СЛОВО на новый 1806 год

СЛОВО

НА 1806-Й ГОД

       Течет время непрестанно, яко приснотекущая вода, и после упадает в бездну вечности, и в ней сокрывается. Но по мнению почти общему, паки вода, из моря чрез разные проходы земные протекая, открывается на поверхности земли источниками, и паки составляет реки, и свое течение в море совершает. Так пишет славный природы испытатель Соломон: Вся потоки идут к морю, и море несть насыщаемо; на место, аможе потоки идут, тамо они возвращаются ити (Еккл. гл. 1, ст. 7).

       Любопытный при сем приметит, что сладкая вода, но впадши в море, становится соленою, ко вкусу неприятною, и к питию неспособною: но она же, протекши чрез разныя каменистыя и песчаныя места, паки от своей солености очищается, и является на поверхности уже сладкою и к питию нам и животным способною и приятною.

       Не усматриваем ли мы в сем образ жизни нашея? Изтекает она из Божественных Создателя рук сладкою: ибо всяк дар совершен исходит свыше (Иак. гл. 1, ст. 17); но как впадет в сие житейское море, и смешается с мутною и соленою его водою, то становится нечистою, соленою и отвратительною.

       Мы приемлем, что вера нам принимать повелевает, яко в беззакониях зачинаемся, и раждаемся во грехах (Псал. 50, ст. 7). Почемуб и должно заключить, что нечист есть и самый жизни нашея источник. А от чего сие, я теперь не объясняю; поелику всем Христианам есть то не безъизвестно. Но тотчас премудрая благость Божия изготовила нам действительный возрождения или крещения образ. Мы чрез оный очищаемся, выходим из купели чисты и непорочны, и втекаем уже в сие житейское море, от всякия греховныя мутности и горести очищенны, как точно то утверждает Божественный Павел: И вы сими убо нецыи бысте, то есть, и вы всеми выше от него изчисленными пороками были оскверненны: но омыстеся, но освятистеся, но оправдистеся именем Господа нашего Иисуса Христа, и духом Бога нашего (1 Кор. гл. 6, ст. 11). И так, став мы отрожденны Духом Божиим, выходим в мир сей чисты и непорочны. Но тотчас сей чистый источник впадает в житейское море, море, исполненное солености и горести; трудно, чтоб присем чистый оный источник не заразился житейскаго моря разнаго рода соленостию и горестию. Чрез соленость и горесть разумею я различные пороки, со всех сторон на беднаго человека напасть готовые.

       Вопервых сретит его воспитание. Оно, быв пренебрежено, или худым родителей и домашних примером руководимо, или развратным, а паче иноплеменникам, поручено, не может так быть чисто, чтоб не впечатлели в него многих худых мыслей; чтоб не преклонили его склонностей на вредную сторону, и не расположили бы его к удобному принятию всяких сретающихся мирских прелестей.

       Что же потом? Вступает он в самое житейское море, то есть, во всегдашнее и близкое с людьми всякаго рода обращение. Известно, что, по писанию, весь мир во зле лежит (1 Иоан. гл. 5, ст. 19); да и по общему мнению и опыту, больше худых людей, нежели добрых. Худых, кои не только сами собою развратны, но много и таких, кои не суть развращенны; однако следуют правилам мирским, взирая на множество примеров других людей. Они взирают на них, последуют им не только, чтоб не почесться, яко отличными, и общаго поведения отвращающимися, но и чтоб чрез то не потерять своих мирских выгод. Трудно, весьма трудно, чтоб таковыми примерами и правилами не быть увлеченну.

       Прибавьте к сему, что свидетельствует слово Божие, яко всяк помышляет в сердце своем прилежно на злая во вся дни (Быт. гл. 8, ст. 21); что всяк от природы поврежденной более склонен ко злу, нежели к добру. Вот уже все готово! Хврастие изсушено, и к возжению расположено. Подложи только искру, все тотчас возгорится и произведет пожар велий. Весьма удобно зараза мирская пристанет, весьма удобно всякому от нея развратиться. Житейское море все исполнит своею соленостию и горестию; чистый источник, освященный Богом, потеряет всю свою приятность и сладость, и наводнит все потоком беззаконий.

       Сильны ли противу сего стремления устоять добрая совесть, правила Божии, примеры честных и добродетельных людей? Весьма не сильны: добрая совесть страстями и пороками скоро будет заглушена; правила Божии или мало сведомы, или не так поражают, как-то что всегда в глазах, и чувства более пленяют; а примеры добрые редки и гораздо меньше, нежели худые. Добрые примеры подобны малым потокам, а худые морю, которое скоро все поглащает. Пишут, что святый Антоний видел весь мир испутанный сетями диавольскими; видев сие, в горести духа возопил: О Боже! кто же может угонзнуть сетей сих?

       Какое же при сем есть Божие благое намерение? То ли, говорю, чтоб Его воля была, дабы мы сей греховной заразе были подвержены, и чтоб навсегда в ней оставались? Положив Божие премудрое и отеческое о нас промышление, никак сего допустить не возможно. Мы хотя по безумию своему просилиб у Него, вместо хлеба, камня: но не даст Он, яко Отец, нам камень, а хлеб. Хотяб просили у Него, вместо рыбы, змию: но не даст Он нам змию, но рыбу.

       Вспомните вы на сей час, что жизнь сия не для того от Него для нас устроена, чтоб только мы жили, и кроме земли ни о чем бы более не думали; и в одном сем по житейскому морю страдательном плавании окончалиб живот свой. Сиеб было, дать нам не хлеб, но камень; сиеб было, дать нам не рыбу, но змию. Не такова к нам благость Божия, не таково Его о нас промышление. Его святая и благодетельная воля есть, чтоб мы жизнь сию почитали подвигом, на краткое время для нас назначенным, и чтоб усильным упражнением в сем подвиге очищали себя от солености и мутности житейскаго моря, и потом бы сделались чистым и сладким источником, а чрез то удостоились бы соединиться с другим морем, то есть, с морем блаженныя вечности, или паче с бездною безконечных совершенств Божиих.

       Каким же образом можем мы сего великаго конца достигнуть? Вспомните вы, что реки, втекающия в море, делаются солеными, но после паки истекают из моря внутренними земными проходами, и чрез то очищаются, а очищаются, проходя чрез тесныя, каменистыя и песчаныя места. Пример и ясный, и точно сходственный с правилом Евангельским. Оно точно предписывает нам проходить в пространное неба царство, узкими и тесными вратами. Вот каменистыя и песчаныя безплодныя места!

       Я не имею нужду толковать вам, что означают врата узкие и тесные. Вам известно, что сим означается крест Христов, то есть различные труды, и скорби и гонения: сими-то вратами в небо шествовать Христианам подобает. Нет инаго пути, сим одним способом можно преплыть житейское море, и очистившись от его заразительной солености, достигнуть наконец тихаго и спокойнаго пристанища.

       Но скажет при сем кто, что и без наставления Евангельскаго, сей крест, сии труды, и скорби и страдания в житейском сем море человека сретят и окружат, и до конца жизни преследовать его не престанут. – Сие есть сущая правда: но конец и намерение все дело венчает. Не в том сила, чтоб только подвизаться и страдать; но в том, с каким кто намерением все сие предприемлет и сносит. И самые злые люди много трудятся и страдают и сносят не для инаго чего, как только относят все к сей же жизни, единственно для своих выгод, или для приобретения излишней корысти, или суетной славы; а есть и такие, которые сие предприемлют, чтоб нанести другим вред и разорение, дабы чрез то достать себе некоторыя мнимыя выгоды, или чтоб удовольствовать свою страстную злобу.

       Таковые подвижники суть жалки, ибо всуе трудятся; да не только всуе, но и к большему несчастию своему. Плавают они по сему житейскому морю; но не только от горькой мирской солености не очищаются, но еще более ее умножают. Весьма изрядно в сем случае Апостол Петр напоминает: Да не кто убо от вас постраждет яко убийца, или яко тать, или яко злодей, или яко чуждь посетитель; аще ли же, яко Христианин, да не стыдится, да прославляет же Бога в части сей (1 Петр. гл. 4, ст. 15 и 16). Кая похвала, аще согрешающе мучими терпите? но аще добро творяще, и страждуще терпите, сие угодно пред Богом; на сие бо и звани бысте (Тамже гл. 2, ст. 20 и 21).

       Се истинное между страданием, и страданием различие! оба страждут, но не равное их намерение. Одни или за свои вины, или для своих земных и телесных выгод; а другие для Бога, для правды Его, то есть, чтоб очистить себя от солености греховной. Одних страдание есть безполезно и безчестно, а других спасительно и славно. Одни после страданий никакой отрады не получают, разве еще вящшему страданию подвергаются; ибо, по Апостольскому слову, аще кто и постраждет, не венчается, аще не законно мучен будет (2 Тим. гл. 2, ст. 5). А другие увенчаваются, и прошедши огнь и воду, входят в покой свой. И так для очищения в сем житейском море солености греховной, надлежит нести крест Христов, но для Бога, для правды, и не почитая сию жизнь жизнию, нам принадлежащею, единственно взирать на будущую вечную жизнь.

       Страдание таковое есть и тягостно и легко. Тягостно по мнению мирскому, и не утвержденным в вере, а легко по сущей истине, и в вере крепким. Почто его почитать тягостным? Для сего не требуется от тебя, ни оружий, ни храбрости, ни крепких стен и валов, ни меча, ни огня, ни отличной силы телесной, ни коварств, и хитрых выдумок, чтоб отразить удары и нападения врага, а требуется одно только терпение. Сим одним способом все стрелы лукаваго разженныя можем погасить.

       Но одно-де, таковое терпение есть зело тягостно. Признаю и я: но кажется, что ежели изобретать все способы, как вражеския нападения отразить и отмстить, ежели к тому делать все приуготовления, ежели после сего вступать с сильным и хитрым врагом в борьбу и сражение, кажется, что сие больше отяготит и измучит, нежели только одно терпение.

       Но положим, что таковое терпение, и зело тягостно: однако надобно взирать и на конец, что после сего последует. Последует честь и слава, не от человек, но от Бога, и венец безсмертныя награды; а может быть сим средством и самого врага твоего усмиришь, и чрез то облегчишь свое терпение.

       Но как бы то ни было, непременно сим путем надлежит шествовать; ибо никак без сего не можно очиститься от греховной солености житейскаго моря, и стать чистым и сладким источником.

       Но о горе нам! сколькоб мы своими силами ни тщились от сея пагубныя солености очиститься, но совершенно не можем. Ибо кто есть человек, иже поживет и не согрешит? И праведник седмижды на день падает (Притч. гл. 24, ст. 16); а мы пием беззаконие, яко воду. И сия зараза не отстает от нас до последняго нашего издыхания.

       Что же нам делать? Отчаяваться ли? О! никак. Сию конечную работу приемлет уже на себя сам Господь; сей недостаток наш уже Он сам дополняет; наше немощное креста ношение Он исправляет, и совершает крестом своим. Ибо Он грехи наши носит, и о нас болезнует. Он сам есть за нас умилостивительная жертва; ибо Он есть агнец вземлющий грехи мира.

       Очистив таковым образом от последней и конечной солености греховной, учинит уже нас источником самым чистым, и самым сладким, и таковых уже совокупит с морем вечности, с морем безмерныя благости Своея. И самое сие море, не есть соленое и горькое, но сладости несказанныя исполнено; чего да сподобимся мы все благодатию и человеколюбием Его. Аминь.

       Говорено в Троицкой Лавре.