СЛОВО в неделю двадесятьчетвертую

СЛОВО

В НЕДЕЛЮ ДВАДЕСЯТЬ ЧЕТВЕРТУЮ

       Евангелие почти непрестанно поминает нам о больных и о исцелении их. С одной стороны заставляет сие нас оплакивать нашего естества немощь и бедствие; с другой, прославлять человеколюбиваго и безмезднаго Врача, не только белезни исцеляющаго, но даже и мертвых воскрешающаго.

       Но при сем-то приходит мне на мысль, что Господь Иисус исцелял болезни телесныя, яко-то разслабленных, слепых, хромых, сухих, и другими различными болезнями одержимых. Ежелиб Он только исцелял болезни телесныя, не должен бы почтен быть, как только славным и благодетельным врачем; и сия слава и с другими искусными врачами была бы смешана, и тем бы уменьшена была. Но что из того далее пользы? Мог бы больной паки той же, или и другой, да и тяжчайшей болезни подвержен быть; или по крайней мере, сколько ни лечить, а наконец не миновал бы смерти. И так исцеленный больный мог бы чрез то получить продолжение кратчайшаго времени краткия сея жизни; но смерти, к которой ведут все болезни, и единственно для отвращения ея врачевать болезни желаем мы, но смерти со всем тем никак избежать не мог бы.

       В сем ли убо едином состояло Христово больных исцеление? О! нет! Он исцеляя тело, наипаче стремился исцелять душу: исцеляя болезни телесныя, исцелял болезни душевныя. И для того, исцеляя больных, всегда начинал свое Божественное врачевание сим важным изречением: Отпущаются тебе греси твои (Матф. гл. 9, ст. 2). Кто из врачей человеков таковыя слова произносит? Ему грехи больнаго и на ум не приходят. Разбирает он все сложение тела, ударение крови, коль велик жар от того; примечает, каково положение внутренних тела частей, нет ли где в них какова повреждения, и изыскивает, от чего болезнь приключилась; и потому употребляет, по мнению своему, врачевства, чтоб облегчить, или и исцелить болезнь, хотя не редко случается, что никакова из того не выходит от болезни облегчения, а иногда от тех самых лекарств больной в горшее приходит состояние, так как нынешнее Евангелие о кровотечением страждущей жене точно говорит, что в сей болезни была двенадцать лет. Яже врачем издавши все имение, и не возможе ни от единаго исцелети (Лук. гл. 8, ст. 43).

       Но имение все потеряла, а здравия не возвратила. И должно ошибаться врачам. Ибо они анатомии души не делают, и до себя принадлежащим то не почитают, да и делать не могут; то есть, какими больной грехами себя отяготил, каким подверг себя страстям, какая в нем их сила и действие, к чему воля его и склонности более наклонены; в сие входить почитает врачь не принадлежащим до себя; а ежелиб и входил, то как их уврачевать и истребить, совсем бы недоумевал, и приступить к тому не дерзнул бы, почитая себя довольно счастливым, ежелиб успел в исцелении единой телесной болезни: ибо за сие единую и довольную получил бы награду, и отличным от всех почтен бы был прославлением.

       Но небесный врачь Спаситель наш совсем был не таков. Он прежде приступал ко исцелению болезней душевных, а из того последовало и болезней телесных исцеление. Остановлял прежде нечистый источник, а чрез то остановлялись и скверные потоки. Исторгал прежде вредоносный корень, а чрез то сами собою изсыхали и ядотворныя ветви. Чадо! отпущаются тебе греси твои.

       Однако в сем чудотворном Христовом исцелении был некоторым образом соблюден и естественный порядок. Сколькоб врачь ни искусен был, но ежели больной врача не призывает, или призвав не принимает его лекарств, он излечиться не может, хотя ко исцелению его врачевства и были бы действительны. Тоже видим мы и во врачеваниях Христовых. Он не иных исцелял, разве которые к Нему приходили, и умоляли Его, или Его к себе призывали: но еще несколько себя к тому расположили и предуготовали.

       Чем расположили и предуготовали? чем? Верою, верою несумнительною, и горячею, и вседушевною. Сие видим мы из свидетельства самого небеснаго Врача, что Он их веру и признавал, и похвалял, даже как бы удивлялся великой вере их. О жено! велия вера твоя (Матф. гл. 15, ст. 28); ни во Израили толики веры обретох (Тамже гл. 8, ст. 10). А без сего вся Божественная Его сила не действовала, и Его человеколюбивая десница была от исцеления удерживаема: что Евангелие ясно объявляет, что когда Он пришел в некоторый град, где хотя много было больных, но никакой в них веры не было, почему никто и не исцелен. И не сотвори ту силы многи, за неверствие их (Матф. гл. 13, ст. 58).

       Но и поистине зело потребна тут вера. Ежелиб только дело было о исцелении телесных болезней, тут не много бы нужна была вера. Лечат и связанных, и ума лишенных. Но где надлежит врачевать душу, там не может никак последовать исцеление, где душа или связана неверием, или лишена всякаго добраго произволения и расположения. Надобна вера, и вера чистая, просвещенная, сердечная. И потому, когда небесный Врачь примечал в некоторых больных веру, но слабую, и чтоб в них оную умножить, вопрошал: Веруеши ли, яко могу сие сотровити?(Тамже гл. 9, ст. 28). Сим вопрошением Он их веру возбуждал и возжигал так, что они на сие ответствовали: Верую Господи, помози моему неверию (Марк. гл. 9, ст. 24).

       Вера сия состояла в душевном познании единаго истиннаго Бога, и Его Божественнаго посланника, во всеконечном отвращении от своих заблуждений, в признании своих грехов, и что их покаяние может принято быть, и получить отпущение грехов, не по делам своим, и не по силе единаго раскаяния, но единственно по милосердию Божию и благодати Христовой. Таковая-то потребна вера для исцеления душевнаго! О сей-то вере сказал Спаситель: Не бойся, токмо веруй (Марк. гл. 5, ст. 36). Тягость грехов твоих великая, и душа твоя ко исцелению совсем безнадежна; но отложи боязнь, ты будешь исцелен и спасен: ибо вижу я в тебе веру чистую и сердечную. Она сильна привлечь к себе благодетельную десницу Божию, ко уврачеванию тяжкаго заблуждения твоего, и поставить тебя на путь правый, на путь грешников оправданных, и даже присвоенных Ему в чада Божия. Дерзай дщи, сказал Спаситель, жене кровоточивой; а когда дщерь, то уже не пленница диавола и ада, но дщерь моя, ты своя у Бога. Вера твоя спасе тя (Матф. гл. 9, ст. 22).

       Можем ли и мы в том подражать Христу, то есть, чтоб стараться не только о исцелении болезней телесных, но и болезней душевных? Не в той силе я говорю, чтоб могли мы уподобиться силе Христовой, которая была всемогуща, и единым словом все свое действие совершала, но сколько возможно нам человекам, при содействии Егоже помощи. Не только можем подражать в том Христу, но и непременно должны. Сему не только пример Христов нас научает, но и самый разсудок к тому побуждает нас. Ежели лечить болезни телесныя, а ни мало не думать о том, от чего болезни телесныя приключаются; таковый труд и иждивение немного будут полезны. Лечению таковому конца не будет; сколько ни излечишь больных, они не только не уменьшатся, но непрестанно более и более будут умножаться.

       Ведаю, что многие устрояются больницы для излечения болезней телесных. И сие дело есть похвально и благочестиво. Уверяет оно, что учредители тех имеют душу благочестивую и сострадательную. Но должны таковые учредители помыслить и о том, чтоб не только исцелять впадших в разныя болезни, но чтоб и предупреждать таковое несчастие, и уменьшать болезненных, и сему несчастию распространяться не допускать.

       Как же сему злу помочь? как? Все Христиане, а паче Христианское правительство, должны употреблять всевозможное и ревностное старание, чтоб нравы народные исправить, и в них зло, болезни производящее, всевозможно истреблять. А для сего потребно, чтоб во всех насаждать страх Божий, и утверждать истинное благочестие. Страх Божий, говорю; ибо он есть начало премудрости. Страх Божий, основанный на истинном благочестии, просветит мысль, и сердце поставит на путь правый. Он насадит в душе любовь к Богу, и любовь к ближнему. Сии два великия и священныя начала, в сердце насажденныя, не только исправят душу каждаго, но и возжгут в ней истинную ревность, чтоб и ближняго исправить, и его из заблуждения или вывести, или не допустить до онаго. Чувствующий в себе страх Божий, и благочестием истинным руководимый, будет всего того прилежно остерегаться, что противно любви Божией, и любви ближняго. Будет осторожен во всех поступках своих. Страсти всякия всемерно будет укрощать. Будет трудолюбив, и избегать праздности и неги, яко источника разслабления душевнаго и телеснаго. Будет остерегаться от сладострастия, причиняющаго различныя болезни. Не станет отягощать себя излишними корыстолюбия заботами; ибо они изсушают и измождают силы телесныя. Будет удаляться от роскоши; ибо она бывает причиною многих болезней; да и истощает имение, а истощание таковое не только приводит в уныние и отчаяние, из коих многия произойдут болезни, но отъимет все средства, чтоб помогать ближнему в болезнях его. Страхом Божиим руководимый будет удерживать гнев, зависть, излишнее честолюбие, невоздержание, пиянство, и всякую страсть; а чрез то предостережет себя от многих болезней, кои все раждаются от страстей, когда им дать волю, и страхом Божиим и разсудком не обуздовать.

       Положив таковаго добраго человека и Христианина истиннаго, будет ли в нем сие святое семя безплодно? Имея возженно сердце любовию к Богу, будет ли он не любить ближняго? ограничит ли себя тем, чтоб только самому хранить добродетель; а на других будет смотреть, нимало не трогаясь, как бы они ни жили? Будучи в поступках своих благоразумен, и во всем порядочен, не возревнует ли он, чтоб и других безчинных на таковый истинный и благоразумный путь привести? Ежелиб сие в добродетельном Христианине быть могло, не льзяб еще почесть его прямо добродетельным: сиеб было служить и Богу и Ваалу, хромать на оба колена, и в любви к Богу не быть утвержденну. Как возможно, чтоб добрый человек и Христианин пекся токмо о исцелении болезни телесной ближняго своего; а пренебрегал бы исцеление его души, то есть, стараться истреблять те страсти, от коих сии болезни происходят? В таком случае былоб и старание безполезно, и иждивение напрасно. Лечить больных, а причину болезней не истреблять, сиеб было больных только умножать, и им не только никаких не поставлять преград, но еще как бы довольствоваться тем, что больные непрестанно умножаются.

       Можем ли мы того почесть благоразумным, который очищал бы прилежно текущий поток от всякия нечистоты; а источник, из коего сия течет нечистота, ни мало бы не очищал? Всуе будет труд его, и благоразумные тому только посмеются. Добродетелию побуждаемый все тщание прилагает о исцелении ближняго от болезней телесных; но ежели он не помышляет о исцелении его болезней душевных, подозрение подает на свою добродетель, не делает ли он то по единому тщеславию, а не по прямой любви к ближнему. Я, положим, благочестив, как могу терпеть, чтоб были другие в заблуждении, и не употребить всевозможнаго тщания, чтоб его вывести из заблуждения погибельнаго? А ежели я о том не думаю, и как бы кто ни верил, почитаю до себя то не принадлежащим, подаю прямое подозрение, что я в своей вере не тверд, и истиннаго благочестия, а потому прямой к ближнему любви во мне нет.

       Добрый Христианин! пекись о исцелении болезней телесных ближняго своего: но еще более пекись о исцелении болезней его душевных, и изсушай вредный болезней источник. Чрез сие уподобишися ты самому Христу, который не только исцелял болезни телесныя, но прежде исцелял болезни душевныя, и чрез то творил всего человека здравым, и по телу и по душе. Аминь.

       Говорено в Вифании 1805 года.