Беседа о подвигах, решимости и осторожности. Игумен Виссарион (Великий-Остапенко)

Монахи должны быть святыми

– Батюшка, какими должны быть монахи?

– Монахи должны быть святыми.

– А как же становятся святыми?

– Ну, сегодня – грешник, а завтра – святой.

Нужны ли подвиги?

– Батюшка, сначала ревность бывает к подвигам, желание подвижничать, такая решимость. А потом – забвение, нерадение, леность наступает. А как, батюшка опять можно к подвигам возвратиться?

– Еще неизвестно, надо ли к подвигам возвращаться.

– Батюшка, а вообще нужны подвиги?

– Подвиги, конечно, нужны. Даже желательны. Например, кому-то надо срочно что-то сделать, и если сразу не понудишь себя помочь, то потом пройдет два дня, три дня – и не сделаешь. Так и забывается.

– Т. е. надо стараться сразу все делать, пока решимость есть?

– Не всегда есть решимость такая. Сегодня есть она, желательно даже срочно [делать], но постепенно забывается.

Долг наш – положить за грешника душу

– Батюшка, почему Вы плачете?

– Я считаю нашим христианским долгом не только побеседовать с человеком, не только истину ему рассказать, а положить за грешника душу. И вот в данный момент на Украине одни верят, что они заблуждаются, а одни не верят. И попробуй вселить в них веру – трудно. Но долг наш, если у нас есть желание принести пользу ближнему, – не только побеседовать. Сама возможность побеседовать предоставляется для того, чтобы мы могли положить душу за ближнего. И в тот момент, может, он не обратит такого сильного внимания и любви такой не проявит. А Бог есть Любовь – вот это главное. Главное – употребить нам эту Любовь, потому что эта возможность дается, может быть, один раз. С Донбасса приезжают побеседовать –может быть, один раз случается у них такая возможность. И дай Господи, чтоб беседа не оказалась пустой болтовней. А если уж пожелают, – и тот, кто хочет побеседовать, и тот, кто хочет за него душу положить, – то такая беседа должна быть полезной. И дай Господи, чтобы она принесла пользу.

Молитвенный подвиг

– Батюшка, в чем заключается молитвенный подвиг?

– Поклоны и четки.

– Это за кого-то? Может, о спасении души или и за страну?

– Мне дали совет подвиг понести. Я согласился. А подвиг как раз и нужен был для меня.

Познать себя, что мы самые негодные

– Батюшка, они (греки) восьмичасовое бдение в монастыре совершали. Надо хоть чуточку ночью молиться?

– Так мы же слабые. Вот я не знаю, спасаюсь я или не спасаюсь. И где я нахожусь? Не знаю даже, где я нахожусь, на каком уровне я нахожусь. Действительно, какие они были [духовно крепкие]. А мы слабые, немощные, беднота, срамота. Господи, прости нас многогрешных.

– А что же делать?

– Только не дай Бог отчаяться. Сознавать, что мы грешные, окаянные, недостойные, и надеяться только на милость Божию. Только Спаситель может нас спасти. Боже, милостив буди нам грешным, окаянным. Находились же такие величайшие угоднички...

– Батюшка, а нам подражать им надо?

Игум. Виссарион (Великий-Остапенко)

– Мы же окаянные. Нам только себя осуждать, себя ругать, себе не доверять. И таким путем можно душеньку спасти. Возненавидеть себя. Мы окаянные. Познай себя и спасешься. Познаем себя, какие мы немощные, и грешные, и недостойные, и окаянные. Помоги Господи! В данный момент я, грешный, даже не знаю, на какой степени нахожусь.

– Батюшка, у вас вся жизнь прошла в борьбе, в подвигах, в самоотречении, в нежалении себя, по евангельским заповедям. И сейчас вы так же живете. Каждый хочет показать, что он такой великий, что чего-то достиг, а вы постоянно говорите о себе с самоукорением, у вас постоянное себе недоверие... Батюшка, а монахам-то надо стараться ночью часик-два помолиться?

– Конечно. Познай себя и спасешься. Надо познать себя, что мы самые грешные, самые негодные. Познать свою грязность. Что мы окаяннейшие люди и живем только милостью Божиею. А так – в один миг, в одно мгновение мы заслуживаем наказания. Только долготерпеливый Господь нас терпит. Помоги Господи.

– Батюшка, надо проникнуться сознанием своей греховности и из этого состояния приносить глубокое покаяние? И только с таким сознанием можно приступать к подвигам ради покаяния и просить пощады за все содеянное, да?

– Да, всё это учитывая, сознавая, что мы недостойные, окаянные. Но не отчаиваться. Познай себя и спасешься. Познаем, что мы самые окаянные, самые развращенные, самые негодные.

Если познаем себя, значит, у нас есть надежда на спасение. Вот, я лично не знаю, на каком уровне я стою. Про себя даже не знаю – спасусь я или не спасусь. По своей жизни, конечно, чувствую, что не спасаюсь. И если, в таком находясь состоянии, не исправляемся, не осуждаем себя, тогда [мы от спасения далеки]...

Но нельзя терять надежду. Грешные, окаянные, осуждаем себя, ругаем, ненавидим, не любим себя, – и только если мы устоим, не убоимся, не потеряем надежду на милосердие Божие, понимаешь? А если потеряем надежду, тогда, конечно, потеряно и спасение.

Есть милосердие Божие, неизреченная Божественная Любовь к роду человеческому, к человеку, который плачет, который познал себя, познал, что он не по той дорожке идет, что он в заблуждении находится, что он в погибели находится. Но не терять надежду на милосердие Божие. Я это говорю, потому что... Что мы сейчас читали?

– Старца Харалампия Афонского.

– Это он познал Творца, да? А вот я живу, и себя не чувствую и не знаю. В данный момент я не могу сказать, что я на правильном пути, на спасительном пути. Познай себя и спасешься. Познать себя. И укорять себя, осуждать себя, ругать себя, ненавидеть себя. Господь дал мне разум, и я еще не потерял разум. Поэтому надо стараться не потерять надежду на милосердие Божие, помнить, что Бог есть Любовь, что Господь настолько чистый и любвеобильный.

Раз мы такой путь избрали и познаем этот путь, то никак нельзя отчаиваться. Самый страшный грех – это отчаяние. Никак нельзя нам допустить отчаяния.

Познай себя и спасешься. Надо нам познать, что мы и окаянные, и грешные, недостойные, ленивые, нерадивые. Это я так говорю вам, а я и сам и окаянный, и нерадивый, и ленивый. Помоги Господи и мне познать себя. И не потерять надежды на милосердие Божие. Господь такую любовь имеет необыкновенную, поэтому никак нельзя отчаиваться. Будем себя укорять, осуждать, не любить, ругать. Я хочу спастись – дай, Господи, хоть немножко начать [содеевать свое] спасение. А раз начало положено доброе, дай Господи, чтоб и конец был Божий.

Господь так любит человека, так заботится о человеке и ненавидит грех. Бог есть Любовь, поэтому [главное] – не потерять Божественную Любовь. Я такой человек – грешный, скверный, нечистый, недостойный. Дай Господи не потерять надежду на милосердие Божие. Хочется душеньку спасти. Так что давай, миленькая, – так хочется хоть маленькое начало положить. А раз будет маленькое начало, то будем умолять и плакать, чтобы Господь послал нам и окончание добренькое. Я надеюсь на милосердие Божие. Потрудиться немножко – и вечная награда, вечное блаженство.

– А как потрудиться?

– Познай себя и спасешься. Познаем, что мы и грешные, и нерадивые, и самолюбивые. Один грех – у нас один только грех. Поэтому и сказано: познай себя и спасешься. Значит, до такого состояния надо дойти нам, – что ничего доброго мы не видим у себя, что мы окаянные, грешные, нелюбвеобильные, нерадивые, развратные. Я говорю, а сам про себя не знаю, на какой я степени. Знаю, что надо спасаться, а на какой степени, на каком уровне нахожусь? А Бог есть Любовь. Вот это [главное] – не потерять надежду на милосердие Божие. Устоять в вере, не потерять нашего Творца. А Творец – Он же Спаситель.

Он же такую же любовь имеет к человеку. Так что нам [главное] – не потерять эту надежду на милосердие Божие. Будем стараться.

Правильце нас только и спасает

– Батюшка, мы вот сейчас читали о монашеском правиле в греческих монастырях. И в него входят поклоны: триста земных, тысяча двести поясных. Как Вы на это смотрите? Надо к этому стремиться?

– Здоровому человеку, которому позволяет здоровье, может быть, и полезно, может быть, и необходимо. Но вот наша жизнь в обители – иногда я и начинаю немножко [подвизаться]. Немножко так потрудишься, а постоянно не получается: то кто-то зашел, или помешали... Мы даже кратенькое [правильце] исполнить не можем.

– Что же – мы тогда не спасемся?

– [Спасаемся] – только если будем смиряться. Бог гордым противится, а смиренным посылает благодать. Если гордец выполняет большое правило с гордостью, молится и гордится – это не полезно. А если со смирением... Допустим, мои послушники хотят какое-то кратенькое правильце исполнять, спрашивают у меня: а можно ли такое правильце исполнять?

Мне думается, не спасется тот, кто не хочет спасаться. А если сто поклончиков положим или двести – такие поклончики не трудные. Мы и живем на правильце. Оно нас только и спасает, если оно есть. Нуждницы (слав. – употребляющие усилие) наследуют Царствие Небесное. Но я убеждаюсь, что иногда мы сами виноваты, что не держимся постоянства, а так – кто приехал, кто уехал, кто зашел спросить. Если во время правильца кто-то в келию постучал, что-то спросить или подать, то чтобы не обидеть его, надо кратенько ответить, но сказать, что ты занят.

Меня спрашивают: а сколько времени заниматься таким молитвенным правилом? Мы какие-то слабые. Но я так понимаю, и должно так понимать, что мы не молимся помногу. А если молитовку творим, то кратенькую. А если кто пришел, спросил, то и кратенькая молитовка не получается. Но Господь помощник.

Осторожность в подвигах

– Осторожность должна быть и в подвигах. Враг-то сильный, он хочет человека погубить; даже и в молитве, везде он успевает [навредить], если самовольничаем. Себя надо укорять, осуждать. Бойся себя – бойся греха. И в подвигах осторожность нужна.

– Как это – осторожность?

– Бойся себя – бойся греха. Можно и поклоны класть неразумно. Надо, чтобы не разгорячаться, а с рассуждением класть.

– А сколько земных поклонов делать, чтоб разумно было?

– Чтоб сердцем не разгорячаться, а умеренно.

– Если чувствуешь, что уже тяжеловато поклоны класть, то можно и остановиться?

– Да.

– То есть не важно количество.

– Да.

– А что важно?

– Важно, чтобы держать себя умеренно. Господь не требует лишнего, [не нужно] разгорячение, везде умеренность нужна. Дай Господи, чтоб научиться умеренности.

– А некоторые пишут – по триста-четыреста земных поклонов класть. Это умеренно?

– Я думаю, что это неумеренно.

– А сто земных поклонов – умеренно?

– Да, но можно проверить себя. Если почувствуешь, что тяжеловато, то можно и половиночку.

– Т. е. в правило не брать сто поклонов каждый день?

– Главное – проразумевать вражии хитрости. Ведь и леность враг наводит.

– А поясных сколько?

– Поясные тоже, если чувствуешь, что лишние, – убавлять.

– А можно молитву без поклонов творить по четкам?

– Я думаю, главное, чтобы не перегружать ... Мы все такие молитвенники ленивые, поневоле нам надо или прибавлять, или убавлять. Молитва небрежная, быстрая – такая молитва неполезна. Если сто – много, и по времени не успеваешь и начинаешь торопиться, то можно убавлять. Мы сейчас настолько немощные, слабые, что поневоле будем сокращать молитву. Если бы был старец, который руководил бы вами, то старец и удерживал бы вас, чтобы вы не горячились. Не надо торопиться, и в таком духе и класть поклоны. Обращать внимание и на молитву, и на время. Учитывая, что мы всегда загружены послушаниями. Я думаю, можно прислушиваться и к сердцу. Если лишнее, то и биение сердца будет ускоряться.

– Батюшка, помолитесь, чтобы внимательно [молиться].

– Да, неспешно и протяжно, т. е. не торопиться. И плаксиво. Не торопиться и плаксиво. А то можно навредить себе и на молитве – [если] торопиться.

– А можно быстро читать молитву Иисусову? Или лучше неспешно и протяжно, чтобы ум вникал в слова?

– Лучше неспешно, протяжно: «Помилуй мя грешнаго» . Я думаю, Господь Сам подскажет – просите, и дастся (ср.: Мф. 7:7).

– А греческие отцы читают молитву очень быстро, чтобы ум никуда не ушел, перебивая помыслы. Или лучше неспешно?

– Да, лучше неспешно. Мы и не привыкли подолгу молиться: то послушания, то еще что... Дай Господи, чтобы молитовка была слезная – вот это полезно.

Источник: «Исповедайтеся Господеви...» Игум. Виссарион (Великий-Остапенко): Духовные беседы. Сергиев Посад, 2018. - С. 34-40.