372-летие посещения в 1647 году Троицкой обители царем Алексеем Михайловичем

                                                                     С момента основания и по нынешний день Троице-Сергиева Лавра играет огромную роль в жизни нашего государства. Издавна в поисках защиты и духовного наставления в обитель у Троицы стекался не только простой люд, но и русские государи.

Одним из первых русских великих князей, совершивших паломничество в Троице-Сергиеву Лавру, был святой благоверный Димитрий Донской, который, испросив благословения на битву с татарами у преподобного Сергия Радонежского, одержал победу на Куликовом поле. Это стало некой отправной точкой в характере отношений между обителью и государством. Во время правления Димитрия Донского и после него начинается экономический подъем Троице-Сергиевой Лавры, который сопровождается особым, благоговейным отношением со стороны русских царей. Вплоть до начала XVIII столетия русскими правителями совершались ежегодные паломничества в Троице-Сергиеву Лавру, что стало священной традицией. Ни одно военное, политическое или семейное дело не начиналось прежде без того, чтобы не испросить помощи у Игумена земли Русской – преподобного Сергия Радонежского.

К сожалению, о такого рода походах сведений почти не сохранилось, но есть одно довольно достоверное описание «Троицкого похода» – так называлось паломничество в обитель царя Алексея Михайловича Романова, начатого 19 сентября и оконченного 30 сентября 1675 г. Описание составлено секретарем австрийского посольства в России Адольфом Лизеком. Оно ценно тем, что автор сам присутствовал при описываемых событиях, а подробность этого описания, где до мельчайших деталей рассказывается почти о всех событиях похода, не оставляет нам возможности сомневаться в его подлинности.

Второй из Романовых, царь Алексей Михайлович за 31 год своего правления был на богомолье в Троице-Сергиевом монастыре 39 раз. Обитель активно участвовала в жизни государства. Так, во время войны с Речью Посполитой 1654-1659 гг. монастырь на собственные средства вооружил полк и взял на себя его содержание в виде закупки ржи, пшеницы, сухарей и т.п. На эту же войну в помощь войскам была отправлена икона Явление Божией Матери преподобному Сергию, написанная в конце XVI века на доске от гроба чудотворца. 

Царь неоднократно присылал в обитель разнообразные подарки. Например, в 1666 году в Троице-Сергиев монастырь было отправлено в качестве государева жалованья по 100 пудов мёду и 6 четей пшеничной покупной муки (четь — мера сыпучих тел, равнялась, примерно, 200 литрам). Годом позже на праздник Благовещения царь прислал братии свежей рыбы: осетров, стерлядей, щук, окуней. Часть подарков распределялась адресно — старцам, казначею, в больницу. В 1671 году на Великий пост царь был в монастыре, жаловал монахов полотенцами, ковшиками и именными пирогами. 

Прежде чем начать поход, за несколько дней царь отправлял в монастырь подьячего или другого чиновника с грамотой к архимандриту и братии монастыря, в которой сообщал о своем скором прибытии в обитель. Помимо этого, по приказу царя начинали поспешный ремонт дороги, по которой государь собирался совершить паломничество: засыпали ямы, ремонтировали мосты, ставили указатели. Эти работы проводились, как правило, монастырскими крестьянами, которые жили близ этой дороги. Отправляясь в поход, государь отдавал распоряжения относительно управления государством и распоряжения в отношении семьи, если по каким-либо причинам члены семьи не могли поехать вместе с ним.

По обыкновению в день отъезда государь приходил в Успенский собор, где его встречал Патриарх, а хор пел многолетие. Царь прикладывался к иконам и мощам Московских святителей, после чего Патриарх благословлял царя и свиту и кропил их святой водой. Получив благословение, государь выходил из собора, садился на коня или в карету и прощался с народом. По словам Адольфа Лизека, в тот день собралась почти вся Москва, чтобы проводить государя в поход. Людьми была заполнена не только площадь, но и крыши близлежащих домов и церквей. Лизек также упоминает, что «на одной крыше сидел на ковре персидский посол со всею свитою». Так начинался поход к Троице.

Особое внимание в описании автор уделяет церемониалу и торжественности, с которыми все это проводилось. С самого утра воевода с полутора тысячами лучших московских стрельцов готовил путь для государя. Впереди шествия везли большую пушку, которую сопровождали два заряжающих. У одного была секира, а другой нес копье, которое венчал двуглавый орел с фитилем в когтях. По бокам двигалась фаланга секироносцев в красной суконной одежде, за ними шли знаменосцы, трубачи и барабанщики.

Это шествие остановилось в поле, где в ожидании царя было построено 14-тысячное войско – отряд, который посылали впереди всей колонны, чтобы подготовить место для остановки государя. С этим отрядом передвигались 30 и более обозов с продовольствием, оружием и деньгами для пожертвований, а также повозки с царскими вещами: платьем, бельем, посудой и прочими предметами царского быта.

С особым величием и торжественностью ехала украшенная золотом и серебром царская карета, возглавляемая кавалькадой из 62 всадников и запряженная шестью рослыми жеребцами. По бокам от кареты шли личные охранники царя с пищалями и слуги.

Карета царицы была больше царской и величественнее, ее везли 12 лошадей. За ней ехала карета царевича, запряженная четырьмя маленькими лошадьми (возможно, это были пони), ее сопровождали четыре карлика. После карет царской семьи следовали бояре, окольничие, думные дворяне, стольники и слуги.

Как было сказано, по пути царь делал остановки для смены белья или отдыха. Первая такая остановка на пути из Москвы в Лавру в походе 1675 г. была сделана близ Троицкой заставы у креста, который назывался Филипповым, в память обретения на этом месте мощей митрополита Филиппа в 1652 г. Недалеко от этого места было раскинуто множество палаток и шатров. Шатер для государя был обтянут тонкой тканью алого цвета с вышитыми на ней узорами, а изнутри – обит дорогими серебряными и «золотными» тканями. Сменив платье и отдохнув, царь отправлялся в дорогу. Следующая остановка была в селе Алексеевском, или Тайнинском, потом Большие Мытищи, Пушкино, Братовщина. Последним местом остановки было село Воздвиженское, в которое во время осеннего похода царь прибыл 24 сентября.

Едут. С картины Рябушкина, 1901

Когда государь делал остановки в тех или иных населенных пунктах, то люди, жившие там, с хлебом и солью, а иногда и с более богатыми подношениями, встречали государя. Царь одаривал людей деньгами и приказывал хорошо их накормить. Государь щедро раздавал милостыню беднякам и нищим.

Во время пути царь посылал своих приближенных к царице и Патриарху, если они ему не сопутствовали, с намерением выяснить, как их здоровье. Это было проявлением не только заботы, но и вежливости, а в отношении к подданным – большой наградой.

Как уже было сказано, накануне праздника преподобного Сергия Радонежского государь останавливался в селе Воздвиженском, где его ждали архимандрит монастыря, келарь и казначей с иконами и просфорами. Они били челом и звали государя на службу в собор. Приняв приглашение, царь отпускал их и повелевал ожидать своего прибытия.

За четыре версты до Троице-Сергиевой Лавры, близ Клементьевской слободы, раскидывали шатры, где царь менял платье, и оставшийся путь по традиции преодолевал пешком. В воротах Лавры государя встречал архимандрит с братией, поднося государю монастырский посох – знак того, что он передавал царю всю власть как Патриарху. После этого государь направлялся в Троицкий собор, где слушал ектению, и, приложившись к мощам преподобного Сергия, отправлялся в свои покои.

Выезд царя

О том, где именно находились покои государя Алексея Михайловича Романова, нет сведений, но можно предположить, что они располагались в теремах, построенных еще при Иване Грозном в 1620 г., на месте которых в конце XVII в. были возведены каменные Царские чертоги. Постройку Царского дворца обычно приписывают Тихону Писареву, который был архимандритом Лавры с 1718 по 1722 г. Историк Миллер в своем описании Лавры сообщает, что по архитектуре здания его можно отнести ко времени правления Алексея Михайловича. Во всяком случае дворец построен до 1702 г., ибо голландский путешественник Корнилий де Бруин, бывший у Троицы 3 января этого года, уже говорит о нем.

Известно, что при Елизавете Петровне был украшен лепниной верхний этаж дворца. К украшениям времен Елизаветы относят и печи из расписного и фигурного изразца. При Тихоне Писареве с восточной стороны дворца был пристроен учительский корпус и столовая. Е. Голубинский в описании Царских чертогов ссылается на краткое описание Лавры, где говорится: «Царские чертоги, каменные о двух ярусах на 40 саженях длины и девяти сажен ширины и со стенами: расписанные снаружи разными красками наподобие шахмат и убранные в пристойных местах, а особливо столбы у окон изразцовыми разными фигурами: с южной стороны оных имеются два парадные для всхода великолепные крыльца с фронтонами, на коих арматура и короны позлащенные, устроены в 1775-м г., и во всю линию (здания) открытая на столбах из белого камня регулярных (то есть как следует, форменно обделанных) галерея, которая делает прекрасный вид».

Со слов людей, которые еще застали сейчас помянутые «всходы» в чертоги, они описываются так:

«На том месте, где ныне находятся два входа в академический сад, против колокольни и против Успенского собора (и против нынешних крылец у чертогов) начинались каменные всходы или лестницы, с каменным же балюстрадом, прерываемые площадкою посередине и оканчивавшиеся также площадкою… Галерея и крыльца уничтожены в 1815 г. В бывшем дворце, а теперешнем ректорском корпусе помещается домовая академическая церковь в честь Покрова Божией Матери, занимая восточную четверть верхнего этажа дворца».

Итак, мы имеем представление о Царских чертогах, которые, по мнению Миллера, были построены даже при Алексее Михайловиче, но вернемся все же к главной теме нашего повествования – походу Алексея Михайловича и его завершению.

Во время пребывания в монастыре царь посещал службы, ходил в монастырскую больницу и раздавал щедрую милостыню. В день праздника, после службы государь совершал пышную трапезу и раздавал братии деньги. Монахи подносили государю изделия из дерева, выполненные своими руками, которые потом использовались царем в быту. По окончании праздника государь уезжал в Москву и прибывал туда 30 сентября. На подъезде к Москве государя встречало духовенство и сопровождало в Успенский собор, где Патриарх благословлял царя и кропил его и бояр святой водой. После чего царя сопровождали во дворец. Подобная пышность и торжественность этих походов удивляла и завораживала иностранцев. Главным в них было то, что государь совершал походы не ради забавы или демонстрации своего величия. Это была его дорога к Богу.

Так проходили Троицкие походы русских государей, и эта традиция испрашивать благословения у Бога на любое дело, укоренившаяся в сознании русского человека, как ничто другое определяет главную черту самосознания русского человека, самосознания, которое не мыслится без Бога.

По материалам открытых источников

STSL.Ru