СЛОВО в неделю единонадесятую по Пятдесятнице

СЛОВО

В НЕДЕЛЮ ЕДИНОНАДЕСЯТУЮ ПО ПЯТДЕСЯТНИЦЕ

       Нынешнее Евангелие открывает, могу сказать, чудо милосердия Божия, и чудо жестокосердия человеческаго. Нам люди бывают иногда должны, но мы сами всегда Богу должны состоим. Нам дал Он закон, яко безценное сокровище, с тем, чтоб оное не только мы хранили, но чтоб оное и приумножали; чрез сие обязаны мы сей великий заклад заплатить Богу не только цел без уменьшения, но еще и с прибытком. Когда же сей великий данный нам залог не только цел Ему не возвращаем, но и совсем его погубляем, пренебрегая его, яко вещь ничтожную; тогда мы остаемся у Бога в долгу, да и в долгу безмерно великом.

       Сей долг в Евангелии оценен тьмою, или в десять тысячь талантов, что составит более полумилиона наших денег. Не для того в сию сумму оценен, аки бы он несравненно не привышал сие, но что и таковую сумму редко кто заплатить может. Столько-то великим долгом мы всегда должны Богу!

       Но люди бывают иногда нам должны сто пенязьми, то есть, десятками рублей: не для того сие сказано, чтоб не было нашего долгу и более на других; но для того, что сколькоб долг наш велик ни был, но он весьма мал, или почти ничто в сравнении того долгу, коим мы должны Богу.

       Мы ежеденно своему щедрому Одолжителю молимся: Остави нам долги наша, да и тотчас после сего прилагаем: яко же и мы оставляем должником нашим (Матф. гл. 6, ст. 12). О как безстыдно и противу совести! в том позорит нас пред всем светом нынешнее Евангелие. Бог по единому милосердию простил своему должнику в десяти тысячах талантов; но тот же самый помилованный и прощенный должник не простил своему должнику во сто пенязях, но схватив его без милосердия, давил без ослабления, и всадил в темницу без сожаления. Безпримерное жестокосердие! тем более поразительно, что сей безчеловечный заимодавец есть точный образец всех нас.

       Однако со всем тем дерзаем Бога молить: остави нам долги наши. Но можем ли сие получить, когда сами своих долгов не оставляем мы должникам своим? Аще не отпустите кождо брату своему от сердец ваших прегрешения их; ни Отец небесный отпустит вам согрешения ваша (Матф. гл. 18, ст. 35). Вот каково решение Евангельское на прошение наше о оставлении нашего долгу! но к большему и Божия милосердия и нашего жестокосердия доказательству, объясним свойство Божияго и нашего долга.

       Бог нас одолжает всем, ибо мы сами своего ничего не имеем; а мы подобных себе человеков одолжаем малою частию своего имущества. Бог требует от нас возврату своего долгу, да еще и с приумножением не для Себя; ибо Он ни в чем нужды не имеет, но для нас же единственно. Ибо когда сохраним мы Его долг весь цел, то тем сохраним свое благосостояние; и чем более долг приумножим, тем более не Бога, а себя обогатим. Чем более сей долг Богу платим, чрез то мы не оскудеваем, но тем более умножаем свое сокровище. А когда мы одолжаем людей, то ищем возвращения долгу еще с лихвою, да и то единственно в пользу нашу; а чрез то умножаем мы свой прибыток, но должник чувствует уменьшение, или оскудение: ибо иногда, боясь истязания заимодавца, и что нужно для него, продает, дабы заплатить долг свой.

       Но Бог-де для того самаго не строго взыскивает своего долга, что Он в уплате долга нужды не имеет; ибо возвращенным долгом не пользуется. Как! Он в уплате долга нужды не имеет? Но что есть уплата Ему наша за долг наш? Есть спасение наше. Заплатим долг, спасемся; не заплатим, погибнем. А Ему зело желательно и нужно спасение наше. Несть воли Отца небеснаго, да погибнет един (Матф. гл. 18, ст. 14). Не хощет Он смерти грешнику, но еже обратитися и живу быти ему. А по сему, когда Бог требует от нас платы долгу, не инаго чего требует от нас, как спасения нашего. А мы и даем в долг и взыскиваем его, не столько наблюдая пользу должника, сколько собственную свою. Себя можем сим образом обогатить, а должника в нищету привести. По сему долга Божия с нашим сравнению, простительно ли нам, когда Бог прощает нам и безчисленный долг, а мы и малый взыскиваем без всякаго послабления?

       Но когда плата долгу нашего Богу есть не иное что, как спасение наше; то прощая Бог долги наша, тем самим не лишает ли Он нас спасения нашего? Бог простил мне долг, то есть, я Его залог погубил, закон преступил, и Он все то мне простил, и при мне ничего добраго не остается; так чем же я оправдиться могу, чем спасение заслужу? Заслужишь, когда после сего более в долг входить не станешь. Ибо Бог не для того прощает нам долги наша, чтоб мы после сего еще и более долг свой умножали, и таковому долга умножению никаковаб конца не положили. В таком случае должник не толькоб оказал себя неблагодарным, но и поступил бы совсем противу совести. Он во зло бы употребил милосердие Божие, что аки бы Бог для того ему долги прощает, дабы он и после сего долги свои еще более умножал, то есть, тем вольнее и дерзновеннее закон Божий преступал. Апостол, описывая милосердие Божие, простившее нам все наши грехи, говорит: Что убо речем? пребудем ли во гресе, да благодать преумноржится? то есть, будем ли паки грешить в надежде, что и паки и паки милосердие Божие оные простит нам? Нет! да не будет! иже бо умрохом греху, како паки жити будем в нем (Рим. гл. 6, ст. 1 и 2); то есть, когда стали мы свободны от несноснаго бремяни долгов своих, и то по единому милосердию Божию, будем ли после сего столько безумны, чтоб сей тягости паки себя подвергать, и искушать Господа? Наконец милосердие обратится на суд, и долготерпение Божие истощится. Вот и пример, самый нынешний должник, коему простил Господь тьму талант. Он его тогда простил, когда он, кланяяся и умоляя Его, сказал: Господи потерпи на мне, и вся ти воздам (Матф. гл. 18, ст. 26). И хотя сии слова не то заключают, что аки бы сей должник когда либо свой безмерный долг заплатить мог: ибо сие не возможно; да и Господь весь долг ему простил, не взыскивая более от него ничего: но по крайней мере оныя слова были, аки порукою за него, что он впредь в таковый долг не входить твердое намерение положил и обещание дал.

       Из сего о долгах и о прощении долгов разсуждения Христианскаго что надлежит заключить о долгах, какие обыкновенно между людьми бывают? то есть, давать ли кому что либо в долг, или данное в долг надлежит ли взыскивать? Не касаясь заведеннаго обще обыкновения, а единственно держась правила, похвальное и доброе дело есть одолжить кого. Ежели мы обязаны помогать ближнему своему во всяких его нуждах, и всяким образом; то кольми паче одолжить в таковых обстоятельствах другаго, есть безотрицательное обязательство каждаго, могущаго то учинить человека, кольми паче Христианина. А по сему не имеет на то права, разве человек в крайней нужде находящийся, не имеющий пищи, пития, одежды и пристанища; и до таковой бедности дошел он не по лености, не по мотовству, но по несчастливым без всякой его вины обстоятельствам. Можно и ленивому и промотавшемуся помочь, но чтоб сие послужило ко исправлению его, дабы он не был более в тягость другим; а трудом, и прилежанием, и благоразумным своего имущества употреблением впредь снискивал себе пропитание и содержание.

       Но должно ли данный долг взыскивать? на сие небесный Учитель точное дал правило: Взаим дайте, ничесоже чающе; и от взимающаго твоя не истязуй (Лук. гл. 6, ст. 35 и 30). О правило благословенное, и всякаго подражания достойное! Таковое одолжение есть святейшее; ибо есть едина чистая к ближнему любовь и милость. Но и полагая, что мы одолжаем людей бедных, в нужде сущих, ежели с таковых долг взыскивать, будет то не помогать ближнему, но еще в большую бедность его приводить, и нужды его умножать. А при том из сего же не редко случается, что из дружбы выходит вражда. Ты с должника взыскиваешь долг свой, а он, не имея чем заплатить, убегает тебя, да еще и поносит, яко строгаго и немилосердаго взыскателя. Твое неудовольствие чрез то умножается, что по твоему мнению тобою облагодетельствованный не только неблагодарен, но и своим одолжением купил себе врага. Далее влечешь его на суд; из того вражда усиливается, да еще и трата не малая по судам начнет происходить, с твоим убытком, а для должника с вящшим разорением. Но Христова правила держась, все будет спокойно, с обеих сторон благоприятно: и заимодавец чувствует удовольствие, что мог помочь ближнему в нуждах его; и должник благодарит, и своего одолжителя благодетелем и отцем почитает, и искреннею любовию всегда платит ему долг его. Взаим дайте, ничесоже чающе. Великий наставник ведет нас к совершенству. Ежели, говорит, взаим давать, чтоб восприять равная, сие дело есть общее, даже и самых неблагодетельных людей; так чем же вы, мои ученики! отличите себя от сих, так сказать, не одолжителей, но торговцев? Аще, говорит, взаим даете, от них же чаете восприяти, кая вам благодать есть? ибо и грешники грешником взаим дают, да восприимут равная (Лук. гл. 6, ст. 34).

       Приметьте вы при сем, что Господь почитает делом несовершенныя добродетели, ежели кто взаим дает, да восприимет только равное; то что уже сказать о тех, кои взаим дают, чтоб восприять не равная только, но еще с лихвою, да и с лихвою непомерною? Господи! кто обитает в жилище Твоем, или кто вселится во святую гору Твою? вопрошает Бога Пророк, да и отвечает от лица Его: Ходяй непорочно и делаяй правду, и между прочим, иже сребра своего не даде в лихву (Псал. 14, ст. 1, 2 и 5). Так какоеж лихоимцу приобретение, когда думая лихвою себя и дом обогатить, между тем лишается жилища небеснаго, и не может возвыситься на гору святыни и совершенства?

       Нет лучшаго для сего случая совета онаго Апостольскаго: Ничим же ни единому должны бывайте, точию еже любити друг друга (Рим. гл. 13, ст. 8). Сей долг есть пречестен и препохвален. Един по любви одолжает, другой любовию платит; и заимодавец благодетель, и должник благодарен. Оба довольны, оба спокойны, оба блаженны. Аминь.

       Говорено в Вифании 1805 года.