Священник П.А. Флоренский. Троице-Сергиева Лавра и Россия.

Так вот почему именно здесь, в лавре, мы чувствуем себя дома более, чем в своем собственном доме. Ведь она и в самом деле воплотила в себе священнейшие воздыхания наших собственных глубин, но с таким совершенством и полно­тою, с какими мы сами никогда не сумели бы их воплотить. Лавра — это мы более, чем мы сами, это мы — в наиболее родных и наиболее сокровенных недрах нашего собственного бытия. Вот почему мы несли и несем сюда не только задушев­нейший трепет нашего сердца, но и все наше творчество, во всем его объеме, все наши культурные достижения и цен­ности: мы чувствуем в них какую-то неполноту, покуда не соотнесли их с сердцем русской культуры. 

Около лавры, не в смысле стен, конечно, а в смысле средоточия культур­ной жизни, выкристаллизовывается культурное строитель­ство русского народа. Праздник Троицы делается точкою приложения творчества бытового и своеобразных поверий, народных песен и обрядов. Красота народного быта обрастает вокруг этого Троицына дня и частью, как, например, наши троицкие березки, вливается в самое храмовое действо, так что нет определенной границы между строгим уставом цер­ковным и зыблющимся народным обычаем. Русская иконо­пись нить своего предания ведет в иконописной лаврской школе. Русская архитектура на протяжении всех веков делает сюда, в лавру, лучшие свои вклады, так что лавра — подлинный исторический Музей русской архитектуры. Русская книга, русская литература, вообще русское просвещение основное свое питание получали всегда от просветительной деятельности, сгущавшейся в лавре и около лавры. Самые странствования преподобного Сергия, а дальше бесчисленные поколения русских святых, бывших его именно духовными детьми, внуками, правнуками и так далее, до наших дней включительно, разносили с собою русское просвещение, рус­скую культуру, русскую хозяйственность, русскую государ­ственность, а точнее сказать, русскую идею в ее целом, все стороны жизни нашей собою определяющую.

Свято-Троицкая Сергиева Лавра. Фото Бориса Ведьмина

В древней записи о кончине преподобного он назван «на­чальником и учителем всем монастырем, иже в Руси». И дей­ствительно, не менее четверти русских монастырей основано прямыми его учениками, колонизировавшими северную и се­веро-восточную Россию, до пределов пермских и вологод­ских включительно. Но бесчисленно отраженные и тысяче­кратно преломленные лучи нашего Солнца! Что не озарено его светом?

Идея Пресвятой Троицы для преподобного Сергия, была, в порядке общественного строительства, заповедью обще­жития. «Там не говорят: это мое, это — твое; оттуда изгнаны слова сии, служащие причиною бесчисленного множества распрей», — писал в свое время св. Иоанн Златоуст о совре­менных ему общежительных монастырях. Общежительство знаменует всегда духовный подъем: таковым было начало христианства. Начало Киевской Руси также было ознаменова­но введением общежития, центр какового возникает в Киево-Печерской лавре вскоре после крещения Руси; и начало Руси Московской, опять-таки приобщившейся новому духовно­му созерцанию, отмечено введением в центре Руси Москов­ской общежития, по совету и с благословения умирающей Византии. Идея общежития, как совместного жития в полной любви, единомыслии и экономическом единстве, назовется ли она по-гречески киновией, или по-латыни — коммуниз­мом, всегда столь близкая русской душе и сияющая в ней, как вожделеннейшая заповедь жизни, была водружена и во­площена в Троице-Сергиевой лавре преподобным Сергием и распространялась отсюда, от Дома Троицы, как центра ко­лонизации и территориальной, и хозяйственной, и художест­венной, и просветительной, и, наконец, моральной. 

Свято-Троицкая Сергиева Лавра. 2014 год

Из всех этих сторон культурного изучения лавры следует остано­виться сейчас в особенности на сравнительно мало учитыва­емом ее просветительном воздействии на Русь. Уже препо­добный Сергий требовал от братии, наряду с телесными трудами, в которых сам первенствовал, неустанного чтения, а для чтения необходимо было завести и мастерских пере­писчиков; так Сергиева лавра, от самого основания своего, делается очагом обширной литературной деятельности, час­тичным памятником которой доныне живет в монастыре его драгоценное собрание рукописей, в значительной доле здесь же написанных и изукрашенных изящными миниатюрами, а живым продолжением той же деятельности было не преры­вавшееся доныне огромное издательское дело лавры, учесть культурную силу которого было бы даже затруднительно по его значительности. А с другой стороны, лавра всегда была и местом высших просветительных взаимосоприкос­новений русского общества; просветительные кружки, эти фокусы идейных возбуждений, все пять веков были связаны тесными узами с лаврой и все пять веков тут именно, у раки преподобного, искали они духовной опоры и верховного одобрения своей деятельности. От кого именно? Не от тех или иных насельников монастыря, входящих и входивших в состав лавры, как ее служители и охранители, а у всего народа русского, через лавру говорящего, искали одобрения от лавры, как единого культурного целого, центр которого — в Троицком соборе, а периферия — далеко с избытком по­крывает границы России. Московская Духовная академия, питомица лавры, из лаврского просветительного и ученого кружка Максима Грека вышедшая, и в своем пятисотлет­нем бытии, при всех своих скитаниях, неизменно блюдшая крепость уз с Домом Живоначальной Троицы, не без глубо­кого смысла, после четырехсотлетней своей истории, на­шла себе наконец место успокоения в родном своем гнезде и вот уже более ста лет пребывает здесь, с рукописными и книжными своими сокровищами. Эта старейшая Высшая Школа России духовно была и должна быть, конечно, отнюдь не самостоятельным учреждением, а лишь одною из сторон в жизни лавры. Так точно нельзя рассматривать обо­собленно и те кустарные промыслы, которые испокон веков сгрудились вкруг лавры и, во второй половине XIX века, выкристаллизовали из себя более чистое свое выражение - художественно-кустарную мастерскую Абрамцева, в свой черед ставшую образцом художественно-кустарных мастер­ских прочих наших губерний. Кстати сказать, не без вдохно­вений от лавры и не без ее организующей мощи, возникло и жило само Абрамцево, взрастившее новое русское искус­ство и столь много значившее в экономическом строе совре­менной России: вспомним хотя бы Северную и Донецкую железные дороги. Но разве можно исчерпать все то, чем высказывала и высказывает себя культурная зиждительность, исходящая от лавры? Рискуя или распространиться на целую книгу, или же дать сухой перечень, не будем про­должать далее и на сказанном остановимся.

Игумен Андроник (Трубачев). Закрытие Троице-Сергиевой Лавры и судьба мощей преподобного Сергия в 1918-1946 гг. Издательский совет Русской Православной Церкви. Москва 2008.