Многократно сподобил нас Бог праздновать сей благословенный день; многократно проповедовали мы величия Божия, в праздновании сем содержимыя. Многократно увещавали Христиан силою слова Божия, что не можем воскреснуть во славе, ежели здесь прежде не воскреснем благодатию. Без сего предварительнаго воскресения безплодна вера наша, тщетно ваше празднование, безполезна и проповедь наша.
Доколе же мы праздновать будем сей день? Доколе продолжится жизнь наша; доколе мы проповедывать будем, чтоб Христиане предварительно потщились воскреснуть благодатию, дабы имели надежду воскреснуть во славе; также, доколе продолжится жизнь наша и ваша. Но не будет ли отяготительно нам, всегда сеять семя слова Божия, а не видеть онаго ни произрастения, ни плода? Не будет ли постыдно для Христиан, столько ожесточать сердца свои, чтоб не располагать их к сему спасительному произрастению и плоду? Не будет ли безнадежно откладывать то день от дня, до самой дряхлости, до самаго гроба? Но может быть некоторые и не разумеют, что есть воскреснуть здесь благодатию. Я сие еще объяснить охотно желаю.
Воскресаем мы благодатию, когда в своих грехах с сердцем сокрушенным каемся, и, укрощая страсти, начинаем жить Христиански и добродетельно. Сие-то есть воскресать нам благодатию! благодатию, говорю: ибо без ея содействия исправить сего мы не можем, так как и благодать без нашего соизволения и расположения того не совершает. Так воскресаем ли мы благодатию? Ежели смотреть, что некоторые Христиане, (но к несчастию не все), во дни страстей Христовых ходят в церковь, совершают свои моления в них и в домах своих, по возможности изнуряют себя постом, состраждут страдавшему за нас Христу, а еще паче радуются, егда наступит сей всерадостный день воскресения. Гремят тогда храмы Божия торжественными пениями, освещает оные свет многих возженных свещей; великолепныя облачения, светлые обряды; да и мы друг друга приветствуем, друг друга лобызаем, лучшими украшаем себя одеждами, изобильнейшую приуготовляем трапезу; везде веселия, везде ликования; и таковым образом всю почти светлую седмицу препровождаем. На все сие взирая и о том разсуждая, кажется, должны мы заключить, что таковые Христиане воскресают благодатию.
Конечно благодатию воскресают, ежели все то происходит не по одной наружности, но и по внутренности; ежели все то совершается с переменою худых нравов на лучшие, и со исправлением жизни. Кажется, сему должно бы быть. Ибо наружность всегда есть знаком внутренности. Не буду я в церковь ходить и молиться, ежели к тому сердце меня не подвигнет. Не буду я оказывать знаков радостных о церковном праздновании, ежели душа моя не будет побуждена к тому верою. Так бы сему быть надлежало и то есть самая истина, что наружность не может быть без движения внутренняго.
Но надлежит в сие взойти прилежно, что внутреннее движение к чему относится? Ежели сердце при страданиях Христовых сокрушается, разсуждая, что наши грехи причинили Ему сии страдания; и что они же, ежели их не оставляем, паки распинают Сына Божия; а потому воздыхаем, терзаемся, плачем, и впредь оные не творить твердое намерение полагаем; ежели, празднуя воскресение Христово, радуемся, чувствуя, что хотя некоторыя страсти мы оставили, что совесть начинает ощущать в себе некоторое облегчение, а потому спокойствие; и находим в себе, что сила воскресшаго Христа начинает в нас действовать. Егда наружность наша от таковаго внутренняго благодатнаго действия происходит: тогда наше при воспоминании Христовых страстей моление, есть спасительно; тогда изъявляемая нами при праздновании Христова воскресения радость, есть радость действительная; тем более, что тогда и мы сами со Христом воскресаем благодатию Его.
Но что, ежели наружность наша происходит хотя из внутренности, но из внутренности незаконной и порочной; из внутренности, которая не туда стремится, куда ее направляет слово Божие и церковь, но куда ее влекут страсти; что будет таковое наше богомолие, что будет таковое наше празднование? Таковая молитва еще обращается в грех, а празднование таковое в день суда обратится в плачь и сетование.
Ежели мы ходим в церковь, не по действию веры, но по одной привычке; ежели молитвы свои в ней приносим устами, а не сердцем, телом, а не духом, языком, а не умом; ежели мы во грехах своих не раскаеваемся, ежели радуемся о том, что видим в церквах великолепнейшие обряды; радуемся о лучших приборах, о изобильнейшей пищи и питии, радуемся, находя время к праздности и гулянию: каково будет сие богомолие? каково веселие? Мы чрез то не уменьшим, но умножим свои грехи. Мы чрез то свою совесть отяготим, а неверных соблазним; а паче, что мы не воскреснем благодатию; а потому в никаковом останемся с страдавшим и воскресшим Христом союзе; не имеем же надежды воскреснуть с Ним и в славе. Мы ни чем не соединимся со Христом, и Христос нас ничтоже пользует.
Так не лучше ли совсем оставить таковыя моления, таковыя пощения, таковыя празднования? Ах, нет! благословеннии Богом! оставим то некоторым нечестивым Христианам, которые ослепив себя мудрованием века, совсем то пренебрегают. Скверняйся да сквернится еще (Апок. гл. 22, ст. 11). Нет, Христиане! как ни есть, хотя по наружности, да не оставляем приходить в храмы Божии, и молитвы свои в них совершать, и праздновать праздники Господни.
Диавол всякий наблюдает случай, дабы нас привлечь ко греху и разврату. Но и благодать Божия всякий же наблюдает случай, дабы нас от греха отвлечь и на путь истины обратить. Ты ходишь в церковь по одной привычке: но и сия самая привычка есть достопохвальна, что она тебя ведет не в развратный дом, или на совет нечестивых, но в дом молитвы, в дом Владычня учительства и святыни Господни. Ты молишися без сокрушения, но благодать Божия внезапу какое либо из чтения и пения вложит в сердце твое поразительное слово, и тем приведет тебя в умиление и в сокрушение. Так многие грешники спаслися, пришедши в церковь без дальняго намерения; но сверьх чаяния некоторое слово из священнаго Евангелия пало на их сердце, яко семя благое, и принесло плод мног. Ты в праздник радуешься радостию мирскою: но иногда, когда ты и не помышлял, благодать Божия приведет тебе на память, от кого и от чего сия радость, к чему она располагает, и чего от тебя требует. Силен Бог и от камения воздвигнути чада Аврааму (Матф. гл. 3, ст. 9); силен Бог и каменное твое сердце умягчить, и его себе усыновить.
Пал ты, но силен Бог возставити тебе. Помни токмо, что служение Богу должно быть не столь наружное, сколько внутреннее; помни, что радость телесная есть приятная, но радость совести несравненно сладчае; помни, что радость мирская прейдет, но радость духовная пребудет во веки; здесь сей огонь возжги, а он разгорится и возблистает во всей силе на небеси.
Таковым образом располагай и приготовляй себя, дабы воскреснуть во славе; Воскреснуть не в воскрешение суда, но в воскрешение живота (Иоан. гл. 5, ст. 29). Оную небесную радость ты здесь упредительно вкуси; а вкусишь, егда воскреснешь благодатию чрез покаяние и исправление своея жизни.
Слыши, что во Евангелии глаголет Отец небесный: Возрадоватися и возвеселитися подобает (Лук. гл. 15, ст. 32). А для чего? Яко сей сын мой заблуждением мертв бе, и покаянием оживе; изгибл бе, и обретеся (Тамже ст. 24): и к радостному сему торжеству созывает всех на небе Ангелов. Воскресший Христе! сподоби нас радости сея, да начнем оную здесь на земли, а совершим на небеси. Аминь.
Говорено в Троицкой Лавре 1805 года, Апреля 9 дня.
Стекло, несмотря на свою хрупкость, один из наиболее долговечных материалов. Археологи знают об этом как никто другой — ведь в процессе полевых работ им доводится доставать из земли немало стеклянных находок, которые, невзирая на свой почтенный возраст, полностью сохранили функциональность.
Разработка сайта - компания Омнивеб
© 2000-2024 Свято-Троицкая Сергиева Лавра