СЛОВО на новый 1803 год

СЛОВО

НА НОВЫЙ 1803 ГОД

       Новый год начинаем! при таковом благословенном случае о чем же нам приличнее помышлять, как не о новостях? При новом годе все должно быть новое. Но не о новостях Афинейских, о коих пишут, что они ни о чем более не помышляли, как о том, дабы что нибудь услышать новое. Сие было более страсть любопытства, нежели действие благоразумия.

       Подтверждает то и самое их дело. Афинянам, оным Греческим мудрецам, неба ученик Павел возвещал новость самую новую; а имянно, что будет воскресение мертвых, и праведное воздаяние за добрыя и злыя дела. Новость для Афинян самая новая, и при том самая полезная! Но как же они сию новость приняли? Приняли с осмеянием, и мудраго проповедника почли странным и суесловом. О Афиняне! Какой же новости ожидали вы? Ежели сия новость была до сего вам совсем не известна, тем с большим вниманием в разсмотрение ея вам взойти надлежало, а не осмеивать. Добродетельны ли вы? За чем ту новость презирать и осмеивать, которая вам возвещала вечную за добродетель вашу награду? – Порочны ли вы? Таже новость вас убеждала, чтоб вы, оставив пороки, в них раскаялись, и принялися за добродетель. Поистинне ничего тут не было, чтоб надлежало осмеивать.

       Что нужды, что пользы ловить всякия новости, какия разглашает один пустой слух, который нимало к нашей пользе не служит; а только чешет слух наш, и раздражает любопытство, чтоб лож переслать к другим из первых рук?

       При возвещении от Церкви, что ныне празднуем новый год, не похожи ли и мы на Афинян? Мы по привычке, как новый год многократно у нас проходил, и не почитаем сие новостию, а некоторым только наружным обрядом, чтоб поздравить с новым годом, и пожелать новаго счастия.

       Ну! так я вам Христиане, яко Афинянам, с великим Павлом в новый сей год возвещаю воскресение мертвых. Вы конечно удивитесь. – Вы скажете: мы не Афиняне, мы веруем воскресению мертвых. Да и каким образом сие может относиться к новому году, когда сия истина есть для нас не новая; она нам от младенчества доселе известна и преизвестна. – Так о сем-то я с вами в сей новый год, хотя кратко, побеседовать желаю.

       Вы не Афиняне, вы веруете воскресению мертвых. – Но подлинно ли веруете? Я согласен, что вы не отвергаете сей великой и спасительной истины, и с Афинянами оную не осмеиваете. Но одними ли устами оную приемлете, или и сердцем? Не осмеиваете оную по внутреннему ли к ней уважению, или по одной наружной благопристойности, и не по смелости опровергать оную? Не знаю, что сказать. Знаю только, что в сии новые годы появилась сия пагубная новость, что между именующимися Христианами некоторые суть изверги, кои сию истину не приемлют, и внутренно оную осмеивают. – Но оставим мы таковых. Развратность их нравов, так их мыслить заставляет. Они желалиб воскресения мертвых; но принять и признать то боятся. Ибо знают, что с воскресением мертвых будет суд, и их злыя дела осудит; а совесть их, которую истребить совсем не льзя, обличает их в развратности, и что они на праведном суде Божием воскресения устоять не могут.

       Так что же делать? Лучше ли думать и сказать, что совсем сего не будет; а вымысел сей есть суеслова Павла, и подобных ему, кои сели на его месте, дабы только страшить людей, и чрез то приобресть какия либо собственныя времянныя выгоды?

       Но оставим мы таковых, яко уродов, в роде Христиан. Мы обратимся к вам. Вы веруете воскресению мертвых, и, сколько я уверен, о том не сумнитеся. – Но и в человеческих делах то уверение сумнительно, которое состоит только в словах, а не в делах. Ты очень не уверен о дружбе того, который крайне тебя уверяет о своей к тебе любви, но по делам оказывает себя тебе недоброжелательным и враждебным. – То же надлежит сказать и о истинах Христианских. Покажи ты мне веру свою от дел твоих; ибо и беси словами веруют и трепещут. – Когда ты веруешь воскресению мертвых, потребно, чтоб дела твои и вся жизнь твоя с тем была согласна. – Теперь-то следует решить, почему воскресение мертвых мною в сей новый год возвещается, яко некая новость.

       Подлинно новость: не для того, чтоб сия истина была для нас новая, но что она непременно с тем соединена, чтоб мы обновили жизнь свою. Мы умрем; да умрем тогда, когда обветшает сия наша плоть, и мы, по порядку естества, должны будем сию плоть, яко ветхую и изодранную одежду, сокрыть во гроб. Нет в сем никакой новости, а одна ветхость, хотяб кто и молод умер. – Но ежели сия плоть должна возобновиться, и открыться в лучшей свежести и доброте; то что может быть новее сея новости? – Ежели какая быть может новость, то поистинне сия.

       Но чтоб сия новость была действительным обновлением нашим, должно к тому приуготовить и душу нашу и тело наше. Вам известно, что и в естественном порядке вещей ничего художник самый искусный произвесть не может, ежели к тому вещь, из которой он что нибудь сделать хочет, надлежащим образом не будет к тому разположена. И так к будущему нашему воскресения обновлению надлежит приготовить и душу и тело.

       И во первых душу. Павел вопиет, чтоб мы совлеклись ветхаго человека с деяньми его; и облеклися в новаго обновляемаго в разум, по образу создавшаго его (Колос. гл. 3, ст. 9 и 10). Вот Божий устав! вот вечнаго порядка требование! Бог есть свет: чтоб соединиться с светом, потребно, чтоб мысль наша была просвещенна верою и мудростию Христовою; ибо как тьме соединиться со светом? Бог есть самая истина: так потребно, чтоб не было в нас ни следа лести, лукавства, лжи и обмана. Бог есть самая правда: так потребно, чтоб не было в нас никакой неправды, обиды другим, насилия и наглости. – Бог есть сущее благо: так потребно, чтоб мы всякое благо, и благодетельство, и одолжение делали другим. – Не делая же всего того, мы никак не можем соединиться с Богом. Ибо как лож и заблуждение соединится с истиною? как неправда с правдою? как злое с благим? как злотворное с благотворным?

       Но и тело наше требует к тому же пристойнаго разположения. Душа действует, а тело служит тому орудием. Ежели орудие не исправно, то и души действие слабо. Чтоб душа была просвещенна и незаблуждающа: то и тело, потребно, чтоб было трезво, от пьянства не разстроено, от праздности не разслаблено. – Чтоб душа была справедлива: потребно, чтоб и тело не льстилось на те искушения, коими привлекаются чувства, яко-то на корыстолюбие, и роскош. – Бог есть самое благо: потребно, чтоб и тело лишало себя некоторых своих выгод, для снабдения других, и не терпело бы никак себя утучнять, когда другие требуют помощи и снабдения. – Бог есть самая чистота: потребно, чтоб и тело всемерно удерживано было от сладострастей и нечистоты плотской. Оно свою заразу сообщит и душе: или не весте, вопиет Павел, яко прилепляяйся Господеви, един дух есть с Господем; а прилепляяйся сквернодейце, едино тело есть с любодейцею (1 Кор. гл. 6, ст. 16 и 17). Ежели нечистаго дух есть един дух с любодейцею, то как он может соединиться с чистейшим Божиим Духом?

       Кагда же разположим душу и тело, как потребно, то что же последует при воскресении мертвых? Что? Конечно обновление. Обновление души и тела, обновление всего состава нашего. Соединимся мы с Богом, чистая душа и тело удобно найдут свой священный союз с чистейшим Богом; правдивое с правдою, истинное с истиною, благое с благим, благотворное с источником благ.

       Тогда-то, тогда-то последует наше обновление. И поистинне наше воскресение будет наше настоящее обновление: прейдет время, наступит вечность; прейдет тление, наступит нетление; прейдет коловратность, наступит постоянная во веки непременность. Прейдут сии годы, и днями и часами и календарями изчисляемые; а наступит новый год, год вечный, коего изчисление в книге животной, и в коей записаны будут все избранные Божии: в коих числе да и мы будем записаны, о буди, буди. Аминь.

       Говорено в Чудове.