Страница из летописи храма Воскресения Христова (св. апп. Петра и Павла) в Кокуеве

Совсем недавно, в 2020 г., храм Воскресения Христова в Сергиевом Посаде встретил свое 200-летие. На месте ныне существующего каменного храма, освященного в 1818 г. и окончательно достроенного в 1820 г., последовательно существовало несколько деревянных церквей. Путем многолетнего выявления в архивах удалось документально восстановить историю причта и общины храма со дня создания первого деревянного храма-памятника народному подвигу, воздвигнутого в 1654 г. в честь погибших от интервентов защитников Троицкой обители, и до настоящего времени. При подготовке статьи была проведена работа по выявлению архивных документов в Центральном государственном архиве г. Москвы (ЦГА г. Москвы). С помощью впервые вводимых в научный оборот архивных документов в статье прослеживаются основные вехи истории общины и причта храма с древнейших времен до наших дней. Такая работа важна как в рамках изучения краеведения, так и для изучения жизни церковной общины и причта храма.

На храм огромное воздействие оказало наличие в Сергиевском Посаде крупнейшего в стране Троицкого монастыря. Влияние этого духовного и культурного центра сказалось на всех сторонах жизни поселения — это и социальный состав населения, и организация органов управления, и особая ориентация торговли, и, конечно же, доминирующее положение архитектурного ансамбля монастыря во внешнем облике поселения.

Троицкий монастырь явился культурным, духовным, экономическим и деловым центром Сергиева Посада. Особенно сильно влияние монастыря отразилось на близлежащих населенных пунктах, образовался уникальный микромир со своими особенностями. В этой статье рассматривается уникальная по своему социальному составу и профессиям община храма Воскресения Христова в Кокуеве, сильно отличавшаяся от других сельских приходских общин Московской епархии, основу которых составляли крестьяне. Анализируется социальный состав прихода и принадлежность людей, входивших в него, к представителям самых разнообразных ремесленных профессий.

Вокруг монастыря с XV в. стали появляться поселения, позднее сложившиеся в села. Воскресенская церковь находится к северу от Лавры в бывшей Казачьей слободе, которая называлась еще Конюшенной, Каличьей и Кокуевой.

К северу от обители преподобного Сергия в Казачьей слободе, сложился Воскресенский приход, который берет свое начало со времен Смуты. По преданию Воскресенский храм был построен в память о воинах, защищавших Троице-Сергиеву Лавру от польско-литовских захватчиков в период с 1608 по 1610 г. Согласно местной традиции в селе было одновременно два деревянных храма рядом: один — зимний и теплый, второй — летний и холодный. Церкви стояли на земле, принадлежавшей храму, там же стояли и дома причта. Особенностью храма являлось то, что, хотя приход был сельским, ни сенокосной, ни пахотной земли причту не выделялось. Заметим, что для сельских церквей наличие земельного надела было существенным подспорьем в материальном обеспечении семей причта. Причт жил весьма скромно.

В литературе указывается, что постройка Воскресенской церкви осуществлялась на средства монастыря по указу царя Алексея Михайловича и по благословению патриарха Никона, в архивных документах того времени написано: «строение мирское», то есть построено на деньги прихожан. Скорее всего, в постройке храма каждая из приведенных сторон участвовала в силу своих средств и возможностей.

Первое упоминание о храме встречается в писцовых книгах, которые представляют из себя поземельные описи, с указанием владельческой принадлежности земель и размера налогов земельных владений. Запись за 1654 г. гласит, что «прибыла вновь церковь Воскресения Христова, что под монастырем, в Казачьей слободе» [1. Вып. 11. С. 344]. По свидетельству благочинного священника Елизара храм указан как мирское строение, то есть построенное на деньги жителей слободы. Церковь была двухкомплектной, что означает, что при храме служили два священника, два дьякона, два дьячка и два псаломщика, это говорит о большой и довольно состоятельной церковной общине. Храм исправно платил налоги, например: в 1654 г. — 20 алтын, в 1683–1692 гг. — 25 алтын, в 1720–1742 гг. — 1 руб. 15 коп.

Из писцовых книг за 1685 и 1686 гг. мы узнаем, что церковь Воскресения Христова деревянная и в ней служат «поп Никифор Аникифоров, поп Михаил Аникифоров, дьячек Федор Аникифоров, просвирница Марьица» [1. Вып. 11. С. 344]. Это первые выявленные в документах архива представители причта храма. Самые ранние упоминания причта весьма кратки, позднее в исповедных ведомостях и еще позже в клировых ведомостях будут указываться все члены семьи духовенства и их возраст.

В ней служили священники в 1704–1715 гг. Герасим Афанасьев и Иван Васильев, дьяконы Иван Васильев и Семен Никифоров — 1722 г.; дьячки Федор Григорьев — 1704 г. и Анисим Кириллов — 1722 г.; пономари Семен Никифоров — 1715 г. и Герасим Федоров — 1722 г.; просвирня Пелагея — 1704 г. [2. Л. 117–144].

В XVIII в. в составе причта Воскресенского храма по-прежнему было два священника, что означало большое количество прихожан и, как следствие, высокое благосостояние храма по сравнению с некоторым другими храмами Сергиева Посада, такими как Введенская, Вознесенская и Пятницкая церкви, где при храмах служили по одному штатному священнику. Наличие в причте штатной просвирницы также означало высокое материальное положение прихожан, так как в четырех храмах Сергиева Посада своих просвирниц не было и причт покупал просфоры в других храмах, где просвирницы были.

Согласно исповедной ведомости «Московского уезда Троицкой десятины того Троицкого Сергиева монастыря, подмонастырных слобод церкви Воскресения Христова» за 1741 г. к храму было приписано десять слобод: Подмонастырская слобода — 96 дворов, Средняя слобода — 20 дворов, Кирпичная слобода — 32 двора, Нижняя слобода — 42 двора, Красная слобода — 64 двора, Тележная слобода — 46 дворов, Конюшенная слобода — 46 дворов, Соловьевая слобода — 25 дворов, Бутырская слобода — 70 дворов, слобода Углич — 11 дворов. Всего при церкви Воскресения Христова в 453 приходских дворах проживало 1885 человек, из них — 23 человека из духовного сословия, 17 военных, включая отставных с женами, 4 слуг, 1449 разных чинов служителей, их жен и детей, захребетников 342 человека.

Весьма интересны данные по исповедующимся в приходе в 1741 г.: из 1885 человек 918 мужчин и 967 женщин, из них исповедались и причастились 1298 человек. Не исповедавшихся от 7 лет и престарелых за нерачением — 428 человек. Не исповедавшихся за малолетством ниже 7 лет — 142 ребенка.

Общину храма, согласно исповедной ведомости, составляли люди различных профессий, обеспечивающих хозяйственную жизнедеятельность Троицкого монастыря и Посада. Рассмотрим подробнее, представители каких профессий того времени входили в состав общины. В десяти подмонастырских слободах прихода Воскресенского храма жили представители 43 (!) ремесел, перечислим эти профессии и количество их представителей в приходе от наиболее многочисленных к малочисленным.

Самой распространенной специальностью в приходе в количестве 121 человека были воловики. Согласно словарям, воловики разводили и пасли волов, однако в Сергиевом Посаде вряд ли в то время было много волов. Очевидно, что это слово было применимо к пастухам, которые смотрели за стадами коров, быков и овец. Учитывая такое большое количество воловиков, очевидно, при Троицкой Лавре и Сергиевом Посаде все прилегающие луга были заняты пасущимися тучными стадами.

Второй по численности профессией в общине были конюхи (83 человека), лошадь в то время была единственным средством передвижения, возможно, поэтому так много представителей этой профессии.

На порядок меньше в приходе было солдат, всего 30 человек, из них в ведомости двое указаны как монастырские, т.е. охраняющие Троице-Сергиеву Лавру.

Следующей профессией, указанной в ведомости, был тележник (27 человек). Тележники занимались изготовлением и починкой телег, повозок и карет.

Интересной представляется профессия, обозначенная как «служебник» (24 человека). Служебник — это богослужебная книга, предназначенная для совершения Литургии. Видимо, люди, записанные в ведомости как «служебники», отвечали за хранение и доставку богослужебных книг для совершения богослужения или треб. Но вероятнее всего, это были люди, посылаемые по различным «службам» — служебным поручениям. Интересно, что один из «служебников» указан как «пеший служебник», т.е. без лошади. Видимо, многие из указанных «служебников» имели лошадей для передвижения за монашествующими и священниками с богослужебными книгами. Еще указан один монастырский «служебник», который непосредственно служил в монастыре.

Числилось в приходе 20 разночинцев, так называли людей разного чина и звания, которые не были приписаны ни к дворянству, ни к купечеству, ни к мещанам, ни к ремесленникам, ни к крестьянству. В обиходе разночинцами называли людей, которые получили образование, благодаря чему были исключены из податного сословия. Разночинцами в то время могли быть и дети церковнослужителей, купцов, мещан, чиновников, военных.

В приходе было и 19 человек «захребетников». Захребетниками называли вольных или гулящих людей, не несших государственной службы и тягла. Они в основном были наемными рабочими на чужих тяглах (работах), нанимались к посадским людям на работу и жили у них же. Пришлые захребетники могли копать огород, заниматься подсобной наемной работой. Интересно, что все захребетники в приходе Воскресенского храма жили в собственных домах — значит, были мастерами своего дела, могли существовать постоянно в одном месте за счет своей работы. В литературе захребетниками называли стариков-крестьян, которые потеряли способность работать. В настоящее время слово стало нарицательным, и сейчас захребетниками называются бездельники, живущие за счет других людей.

В подмонастырских слободах, приписанных к храму, жило 18 плотников, которые строили деревянные церкви, дома, изготавливали лодки, занимались обработкой древесины, ремонтом деревянных построек.

Среди прихожан было 13 человек «невотчиков». К сожалению, определения этой профессии не удалось найти ни в одном словаре, остается предположить, что слово невотчик происходит от слова «невод» (сеть) и под «невотчиком» имеется в виду человек, который занимался разведением или ловлей рыбы.

В общине числилось 10 нищих, причем пятеро из них — женщины с детьми, живущие в своем доме, но потерявшие мужа-кормильца. Остальные пять человек значатся как не имеющие собственного двора, являлись профессиональными нищими, сидевшими при Троицком монастыре на дороге или при входе в надежде на подаяния добрых людей.

Перечислим представителей наиболее малочисленных профессий, которых в приходе было меньше 10. В приходе жило девять каменщиков, производящих постройки в Сергиевом Посаде и в монастыре из белого камня и кирпича, в том числе фундаменты и цоколи деревянных домов.

В приходе жили восемь «хлебников» — мастеров по изготовлению хлеба, четыре «пеших служки» и один «конный служка», «служки» обычно прислуживали кому-то. Кроме «служек» в ведомости указаны также слуги в количестве трех человек, причем двое пеших и один конный. Не совсем понятно, чем служка отличался от слуги и почему автор ведомости разнес их по разным графам.

Имелись и мастера, изготавливающие колеса для телег или карет, в ведомости они значатся как «колесники» (4 человека). Были и мастера, занимающиеся выделкой и продажей кожи — «кожевники» (4 человека). Из них 3 мастера не были местными, так как не имели своих дворов, а следовательно, были приезжими.

Из трех поваров один указан как монастырский повар. В приходе было три «бронника» — оружейных дел мастера, занимающихся содержанием и починкой оружия. В ведомости значатся три «монастырских трубника». В литературе говорится, что так называли музыкантов, играющих на трубе, однако в данном случае, скорее всего, речь идет о трубочистах, которые отвечали за чистку всех печных труб и каналов для отопления в стенах и под полом в постройках Троицкого монастыря.

В приходе имелись «изразещики» или «изразчики» (3 человека) — мастера по изготовлению и установке печных керамических изразцов, наиболее яркой декоративной части древнерусских печей. Было два кузнеца, два садовника, два столяра — мастера по изготовлению сложных изделий из дерева: мебели, дверей, окон, арок, лестниц, деревянных каркасов для иконостасов и киотов. Имелось два «бочара» или «бондаря», мастера-ремесленника, которые изготавливали бочки и другие емкости из дерева для хранения разных продуктов.

В приходе числилось два «посошных», так называли служилых людей, которые набирались в пехоту или на строительные работы в порядке повинности (посоха). И оба человека не имели своих дворов, т.е. были приезжими. В приходе было два псаломщика, однако они, вероятно, были не церковнослужителями, так как не указаны в причте храма и не приписаны к какому-то храму, а были гражданскими лицами, поющими псалмы.

В приходе были представители разных профессий, представленных по одному человеку в каждой, перечислим их. Монастырский свешник (свечник), токарь, банщик, «перевотчик» (переводчик), кирпищик (кирпичник). Интересно, что несмотря на то, что в приходе даже была Кирпичная слобода, указан всего один кирпичных дел мастер. В приходе был монастырский рещик (резчик), вырезающий из дерева кружевные орнаменты для иконостасов и киотов; коновал, в то время так называли ветеринарных врачей; шорник — мастер по изготовлению конской упряжи, сбруи, ремней, дорожных мешков, кошельков; седельник — мастер, делающий седла; клюшник (ключник) — человек, ведающий продовольственными запасами, казной, ходил со связкой ключей от мест их хранения; подьячий — канцелярский чиновник, отвечающий за делопроизводство; истопник — человек, занимающийся обслуживанием, топлением печей, скорее всего, свою должность он исполнял в Троицкой Лавре или в главном здании магистрата Сергиева Посада; урядник, чиновник, должностное лицо отвечающее за порядок; огневщик — старое название пожарных, а слово «пожарный» было введено в русский язык только в 1881 г. Числился в приходе и один бобыль — одинокий крестьянин, не имеющий земельного надела и не несущий тягловой повинности.

Был в приходе и недельщик, в Петровское время судебный пристав, исполнявший свои обязанности по неделям. Он оповещал стороны о вызове в суд и доставлял людей в суд, а также участвовал в поимке разбойников в пределах Сергиевой слободы, однако с учетом его возраста — 80 лет, очевидно, он занимался только судебным производством, а не ловил разбойников.

В приходе числился один «выимщик», однако в словарях нет такого слова и не совсем ясно, чем он занимался.

Среди прихожан Воскресенского храма не указаны купцы и мещане, что позволяет предположить, что среди разночинцев в приходе были и люди купеческого звания, которые занимались торговлей, имели свои магазины. В итоговой таблице в конце исповедной ведомости указано, что разночинцев — разных чинов служителей и разного возраста (включая детей) 556 мужского пола. Но только напротив 20 имен в самой исповедной ведомости написано, что они разночинцы, т.е. грамотные, умеющие читать и писать.

Уникальным является то, что кроме количества дворов с живущими в них людьми в исповедной ведомости храма указывались еще и бездворные неимущие, которые, видимо, ходили побираться к дверям монастыря. Неимущих и бездворных — 33 мужчины и 52 женщины. Среди нищих указаны и их профессии: солдаты, кожевенники, разночинцы. В этом списке иногда вместо рода занятия указывается, например, «нищий Сергей Лукьянов 10 лет, сестра его родная Евдокия 12 лет» [3. Л. 571–598].

Эта исповедная летопись уникальна тем, что в ней подробно расписаны все монастырские служители слобод с подробным описанием специальности или должности, с указанием возраста, перечислены все члены семьи с указанием возраста и рода занятий. Подробно расписаны прихожане храма, в подавляющем большинстве это разнообразные мастера и служащие, обслуживающие огромное хозяйство Троице-Сергиевской Лавры. В основном именно трудом прихожан Воскресенского храма созидалось хозяйство богатейшей в России Лавры.

Примечательно и весьма редкое замечание священника в конце исповедной годовой ведомости: «сверх вышеписанных в том нашем Воскресенском приходе приписанных и утаенных ничьих дворов не имеется и в означенных дворах кроме вышеозначенных и посторонних жителей и пришлых никакого чина и возраста людей под укрывательством не обретается, противящихся Святой Церкви разночинцев нет и которые в сем же реестре показаны исповедовавшимися и причастившимися и кои показаны исповедавшиеся, а не причастившиеся так же и не исповедались буду же из оного показания нашего по какому доносу явятся хотя мало что ложное или какая утайка и прикрытие и за то повинны бы все неточно извержением чинов своих, но и жесткому в гражданском суде истязанию». По этому тексту видно, что если будет утайка каких-то людей в приходе, то за это по указанию епархиального начальства церковнослужители будут наказаны не только «извержением», то есть лишением своих чинов, но и подвергнуты в гражданском суде истязанию, т.е. наказанию плетьми, в то время церковнослужителей так же, как и прихожан, наказывали плетьми.

Через 72 года ситуация в приходе сильно изменилась, по справке Московской духовной консистории в 1813 г. церковь Обновления храма Воскресения Христова что в Кокуеве с приделом святых апостолов Петра и Павла «показана деревянная в твердости, утварь церковную к священнослужению имеет посредственную. Сверх оной деревянной церкви с дозволения Преосвященнейшего Платона Митрополита Московского последовавшего в 1811-м году апреля 29 дня строится новая каменная церковь». К церкви приписано 138 дворов, в которых проживает 763 человека. Количество прихожан сокращается, доходы причта от прихожан, так же как и утварь, указаны как «посредственные» [4. Л. 2–11], т.е. очень скромные по своей ценности, несмотря на богатый и многолюдный приход.

Если сравнивать количество дворов при Воскресенском храме в 1741 г. и в 1813 г., оказывается, что количество дворов сократилось с 453 в 1741 г. более чем в 3 раза, с 315 дворов до 138 дворов в 1813 г. Количество прихожан с 1741 г. с 918 мужчин и 967 женщин (всего 1885 человек) сократилось почти в 2,5 раза, на 1122 человек, до 363 мужчин и 400 женщин (всего 763 человека). В 1741 г. при храме служили два причта с двумя священниками, а в 1813 г. — только один причт. Удивительное превращение богатейшего прихода в Сергиевском Посаде в обычный скромный приход, где даже утварь была не в достаточном количестве и оценивалась как посредственная, как в некоторых бедных сельских храмах.

В конце XVIII в. при Воскресенском храме был сокращен штат священнослужителей, церковь стала однокомплектной. В 1818 г. была освящена еще недостроенная каменная церковь. В 1820 г. церковь, дошедшая до наших дней, была окончательно достроена. В 1920–1930-е гг. причт и община Воскресенского храма разделили судьбу церкви и на себе испытали все гонения, храм был закрыт, община распалась, священнослужители храма были репрессированы. В 1991 г. храм вернули общине верующих, в последующие годы была проведена реставрация, восстановлена колокольня, иконостас, возобновлена приходская жизнь. 1 июня 2021 г. по инициативе настоятеля на Воскресенском подворье Лавры был открыт первый в истории мемориал, посвященный защитникам Троицкого монастыря, павшим в годы польской осады 1608–1610 гг. Мемориал расположен внутри часовни-баптистерия на территории Воскресенского подворья и представляет собой 30 мраморных плит с высеченными на них именами героев. Список точно воспроизводит раздел поминального Синодика XVII в. [5. Л. 202–212].

Цитируется по: Гурий (Гусев), иеромонах. Страница из летописи храма Воскресения Христова (св. ап. Петра и Павла) в Кокуеве // Церковь и время. Т.XCVI, август — сентябрь 2021 г. С. 115–127.

Список источников

1. Холмогоровы В. и Г. Исторические материалы о церквях и селах XVI-XVIII вв. Выпуск 11. – М., 1911. – С. 344.
2. Центральный государственный архив г. Москвы (ЦГА г. Москвы). Ф. 203. Оп. 747. Д. 18. Ч. 2-3. Л. 117-144.
3. Центральный государственный архив г. Москвы (ЦГА г. Москвы). Ф. 203. Оп. 747. Д. 63. Ч. 10. Л. 571-598.
4. Центральный государственный архив г. Москвы (ЦГА г. Москвы). Ф. 203. Оп. 752. Д. 3137. Л. 2-11
5. Отдел рукописей Российской государственной библиотеки (ОР РГБ) Ф. 304. Оп. 1. Д. 818. Л. 202-212.