Нравоучение

НРАВОУЧЕНИЕ.

Сказали мы, что должна быть, и есть в свете церковь. Но сие очень мало для нас казаться должно. Чтобы было пользы? Какая утеха, какая отрада, ежели бы другие тою честию наслаждалися, а не мы бы тем преславным церкве именем почтены были? Иные бы, говорю, сию милость Божию, которую Он к церкви имеет, принимали; а мы бы в тяжчайшем у Бога были гневе, котораго никакая тварь снести не может. Другие в скорби присно бы радовалися; будучи нищими, а многих бы богатили; ничто же имуще, а все бы содержали: мы бы напротив в радости присно скорбели; будучи богатыми, а всего бы требовали; все бы имели, а ни чем бы не владели; чтобы сие было за странное и пребедное наше состояние? Ты бы в церкви считался, а я бы в лукавом мире; ты бы работал Господу, а я бы злому века сего миродержцу; ты бы жил в доме Господни, и посещал бы храм святый Его, а я бы курил во храмах идольских, я бы их скверны за тайны почитал? А теперь наше такое ли состояние? Боже мой! быхом иногда тьма, ныне же свет о Господе.¹ Теперь нам небо служит, воздух покоряется, повинуется земля, небо есть наше наследие, воздух есть, по которому нам на небо итти должно; земля, из которой нам в славу воскресения востать надобно. Ибо и мы, как я толковал, находимся в церкви или и есьмы церковь: и об нас уже сие сказать можно: вы есте церкви Бога живаго². Мы-то та церковь, о которой много говорили Пророки, много Апостоли, много сам Христос: мы-то от язык собранная церковь, которую Павел насадил, Аполлос напоил, Бог же возрастил. Были мы некогда безбожными в мире, и такими, которых за то, что мы Его не знали, Бог не знал; а ныне как только повелел Бог из тьмы свету возсияти, иже возсия в сердцах наших:³ то рушилася первородная темнота, мрак греховный исчез, пропасть соблазнов погибла, рыдание адское утихло, ловитель изнемог, сеть сокрушися, и мы избавлени быхом⁴. Мы только теперь весело смотрим, куды бы глаза наши ни возвели. На небо ли? Тут я весь лиюся радостию, понеже оно мне есть отечество, в котором я после здешних сует и бед вечно покоиться буду; оно есть пристанище, где я по мирским волнованиям пристать должен. На землю ли? Я тут дознаю, что она храмину мою телесную в себе скроет за тем точно, чтоб в последний день, как вострубит труба, ее в целости возвратить, чтоб уже веселилася в храмине нерукотворенной вечной на небесех. На солнце ли? Оно мне знать дает будущаго моего прославления светлость. Праведницы, говорит сам Спаситель наш, просветятся яко солнце.⁵ На звезды ли? И оне также есть некотораго моего возвышения знак. Я не один сие дознаю; Павел сам описывая имущую быть в воскресение славу, уподобляет оную не только солнцу, не только луне, но и звездам.⁶ А что говорить о Богословии, то есть, о учении, которое нам с сею церковию пришло, и которое учение мы Христиане содержим? Веруем мы, а не умишком нашим хвастаем; веруем мы во Единаго Бога, а многобожие отвергаем; веруем в ходатайство Иисуса Христа, а не отвергаем спасение; хвалимся смертию Христовою, а не распинанием Христа; крещение приемлем, а не остаемся во грехах; ожидаем на облацех имущаго приити Судию, а не думаем, чтоб все наши дела без разбору осталися; чаем воскресения мертвых, а не принимаем то, что будто бы мы в смерти совсем пропадаем; чаем и жизни будущаго века, а не держимся того, что будто бы в сей жизни содержится все. Мы такими мудрованиями различаемся от всех; мы такою только верою спастися уповаем. Да откудуж бы было, что мы так преобразились? От Бога. Сия, говорю, измена десницы вышняго.⁷ Сие все справедливо, только каким нам в таком случае быть надобно? Какое Богу приносить благодарение, что нам свою волю открыл, нас от потопа греховнаго в спасительный принял ковчег? Не попустил Он нам родиться Татарами; не попустил такими, которые Бога не знают; не попустил и такими, которые Его и знают, да худо. Он все то, что до него касалося, исправил; мы, чтоб так милостиваго своего благодетеля не разгневать, весьма опасаться должны. Не буди нам когда того, чтоб мы воли его противниками были. Нет! Бог поругаем не бывает: не за тем нам Он волю открыл, и тайны свои сообщил, чтоб мы только звуком уши полнили, а самою вещию презирали; устнами бы чли Его, а сердце наше далеко отстояло от него; так верует и диавол, такъже слушает и Язычник. Ты стал быть в благодати Христовой, да и изнемог, да и разслаб. Ты слушаешь Евангелие, но не по Евангельски живешь: столько же дивишься злату, сколько и тот, которой то за Бога почитает; ты столько же гонишься за прибытками, сколько и язычник; ты столько же затворяешь утробу свою от нищаго, сколько и безбожник; ты столько же стараешься о душе, сколько и тот, которой ей думает вместе с телом пропасть. Чтож сие за вера? Что сие за христианство? Такая вера Богу досаждает, такой человек в церкви почесться едва ли может. Я знаю, что ты по высокоумию своему думаешь себе стоять как кедру, которой не подвижется во век. Но как на такую вышину дыхнет бурный ярости Божия ветр: то едва ли устоит такая вершина, чуть ли не потрясется и самый корень. Бог знает и из невернаго делать верным, и вернаго осудить за нечестие. Ты верою стоиши, не высокомудрствуй, но бойся. Истинный Христианин есть подобен светилу в мире. Его вера пред Богом чиста; Его дела и под спудом не скрыты; Его делами прославляется Бог. Такой человек когда бы замешался в десяти тысячах неверных: он бы и тут себя отличил; он бы и там виден был, как Ной в тех грешниках, которые в водах погибли, как Авраам между идолопоклонниками, как Лот между Содомлянами, как Иосиф между Египтянами, как Иов между Аравлянами, как Моисей между Израильтянами. Такой Христианин куды бы ни пошел, с собою носит церковь, или за ним всюду ходит церковь. Таких Божиих людей когда будет целое собрание, то зделается церковь, о которой мы ныне толковали. Которое толкование да будет в вашу пользу, в славу же Божию, ему же да будет от нас честь и слава во веки. Аминь.

Сказывано Октября 26.