На день Преподобнаго Сергия

CЛОВО

НА ДЕНЬ ПРЕПОДОБНАГО СЕРГИЯ

Всех Евангелие призывает сим благодатным гласом: приидите ко мне вси труждающиися и обремененнии (Матф. гл. 11, ст. 28). Кто отвергнет сие спасительное приглашение? или паче, кто не побежит в след Его? Ибо кто из нас не есть труждающийся и обремененный? Непрестанныя наши на суеты и развраты мира сего жалобы ясно доказывают, колико мы утруждены и обременены. Ежели же взойдем и в самих себя, найдем, сколько совесть наша обличает нас и терзает во многих наших пред Богом грехах: так, что со Пророком каждый непрестанно одолжается вопить: яко бремя тяжкое отяготеша на мне, и для того весь день сетуя хожду (Псал. 37, ст. 5 и 7).

В таковом когда мы состоянии, может ли что быть вожделеннее, как слышать сей благодатный глас от лица Божия: приидите ко мне все труждающиися и обремененнии? Боже мой! коликое Твое о нас промышление! Коликая любовь! мы о том и не помышляли, а унынием быв отягощенны, не надеялись какое либо найти себе облегчение: но Бог сам милосердуя о нас, вызывается помогать нам, прежде, нежели о том мы к Нему взывали.

Приидите, приидите убо вси труждающиися и обремененнии! Он обещает даровать нам покой: и аз упокою вы (Матф. гл. 11, ст. 28). Приидите! се имеем мы к тому готоваго руководителя, Преподобнаго и Богоноснаго Сергия: Он нас собственным своим примером уверяет, что мы никак не погрешим, последуя гласу Господню; что конечно, быв утружденны и обремененны, найдем покой вожделенный. И обрящете покой душам вашим (Матф. гл. 11, ст. 29).

В жизни сей был спокоен празднуемый нами Праведник: ибо был подобен каменной горе, среди моря стоящей. Бури возставали; но сей горы не сокрушали. Волны ударяли; но ни мало не вредили. Что же ныне он спокоен в горних селениях, то уже не по тому токмо, яко наслаждается Богом, всех благ Источником; но и что от всех мирских сует и искушений толико удален, колико земля от неба. Се вам надежный руководитель! Сего стопам последуя, несумнительно обрящете покой душам вашим. И ежели в сей радостный день памяти его, ожидаете вы от него каковаго либо духовнаго угощения, то не можете ни вы бóльшаго от него ожидать; ни он лучшее, что вам даровать; как естьли успокоить ваши души; и тем предуготовить вас и к вечному блаженному покою.

Знаю я, что нет никого, который бы сим спокойствием наслаждаться не восхотел; и за сим руководителем охотно итти не пожелал; но опасаюсь, чтоб само то Евангелие, которое нас зовет к покою, не сделало в том нам затруднения: или паче не Евангелие, но наша слабость, которая с радостию примет глас к покою призывающий; но может устрашиться следующих Евангельских слов: возьмите иго мое на себе (Матф. гл. 11, ст. 29). Нас всякий труд отягощает и страшит. Мы хотелиб тем покоем наслаждаться, но без всякаго труда и подвига; или паче, может быть мы желалиб так покой получить, чтоб все при том прихоти и удовольствия телесныя при нас осталися; чтоб мы жили по всей своей страстной воле, а чтоб между тем покой души и совести сам собою к нам пришел. О дети изнеженные, и к миру сему излишно пристрастные! Или паче, о дети малосмысленные! почто вы сей блаженный покой, сие небесное сокровище столь низко оценяете, и почитаете его маловажнее всех и мирских вещей? Ежели в мире сем, получить ли имение, получить ли чести, получить ли другия какия выгоды, вы много трудов и забот и опасностей сносить не отрицаетесь: почтож о покое душевном, о покое блаженном, вечном, так унизительно, или паче, презрительно помышляете, что для него и малаго труда понести, почитаете быть тягостным?

Таким образом об нем судить, есть то, что вы Его или прямо не желаете, или прямо Его не понимаете. Возмите иго мое на себе. Вас страшит сие слово, иго; но приметьте, что к нему приложено, иго мое. Чье, мое? Единороднаго Сына Божия. Как! уже ли святейшее сие и непорочное лице нес иго сие? Конечно. Ибо о нем Дух Святый вещает: иже, вместо предлежащия ему радости, претерпе крест (Евр. гл. 12, ст. 2). Но почто нес Он сие иго? Уже ли и Он быв безгрешен, имел нужду искать того покоя, к коему нас призывает? Никак! но Христос пострада по нас, утверждает верьховный Апостол, нам оставив образ, да последуем стопам Его (1 Петр. гл. 2, ст. 21). Ведал благодетельный Спаситель, что иго им на нас возлагаемое, может устрашить нас; почему благоволил первый сие иго взять на себя, дабы мы Его не страшилися: так, как благоразумный и добродушный врачь подавая лекарство больному, сам прежде оное отведывает, уверяя, что оно неотвратительно, и непротивно. Возьмите иго мое на себе. Иго, которое я прежде всех вас понес своею особою, не имея нужды; а ободряя вас, и пример подая вам; но которое вам нести для покоя своего и полезно, и нужно.

Однако, как бы то ни было, мы к ношению ига непривычны, слабы. Так уже посмотрим, что значит сие иго, дабы не делало оно нам страха; когда самая именем сим означаемая вещь не только не есть тягостна, но и приятна. Что же значит сие иго? Заповеди Божии. А заповеди Его, по Апостольскому слову, тяжки не суть (1Иоан. гл. 5, ст. 3).

И по истинне может ли то быть тяжко, что заповедует Господь? Не может Он нам ничего к деланию предписать, разве то, что сходно с природою нашея души и тела; разве то, для чего мы от Него созданы; разве то, что нам доставляет и временное, и вечное блаженство. Так должно ли, и можно ли сие почитать тяжким? Ежели сие тяжко, так мы по сему ни под каким законом быть не хочем: ежели сие тяжко, так по сему хочем мы итти противу того конца, для коего созданы. Ежели сие тяжко, так по сему мы блаженными быть не желаем.

Но пусть так, что заповеди Господни тяжки; так что же будет легко? Уже ли то, что есть противно природе нашей? Уже ли то, что разстроивает состав нашея души и тела? Уже ли то, что нас прельщает мнимым благополучием; а лишает истинаго? Но и по самому простому разсуждению, делать то легче, что есть сходно с природою; нежели то, что противно оной. Но заповеди Господни суть сходны с природою нашею; а страсти и пороки оной противны. И по тому они то суть тяжки; а заповеди Господни тяжки не суть.

Но почему же Господни заповеди, когда не суть тяжки, называются игом; ибо иго означает что-то тягостное. Вот теперь-то дошли мы до того, что должны открыть свою слабость, и осудить себя! Заповеди Господни, мои любезные братия, называются игом не сами по себе, но по нашему слабому об них понятию; а еще больше слабому их исполнению. Заповеди Божии не суть тяжки; но нам кажутся быть тяжкими; не суть иго; но нам кажутся быть игом. Ибо мы и понимаем их слабо; и к деланию их усердием и любовию не разположены. Понимаем слабо: ибо нам представляется, что они предписывают что-то претрудное и невозможное. Неразположены к ним любовию и усердием: ибо любовь к миру и к мирским выгодам в нас превозмогает.

Мыб не лишились и мирских справедливых выгод: ежелиб творили Господни заповеди; но то горе, что мы других выгод, кроме мирских, и не понимаем, и не ищем! А премудрость Евангельская так желает разположить нас, чтоб нам мирския выгоды доставлять не иначе, разве поколику могут они нас руководствовать к выгодам небесным и вечным. И так по сему заповеди Господни, которыя тяжки не суть, нам кажутся тяжкими, нам кажутся игом. Ктож тому причиною? Не заповедь Божия; но слабость наша.

А что подлинно сие есть, так послушайте Евангелия. Оно говорит: иго мое благо; и бремя мое легко (Матф. гл. 11, ст. 30). Ежелиб заповеди Господни были сами по себе иго, то как бы оно было благо? Как бы бремя сие было легко? Видите, что заповедь Божия сама по себе не есть тяжка; есть блага, есть легка: а иго и бремя есть, по нашей слабости и нерадению.

Но может быть и слабость наша была бы извинительна: ежелиб мы совсем предоставлены были самим себе, и собственным силам своим. Мы подлинно немощны: мы сосуды скудельные. Мы и помыслить что либо доброе от себе, яко от себе, не в силах. Мы хотеть сколько нибудь добраго можем, но исполнить то, столько сил в себе не находим. Еже хотети, прилежит ми, а еже содеяти доброе, не обретаю. Не еже хощу, сие творю; но еже ненавижу злое, то содеваю (Рим. гл. 7, ст. 18, 19). С таковыми слабыми, и толико поврежденными силами нашими, как можем мы исполнить заповеди Божия? Но не ослабевайте, не отчаявайтесь; Господь близ (Филип. гл. 4, ст. 5). Сей Господь от нас не отлучающийся, ведая человеческаго существа немощь, сам милостиво в него облекся. Облекшись, нас себе присвоил: не иначе, по Апостольскому выражению (Рим. гл. 11, ст. 17), как дикая и безплодная маслина, будучи привита к маслине тучной и благоплодной, участвует в добром добрыя маслины соке, и творится способною к плодоприношению. Благодать Божия к ношению ига Евангельскаго не только нас призывает, но и разполагает, и побуждает, и ободряет, и подкрепляет, и руководствует, и совершает. Не бойся, токмо веруй. Аз с вами есмь во вся дни: и без Мене не можете творити ничесоже (Марк. гл. 5, ст. 36. Матф. гл. 28, ст. 20. Иоан. гл. 15, ст. 5).

Уже ли вы, возлюбленные слушатели, отселе не охотно возмете на себя иго Господне благое и легкое? Так воззрите же наконец на сего Праведника. Жизнь его святая, приобретенный им вечный покой, прославленное и самое его тело, яко обиталище добродетели, постыдят все наши извинения, обвинят все наши слабости. Да и собственная ваша совесть в том есть свидетель. Ибо почто вы благочестно собрались во храм сей, и предстали пред сию раку священную и целбоносную? Не для того ли, дабы с помощию Божиею, и его святых молитв, по возможности каждаго сил, подражать богоугодному его житию?

Блаженный Муж, в Бозе опочивающий, и Им днесь наслаждающийся! Воззри на сих благочестивых Христиан; они с понесением не малаго труда, стеклися во храме сем, да возпразднуют священную память твою! Ты духовно угости их, испросив у Господа сей дар благодати, да иго Евангельское будет для нас благо, и бремя его легко. Аминь.

Говорено в Троицкой Лавре, 1794 года, Июля 5 дня.