Слово в первую Неделю Великого поста. Митрополит Платон (Левшин)

Наступило время святого поста, время, верным благоприятное, но неверующим и слабым скучное и отвратительное. Как кто вещь какую понимает, так к ней и расположен бывает. Как сердцем расположен, так ему и вещь представляется. От благого сердца, говорит Евангелие, происходит благое, а от злого сердца злое (Лк. 6, 45). Любящим Бога все, т.е. и самые противные приключения, споспешествуют во благое (Рим. 8, 28). А не любящим Бога все, и самое доброе, обращается во зло. Не по тому, аки бы доброе было причиной зла, но что развратное сердце и самое доброе в зло себе обращает.

Приложи всякий сии мысли к святому посту. Увидишь, что благочестивая душа приемлет его с радостью, пользуется им и услаждается. А душа, в вере слабая, в любви к Богу прохлажденная приемлет его с тягостью или совсем не приемлет, ибо происходящего от него добра мало понимает.

Верный знает состав свой, что он сложен из тела и души. Знает, что душа есть превосходнее тела. Иные выгоды души, иные тела и душевные выгоды должно предпочитать телесным. Зная сие, верный как пост поймет и как его примет? Он его считает пищей души. «Пусть, – скажет, – тело несколько изнурится, только бы душа чрез то ободрилась. Пусть чувства несколько ослабнут, только бы силы душевныя укрепились». Было бы весьма безрассудно и вредно тело питать, а душу ослаблять, телесным склонностям давать волю, а душу содержать в неволе и рабстве. Так поступал великий Павел: умерщвляю, говорит, тело мое и порабощаю (1 Кор. 9, 27). Но чем более он умерщвлял и порабощал тело, тем более для души приобретал жизни и свободы. Тем более и самое тело оживлял и творил свободным. Так поступает верный.

Но неверный, или слабый в вере, не знает своего состава. Не знает, что в нем есть душа бессмертная и богоподобная, ибо так живет, как бы в нем души не было и как бы он из единого состоял тела. Не Бог только, но и мы можем узнать такого слабого человека. Вот его несомненные приметы.

Он только думает о прибытках. Без меры и без конца заботится о умножении имения, не знает честности. Всякий способ к приобретению, каков бы он ни был, считает позволительным. В сладострастиях утопает. Ежедневные изыскивает способы к услаждению вкуса. Всякое постыднейшее дело для него не постыдно. Упражнения благочестивые, собрания церковные для него скучны и отвратительны. Всей душой он несется на позорища, зрелища, игры, увеселения. Все время в такой тщете проводя, о будущем не думает, да и думать боится, ибо такая мысль могла бы удержать, хотя и вреднейшие, но любимые его страсти. Такой человек, подумайте сами, как примет пост? Сие святое упражнение может ли в таковой душе найти себе место?

Верный и просвещенный словом Божиим знает, что первый человек создан в непорочности и удостоен блаженного состояния. Но, нарушив пост, т.е. воздержание, всего того лишился и подпал гневу Божию. Мы, потомки его, в ту же бездну несчастья ниспали. Но благодатью Христовой от того освобождены, однако, да уже во обновлении жизни ходити начнем (Рим. 6, 4). Помнит сие благочестивая душа и всемерно хранит воздержание, дабы паки не подпасть праотеческому несчастью и благодать Христову не сотворить тщетной.

Но неверный, или слабый в вере, не только об этом не думает, но едва ли и понимает. Если и понимает, но верить тому не хочет. Если бы и захотел, но не может. Ибо страстями униженные и порабощенные его мысль и сердце до такой благодатной высоты подняться не могут.

Верный понимает великое дело искупления нашего. Надлежало Богу сойти с небес, облечься в нашу плоть, пострадать и умереть поносным образом. Возможно ли, чтобы добрый христианин тогда жил во всякой роскоши, когда его Избавитель столько для него страждет? Чтобы он спокойно почивал в объятьях похоти плотской, когда его Ходатай для его спасения проливает кровь? Возможно ли, чтобы он не принес своему Избавителю малейшей жертвы воздержания, да и то не для Его пользы, но для своего блаженства?

Но неверный, или слабый в вере, сего не понимает. Вы сами видите, сколь превосходны и возвышенны эти истинны. Но он ползает по земле, пригвожден к чувствам, ими одними управляется. Будучи отягощен бременем страстей, на сию небесную высоту возвыситься не может. И потому апостол еще прибавляет, что развращенным людям безумием кажется самое таинство Креста: Слово крестное, погибающим убо юродство есть (1 Кор. 1, 18).

Верный ожидает своего воскресения, воскресения не души только, но и тела. Воскресения не к осуждению, но к прославлению и жизни вечной. Ожидая сего, ведает, что соединиться с чистейшим Богом иначе невозможно, разве очистив тело и душу. И так как разные обители у Отца Небеснаго (Ин. 14, 2), то потому и разные степени прославления. Чем более кто очистил душу и тело, тем высшего достигнет с Богом соединения и высшей славы. Сие очищение надлежит начать здесь, а совершится оно на небесах. Между многими благодатными способами, пост, или воздержание, есть наилучшее средство к очищению души и тела. Сей род, род нечистых пороков и страстей, ничим же изгонится, токмо молитвою и постом (Мк. 9, 29).

Но неверный, или слабый в вере, о сем мало помышляет. Едва ли ему когда придет в мысль подумать о своем воскресении. Довольно для него, чтобы сию жизнь кончить в удовольствии страстей. Ничего он так не страшится, как чтобы здесь чего не случилось противного желаниям его и выгодам. Так может ли ему время поста и воздержания быть благоприятно?

Но мы, будучи чадами Церкви, чадами воскресения, чадами, не столько родителей земных, сколько Небесного Отца, а потому более принадлежащими небу, нежели земле, сие благословенное поста время употребим в свою пользу. Покаянием и исправлением возвысим себя сколько нибудь от земли. Начнем здесь очищением приближаться к Богу, да удостоимся с Ним соединиться во блаженной вечности. Аминь.

Источник: Платон (Левшин), митр. Поучит. слова: в 17-ти т. Т. 17. – М.: Унив. тип., у Хр. Ридигера и Хр. Клаудия, 1797. С. 1-19.