К 78-летию начала Великой Отечественной войны: «Мы должны возносить Господу благодарность за Победу»

«Всегда старец Кирилл интересовался делами армии. В нем живет военная косточка.

Показывали старый фильм 1970-х гг., где он заснят в Крыму на прогулке. В группе прогуливающихся были женщины, матушки... Батюшка шел во главе этой группы. Тогда он был моложе, подтянутый, стройный, в сапогах и подряснике. Не просто шел впереди. Он распоряжался – кому, где построиться и как идти по горным дорожкам. С живыми, острыми глазами. С командирскими повадками. Было видно, какая в нем военная закваска и жизнь. Потом и осанка стала другая, но его глаза — это такая глубина. В них читается мудрость невероятная.

Он очень уважает маршала Жукова. Утверждает, что он был – дар Божий. Без Жукова мы бы не выиграли войну. Однажды он встречался с Жуковым, и тот рад был встрече.

Батюшка говорил всегда, что мы должны возносить Господу большую благодарность за победу в войне. В первые годы войны попущено было наказание Божие народу, многие люди отреклись от Господа. Мы должны были пройти через время огненных испытаний, а когда очнулись от партийного угара, Бог стал нам помогать. Мы стали одерживать победы. Началось послабление к Церкви и верующим. После этого ход войны резко переломился. Батюшка часто вспоминал мемуары маршала Г.К. Жукова, где тот писал: «Мы не узнавали некоторых немецких генералов. Они, опытные военачальники, стали делать крупные ошибки, одну за другой. А мы стали продвигаться шаг за шагом вперед». 

Архимандрит Кирилл (Павлов)   

День 9 Мая – это День великого поклонения Господу за Победу в Великой Отечественной войне. День поминовения. Я был потрясен указанием отца Кирилла о молитве в этот день и пошел в храм. Церковь была почти пустой, и все же служба совершалась. Думаю, что при осторожной подсказке старца было утверждено общецерковное богослужение в День Победы, со служением панихиды и поминовением павших воинов. Сейчас это уже обычай. Не так давно стали служить не только панихиды, но и благодарственные молебны. Это и есть народная память.

Три года назад*, когда батюшка еще разговаривал, келейница поведала: «Был такой момент. Батюшка лежал. Перед его глазами, видимо, проходили разные воспоминания. Он молился и вздыхал: «Война, война...» Очень скорбно это проговаривал».

Игумен Сергий (Амуницын): «Отец Кирилл вспоминал, как зимой 1942 г. он с однополчанами два месяца в Сталинграде пробыл в открытом поле. Два метра снега. Вкапывались лишь на метр, так и мерзли, закутавшись в свои шинели да еще в трофейные, немецкие. Еду подвозили только ночью, остывшую, мерзлую. Как выжили?.. Чудом Божиим!»

Игумен Филарет: «Кто-то завел разговор про войну, отец Кирилл пристально посмотрел почему-то на меня и сказал: «Кто там не был, тот ничего не знает. Порой это было хуже ада. Пережить такое крайне тяжело». Думаю, вот еще почему. Как-то он мне рассказывал, что «особенно тяжело было переносить подлость и трусость человеческую. На войне в минуты смертельной опасности резко проявляются как самые лучшие, так и самые низменные человеческие качества. Это и предательство, и доносы в органы, и подленькие переходы с передовой в тыловые службы... Не было, по существу, чувства надежного тыла. Враг был перед тобой, но и рядом с тобой были новые люди, которых ты не знал и в которых не был уверен. Это и было хуже ада». Еще старец Кирилл сказал: «В армии теперь отслужат год — и все, поезжай домой. А мы шли служить, не зная конца срока службы. Сколько война продлится? Никто не знал».

Можно снимать заказные пасквили, писать проплаченные статьи, но тайное все равно становится явным (см.: Мк. 4:22; Лк. 8:17). Рассказывает священник Николай Кравченко: «На праздник Троицы произошел один памятный случай. Был я тогда звонарем в Лавре. Мы отзвонили и спустились вниз. Людей было очень много, и мы попытались зайти в Троицкий собор через Никоновский придел. Тут подбегает к нам человек и говорит:

– Здравствуйте! Мне нужен Павлов! Павлов мне нужен!

Мы не сразу сообразили, кого он имеет в виду. Потом, уразумев, подумали, что он из числа поклонников батюшки, один из тех, кто хочет что-то выяснить у отца Кирилла или решить с ним какой-нибудь вопрос. Однако не вовремя, большой праздник, народу столько! Да и по виду проситель был явно не из духовных лиц, к тому же еще и напористый.

– Батюшка в соборе. Мы сами хотим туда пройти, да не знаем как, – говорим ему.

– Я видел, что он туда зашел с другими священниками.

– Если пройдем, что передать отцу Кириллу?

Пробрались мы в собор, заходим в алтарь. Отец Кирилл уже разоблачается, уставший. Сообщаю ему о просителе:

– Батюшка, вас там внизу ждет человек. Хочет узнать судьбу одного из ваших друзей.

Отец Кирилл, продолжая разоблачаться, не разобрал, спросил:

– Каких друзей?

– Не знаю. Он на старой фотографии его показывал.

– А как он себя назвал?

– Татарином...

Надо было видеть преображение отца Кирилла!

От дома Павлова остался только фрагмент стены 

– Татарин?! Где? Ведите меня к нему!

Мы быстро спустились вниз. Я указал на обратившегося к нам человека.

Они крепко обнялись, потом молча постояли, разглядывая друг друга, похлопывая по плечам, и стали оживленно беседовать.

После этой истории я уже не сомневался, что наш батюшка – тот самый Павлов, который защищал дом в Сталинграде, названный впоследствии его именем. Этот татарин был одним из тех, кто сражался с ним плечом к плечу в доме Павлова. Для меня эта встреча и фотографии, которые я видел, – главное доказательство, кем был отец Кирилл во время Великой Отечественной войны. Ничего, кроме недоумения, не вызывает лживый фильм, демонстрировавшийся по НТВ. Показали участникам боев в Сталинграде фотографии 80-летнего отца Кирилла и спросили, знают ли они этого человека. Те, разумеется, ответили:

– Не знаем.

Еще бы! Покажите мне через 50 лет фотографию моего одноклассника с бородой, и я его наверняка не узнаю. Тоже скажу: «Я не знаю этого дедушку». А почему создатели фильма не показали фотографии сержанта Ивана Павлова военных лет?

Дополняет кинорежиссер Сергей Князев:

«В 1996 г. мы написали сценарий об отце Кирилле «Дом Павлова». Сценарий был настолько убедительным, что успешно прошел все инстанции на Мосфильме. Однако в то же время появились другие люди, которые решили снять свой фильм об отце Кирилле, на эту же тему. Им в Госкино сказали, зачем, мол, нужен ваш фильм, да еще за государственный счет, когда есть уже готовый сценарий, который прошел все наши комиссии и вот-вот должен быть запущен в производство? Тогда те люди, имея сильную поддержку влиятельных должностных лиц, организовали травлю нашего фильма. Нас же никто не пожелал поддержать. Таким образом, фильм был снят с производства, и вместо нашего была снята лживая лента, где доказывали, что отец Кирилл не тот сержант Павлов, кто защищал знаменитый дом в Сталинграде. Несмотря на то, что они не были профессионалами, их трактовка получила развитие, имела прокат, демонстрировалась на телевидении благодаря мощной административной и финансовой поддержке очень влиятельных структур. НТВ несколько раз показывало их лживую версию. Мы же верили и верим, и доказали это фактами, что архимандрит Кирилл и сержант Павлов – один и тот же человек. Это вне всяких сомнений».

В №7 2014 г. журнала «Покров» мы уже публиковали свидетельства о том, что тем самым сержантом Павловым, который в течение двух месяцев защищал четырехэтажный дом – важный стратегический плацдарм, и является старец Кирилл (Павлов). Рассказывает Геннадий Павлович:

«Про батюшку, архимандрита Кирилла, я спрашивал. Тот ли он человек, кто защищал дом в Сталинграде? Особенно четко мне на это ответил отец Петр Бахтин, тоже фронтовик, всего на два года моложе батюшки. И он – духовное чадо батюшки, Царствие ему Небесное. Он четко сказал, что отец Кирилл – Герой Советского Союза, но его заставили, и он дал расписку не разглашать эту тайну, чтобы не смущать никого, почему у нас герой пошел в монахи. Власти сделали хитро, мол, да, он – герой, но за другое, а не за дом в Сталинграде. И еще мне рассказывали: братья в Лавре просили отца Кирилла надеть все его фронтовые ордена. Иногда в День Победы он соглашался на это, надевал и утешал братию своим фронтовым видом».

Обычно в качестве причины молчания старца указывают монашеское смирение или подписку, которую требовали от отказавшегося от вступления в партию и ушедшего в монахи героя сотрудники органов. Но есть еще и сокровенные мотивы. Рассказывает отец Николай Седов:

«Как-то, в минуту подходящую, я решился и говорю батюшке:

– Батюшка, вы же Герой Советского Союза.

Он палец ко рту поднес и сказал:

– Ты меньше кому об этом говори.

Мы разговорились, и он произнес: 

– Я не хочу никому ничего говорить. Не хочу потерять благоговейного чувства. Когда я был еще там, на фронте, то видел образ Божией Матери. И чтобы не потерять этого благодатного чувства — не хочу никому рассказывать об этом времени».

Монахиня Вероника свидетельствует:

«Пришла ко мне сестра Н. Мама ее из Сталинграда. Во время войны она работала в подвале разрушенного мелькомбината. Там бой был за каждый еще оставшийся дом. Она работала через дорогу, где стоял тот дом Павлова. Они пекли хлеб для наших солдат, а из оставшейся муки делали лепешки и под обстрелом, ползком переправляли их через дорогу к нашим солдатам, в окруженный немцами, обороняемый ими дом. Вот так старшая сестра мамы ее погибла. Тогда мама этой инокини, взяв к себе сына убитой сестры, стала сама выпекать и переправлять лепешки в тот дом, к солдатам Ивана Павлова. Когда мать Н. узнала, что архимандрит Кирилл тот самый сержант Иван Павлов, мой духовник, она попросила взять ее с собой в Лавру. Сказала, что хочет с ним познакомиться.

Когда батюшка ее увидел, то, ни о чем ее не расспрашивая, сразу сказал ей: «Иди ко мне. Я хочу поцеловать руки твоей мамы». Поцеловал ей руки. Он сразу в ней провидел, узнал все. Кто она, откуда и чья дочь. И сказал ей еще при этом: «Я целую твои руки, и ты поцелуй так же руки своей мамы». Дал ей подарочек, старенькой маме ее передал и свое благословение».

Это свидетельство передается из уст в уста. Вот как о нем рассказывает отец Николай:

«Один генерал армии мне рассказал, что, когда взял благословение у болящего батюшки, руку его поцеловал и пошел к дверям, старец остановил его и поведал, чтобы мы молили Бога, дабы он как можно дольше прожил. Пока он будет хоть так вот, в скорбях жить – будет мир. Стоит Господу его призвать – начнется война.

Этот генерал пытается создать резерв в армии. Если что случится – у нас служить некому. Он считает, что надо служить, как раньше, не меньше чем три года».

Старец Кирилл почитал воинское служение. Вспоминает священник Николай Кравченко:

«Вдруг он спрашивает меня:

– Ты военный? Оружие есть?

– Нет.

– Ну, слава Богу, пойдем.

Пошел я за ним.

Пришли мы в Троицкий храм.

– Было бы оружие сейчас, благословил бы, молитву прочитал бы на оружие. А если нет, то давай руки.

Подаю ему руки. Помазал мне руки и говорит:

– Благословляются руки, держащие оружие, на защиту других людей. Смотри, как в Евангелии сказано: «Никого не обижай, довольствуйся своим жалованьем».

– Слава Богу, – отвечаю». 

 

Вспоминает Петр Рябов:

«К празднованию 9 Мая отец Кирилл очень благоговейно относится. Хоть и редко рассказывает батюшка, неохотно, как многие фронтовики, о своей военной жизни, но всегда на День Победы у него много посетителей, подарки, цветы. Сколько подарков отцу Кириллу ни приносят, он старается не оставлять их у себя, а раздает всегда людям. Так и всего себя он щедро, безоглядно раздает всем нуждающимся и страждущим. Тем, кто во множестве к нему притекает. Ищут его утешения, и он, не жалея себя, помогает. Хотя все знают, сколько отец Кирилл претерпел, перестрадал сам. Сколько болезней и недугов он приобрел на фронте. И мы должны стоять, как и он, не сгибаясь, до конца, следуя его правилу: «С креста не сходят. С него снимают!»

*)  Интервью записано в 2015 году