенных животных проливает Свою кровь, отсекая в корне в Лице Своем себялюбие человечества, с которым Он соединился. Он вводит людей, в лице апостолов, в новый завет с Богом, за­печатленный Его кровию. Что может быть прочнее этого завета? Ведь запечатление завета Своею кровию есть дело совершенной любви, жертвующей собою, и только подобною жертвою может быть подсечено в самом корне себялюбие, разрушающее завет. Одна любовь способна жертвовать собою. Она подлинно «крепка, как смерть» [7], и разорвать ее узы не может никакая сила в мире. «Своею кровию пишет Христос письмена Нового Завета, живые письмена любви, не на скрижалях каменных, а на скрижалях серд­ца, где самый источник любви и самой жизни, и потому обновление жизни во Христе бывает не мнимое, внешнее, а действительное, существенное» [8]. Только эти живые письмена любви неизгладимы во­ веки, Он на деле показал, что, «возлюбив Своих сущих в мире, до конца возлюбил их» [9].

После Тайной вечери душа Христа «скорбит смертельно» [10]. Мо­лится Он «до кровавого пота» [11]. Это величайшее напряжение духа, движимого любовью к человечеству, непослушному, ожесточенному сердцем. Лишь скорбями и молитвами любящего сокрушится окаменевшее сердце. Не Бог неумолим, а неумолим человек непослушный, не идущий ни на какие призывы Божественной любви. Не Бог жесток, как бы не слушавший моления Сына Своего о чаше, но по причине крайнего жестокосердия и жестоковыйности человека не мо­жет Сына Человеческого миновать чаша внешних страданий. И вот, когда открылась для Христа, во время Гефсиманского моления, не­ возможность привести людей в послушание Богу одними внутрен­ними страданиями и молитвами любви, эта любовь побуждает Его решиться добровольно и на страдания внешние: «Жертвы и при­ношения Ты не восхотел, но тело уготовал Мне ... Вот, иду, как в начале книги написано о Мне, исполнить волю Твою, Боже ...» [12].

Проникнем, братия и сестры, в тайны любви, открываемые Христом на этой вечере, запечатлеем в уме и сердцах своих слова и дела Христовы, от которых веет дыханием неизреченной любви. Не уйдем от трапезы Христовой голодными, насытимся дарами Его любви. Понесем заветы Его из храма в жизнь, сделаемся со­участниками апостолов Христовых, а не падшего предателя Иуды.

И Христос исполнит нас, хранящих заветы Его, веселием Своим еще в дни жизни земной, введет в тем большую радость Свою в жизни вечной. Аминь.

Источник: Илия (Рейзмир), архимандрит. Проповеди. - 2-е изд., доп. - СТСЛ, 2016.

[1] Ин. 6, 60.

[2] См.: Рим. 10, 4.

[3] См.: Ин. 13, 10.

[4] Быт. 3, 5.

[5] Флп. 2, 6.

[6] Ин. 13, 14- 15.

[7] Песн. 8 , 6.

[8] См.: 2 Кор. 3, 3- ; 5, 16- 17.

[9] Ин. 13, 1.

[10] Мф. 26, 38.

[11] Мф. 26, 35. Лк. 22, 44.

[12] Евр. 10, 5, 7.