Катихизис девятой

КАТИХИЗИС ДЕВЯТОЙ.

Буди имя Господне благословенно отныне и до века: Говаривал Святый Иов, не только как еще процветал в благополучии, и восточным слыл богачем: но как уже и на гнойном сидел месте и всенародною стал быть у людей баснею. Да и у добраго Христианина не другое что во устах должно быть, как сия же святая Иовова песнь. Тебя напр. Бог благословил всяким довольством, и все дела по твоему желанию текут: так что приличнее твоему сердцу в то время петь, как не сию духовную псальму? Ежели же тебя лютая и подобная Иовлевой постигнет язва; ежели самая твоя возсмердится кожа, и принужден будешь гной со Иовом черепом огребать: так и тогда, как никаких не станет утех, ни утешителей, в сей себе песни поищи отрады, которою себя в болезни Иов утешал: буди имя Господне благословенно отныне и до века. А когда не сия, так вот тебе другая Павлова песнь: в которой все Павлово благородство содержится: Вся могу, говорил он, о укрепляющем мя Иисусе Христе.1 Которую хочешь, выбирай. Понеже Павел и Иов суть два адаманта, которых обоих сколько беды ни крушили, только не сокрушили. Однако я сие говорю более для себя, и для вас, слушатели, чтоб ниже мне ослабевать, ниже бы вам скучать, когда безпрерывно вдаль итти слушанием понуждаетеся, и так вместе и я, и вы оной держась Божией помощи, пойдем в путь свой радуяся. Как уже мы первую против безбожников совершили борьбу, доказавши твердыми и сильными доводами бытие Божие: то теперь следует не меньше сильное против язычников или многобожников выдержать сражение, где надобно доводить, что един есть Бог, за котораго помощию надеемся, что и сии враги спяти будут, и падут, мы же востанем и исправимся. Вопр. Доказавши, что есть Бог, то уже ли и един есть Бог? Отв. Не отменно един. Вопр. Чем сие доказать? Отв. Христианину Божиим словом. Втор. 6. 4 Слыши Израилю, Господь Бог твой Господь един есть 1. Кор. 6. 4. 1. Тим. 2. 5. Един Бог и един Ходатай Бога и человеков человек Христос Иисус. Что же и Отец, и Сын и С. Дух суть един Бог, а не многи Боги, о том после, где будем говорить о Святой Троице. А язычнику резонами из ума. Вопр. Какиеж бы те резоны были? Отв. Из многих следующие.

(I.) Когда доказывали бытие Божие тем, что неотменно проходя по сим вещам вверьх, надобно не в безконечность проходить, но на таком остановиться, от котораго бы все те вещи произошли, а оно бы ни от кого не произошло, и оно было бы всех вещей первая вина, т. е. Бог. Но такая первая вина когда есть, то неотменно должна быть одна; а многия быть не могут: иначе бы не были первыя вины; да и мы мыслию вдаль проходя, сыскавши одно такое, от котораго бы все произошло, останавливаемся и довольствуемся.

(II.) Богу должно быть пресовершенному, т. е. все совершенства, какияб в других вещах ни были, в нем одном превосходным образом содержатся, потому что все другия в вещах зримыя совершенства от Бога произошли; а никто того не дает, чего не имеет. Да и ничто так не непристойно, как такое существо за Бога почитать, которое бы не было крайнее и пресовершенное. А ежели бы много богов было, так бы они все были не совершенные для того, что в таком случае целое совершенство на частиб раздробилось, которыя ежели бы вместе сложилися, то сделали бы нечто совершеннейшее. И так было бы нечто самих богов совершеннейшее, и сие бы должно быть Бог, да и один. Да к томуж и твари ни какого совершенства от таких богов не могли бы принять без их оскудения: напр. Ежели бы из ручьев все стали воду черпать: то могли бы и вычерпать, или по крайней мере воды уменьшить; но вод бездна такого недостатка не боится, каков есть истинный Бог.

(III.) Богу должно быть безконечному т. е. не иметь ни начала, ни конца, и быть везде; понеже когда бы имел начало, так от когоб? А ежелиб конец, то и начало; а безначален должен быть один: не за чем бо многим быть безначальным. Бог еще есть неизмерим: понеже кому Его мерить? Иначе ежели бы был мерим, так бы в некоторых границах заключался; но сего не льзя сказать. Почему Бог, как безконечной и неизмеримой, должен быть везде, не выключаясь ни из последняго уголка своей твари. Но ежели бы богов много было: так ни один бы из них не был везде, но всякой бы бог себе определенное имел место, в которое бы другой бог не мог вступить: а когда бы и много богов было, и везде бы были, то один бы бог в другом был, следовательно бы их не много было, но изо всех сложенной один.

(IV.) Бог должен быть, и есть крайнее добро, т. е. такое, котораго бы мы выше и лучше и вообразить не могли, и которое, ежели бы имели мы, то никак бы уже лучшаго добра и пожелать не могли. А не отменно Бог должен быть крайнее такое добро: понеже сие доказывают все вещи, которыя как добры различно, так неотменно такую доброту от такого получили, которой всякое добро в себе содержит. Но ежели бы кроме одного было какое другое крайнее добро, то оно бы было или больше, или меньше, или равно крайнему добру. Ежели бы было больше, так сие бы и было Бог: ежели меньше, так не было бы крайнее; следовательно и не Бог: ежели же равное, так ни то, ни другое не будет крайнее, а по сему и то и другое не Бог.

(V.) Бог должен быть и есть всемогущим по тому, что, когда видим, что здесь один другаго сильнее и могущественнее: то неотменно надобно быть такому, которой бы был сильных сильнее, и могущественных могущественнее, или всемогущ. А ежели бы много принять богов: так ни единаго не было бы всемогущаго, но все они только несколько бы могли, а не все, и разве бы они все совокупившись зделали всемогущаго. Да к томуж один Бог против другаго Бога мог бы противиться, по тому, что один не больше бы имел сил, а другой бы не меньше. И сия-то причина есть, что Язычники принявши многих богов написали, что они некогда и брань между собою имели. Но истинный Бог должен быть такой, которой бы ни какого против себя не имел противника, но все бы со трепетом его власти покарялися. И отсюду С. Даниил 4. 32. единовластительство одному Богу приписует, что его державе и воле никто попротивиться не может.

(VI.) Управителю мира должно быть одному, по тому что Монархиа и у людей есть властительство самолучшее. Да еще Бог должен быть, или есть такого величества, котораго выше не только что быть, но ниже помыслитися может; почему предостойно над всею тварию один возмет властительство. А ежели многих богов принять: то всяк из них не возможет управить вся, потому что не будет в себе всех сил иметь; так не будет несовершен, следовательно и не Бог. А ежели всяк из них возможет управить вся, так прочие боги будут праздны и лишны. Но совсем не можно того за Бога почесть, которой бы не возмог вся управить, или которой бы был праздным и лишним. Чего ради надобно быть одному Богу, которой бы один мог вся управлять. А ежели скажут Язычники, что один не может управить все, так мы спросим, для чего? Для того, скажут, что в одном столько сил не будет. Никак: понеже у Язычников могут многие боги мир управить: а мы почитаем того за Бога, которой бы один все те силы имел, которыя бы все силы, по Язычников мнению, в тех богах всех находилися.

(VII.) Должно спросить Язычников: когда не один, так много ли богов? Они их насчитывают, иные до тритцати, иные до сорока тысячь, или и без числа. Они более богов имеют, нежели сколько вещей в свете. И потому-то они иных богов к самым скаредным вещам приставили: как напр. Клоацину над нужными местами, Форкулюса над воротами, Лиментенуса над порогами, Кардею над крюками, Партундуса над родильницами; и премного таких находит С. Августин. А иных богов за их множество к одной вещи многих приставили: как к родильнице, Витулана, Сентина, Едуку, Люцину, и пр. Откуду видно, как пребезумно кроме единаго Бога другую такую богов набирать толпу, и в каком мы заблуждении находились, когда таких скверных держалися, или все те как жалко погибают, которыя до сих пор пребывают во многобожии!

Вопр. Что было бы такого многобожия виною?

Отв. Вымышление идолов или статуй, под которыми язычники множество тех не сущих богов почитали. Сие явно воспоминается в книге Премудрости гл. 14. 27. так: недостойных имене идолов служение, начало всякаго зла, и вина и конец есть: и потому всякой почти многобожной народ всех своих богов идолами означенных имеет.

Вопр. Когда, и от кого, и каким образом в свет взошли идолы?

Отв. О времени вымышления идол все согласуют, что их прежде потопа не было; а и по потопе по крайней мере по разрушении Вавилонскаго столпа и по разделении язык в мир они взошли, но о самом подлинном времени неизвестно, так как ниже о том, кто первой сей соблазн в свет внес. С. Писание объявляет, что Фара сын Нахоров отец Авраамов был идолослужитель. Иис. Нав. гл. 24. ст. 2. Сия глаголет Господь Бог Израилев: обону страну реки жиша отцы ваши исперва, Фара отец Авраамов, и отец Нахоров, и служиша богом иным. А Фара был не в далеких временах после столпораззорения, и он ли первой был идолопоклонник, или нет, то неизвестно. А каким образом идолы в мир взошли? то Отв. Различными, и такия образцы все вычислены в кн. Премудр. гл. 13. и 14. Первой образ, по которому многобожие взошло, такой был: сперва люди как умом дознавалися, что неотменно есть некоторое божество, которое бы было знатной какой красоты и величества: то к невещественным и невидимым умом не восходя, в телесных и видимых вещах того божества искать вознамерились. А когда из таких вещей лучших и достойнейших не находили, как солнце и луну и звезды небесныя; притом приметили их порядок, постоянное движение и от них себе пользу: то их за богов и почли. И сие светилам небесным служение было первое в многобожии. И для того говорят, что Египтяне первее всех звезды за богов почли: потому что они первые небесныя движения начали разбирать. Второй образ, по которому идолопоклонство зачалось, есть такой: как у некотораго знатнаго отца сын умер, или у жены муж, или у мужа жена, или прежеланной у народа преставился Царь: то все они по смерти их горьким себя сокрушая плачем, искали средство, которым бы и себя утешить, и умершаго безсмертием почтить. Тут им разсудилось, что ничем иным умершаго не льзя прославить и себя утешить, как только, ежели точной умершему зделают образ из золота чистаго, и его на всенародном месте поставят. Такой образ должен неотменно от своих сердечных и усердных рачителей чем нибудь почитаем быть. И прежде может быть какими нибудь, да не божескими почитаем был почестьми: а как уже потом со временем возмог нечестивый обычай, и при том еще прибавлены были мучительския повеления, или подданных ласкательство к своему государю; то, котораго не давно чествовали за человека, того уже за бога вменили. Третий образ мог быть такой: из людей всегда были такие, которые себя от других отменными оказывали, как на пр: иные силою прекрепкою, иные благодеяниями премногими, так, что такия в сравнении других казались нечто иметь более, нежели человеческое, или нечто божеское: то после смерти народ, памятуя их дела да еще разсуждая об них более, нежели они самою вещию были, как обыкновенно разсуждается о делах персоны какойнибудь неприсущей, их лица изобразивши поставляли на публичных местах, как в своих напр. Кумирницах. Но после как уже время стало далее проходить, а люди тех мужей, коих были образа, не знать, да только про их дела, преславная, а может быть и привымышленная слыша неотменно подумали им не быть из человеческаго поколения, но из божескаго: и потому их почли за богов, а их образа божескою стали почитать честию, как-то каждением, курением, огнем и пр. И отсюду-то богомерское многобожие в людях усилилось пременивши славу Божию во тлю, и послуживши твари паче Творца: и сие богоотступство всех прочих заблуждений было виною. И так что касается до Язычников, то кажется довольно их прелесть познали: теперь надобно еще, чтоб совсем единство Божие утвердилось, Манихейскую ересь обличить.

Манихеи были Еретики четвертаго века, наипаче во Италии, которые кроме прочих скверных ересей содержали, что двум началам быть думали, крайним и безконечным: т. е. разсуждая, что от Бога добраго не может другое произойти, как только доброе, другаго Бога к нему присовокупить вздумали, от котораго бы всякое зло происходило; и такой бы Бог был безконечное зло, так как тот есть безконечное добро. Но сие опровергается первое тем, что двум началам безконечным не льзя быть: понеже такия начала должны бы быть везде; но не могут быть везде, а наипаче когда они между собою совсем противны. Ибо ежели везде будет безконечное добро, то не будет нигде зла; а ежели зло, так нигде не будет добра. Второе: ежели бы были те противные два начала, так их концы вместе сшедшись непрестанную бы брань имели: а в такой брани должна которая нибудь сторона победу взять: т. е. Бог, как всемогущ, тое зло истребит; иначе ниже будет всемогущ всегда при себе имея неприятеля. Третие: что всякое зло не есть что положительное, но лишение только добра. Напр. грех ничто иное есть, как неимение сходства с законом Божиим, неправда есть лишение правды, нечистота есть неимение чистоты, блуд есть неимение целомудрия. Понеже нет ни одного зла существеннаго: всякое бо существо само чрез себя есть добро, и зла, поелику зло, выключая, в ком оно вмещено бы быти могло, нет на свете: а оно всегда есть в вещи доброй, как грех в человеке, и всегда от вещи доброй происходит не по естеству вещи, но по случаю, когда вещь с дороги заблуждает, и от настоящаго порядка отходит, и такия заблуждения есть зло. Почему не льзя допустить прохождение в безконечность в винах зла, т. е. будто надобно проходить до какого безконечнаго зла; но всякое зло может заключаться в какой нибудь вещи доброй, от которой по случаю зделалось.

И так, что до сего учения, которым единство Божие всесовершенно подтвердилось, и до нынешней недели касается, довольно: а уже после праздника, ежели Бог похочет, как и я и вы мыслию поуспокоившись, охотнейшими возвратимся на учение, приступим к самому Святейшия Троицы таинству: теперь же приличным непреминем окончить нравоучением.



Оглавление

Частые вопросы

Интересные факты

Для святой воды и масел

Стекло, несмотря на свою хрупкость, один из наиболее долговечных материалов. Археологи знают об этом как никто другой — ведь в процессе полевых работ им доводится доставать из земли немало стеклянных находок, которые, невзирая на свой почтенный возраст, полностью сохранили функциональность.