В неделю четвертую по Пятдесятнице

CЛОВО

В НЕДЕЛЮ ЧЕТВЕРТУЮ ПО ПЯТДЕСЯТНИЦЕ

Сотнику с великою верою просящему о исцелении отрока своего Иисус Христос сказал: ни во Иизраили толикия веры обретох (Матф. гл. 8, ст. 10). Остановимся мы на сем Христовом изречении. Оно есть для нас важно и страшно. Сотник был язычник, истинным богопознанием не просвещен. Не знал ни рая, ни мýки; и по тому после жизни сей ничего не надеялся, и ничего не боялся. О Боге, естьли имел какое понятие, то самое недостаточное. Склонностей его сердца никакой священной закон не удерживал; но по язычеству в самих им почитаемых богах находил он примеры нечестия и развратности. Напротив Иизраиль был народ Бога знающий. Дан им был закон, где все, что есть Богу угодно, и что ему противно, было истолковано. Обнадежены были безконечными за добродетель награждениями на небесах: а за преступления были угрожаемы вечными наказаниями.

Чтож? от кого более надлежало ожидать прямой веры и добродетели? От Сотника ли язычника, или от правовернаго Иизраильтянина? Без сумнения кажетсяб сему должно было быть во Иизраильтянине. Но нет! ни во Иизраили толикия веры обретох. Не в одном, или другом, или третием Спаситель веры прямой не нашел, но совсем ни в ком; ни во Иизраили. А нашел оную в язычнике, да еще военнаго, безпокойнаго и развлекаемаго состояния человеке.

Но притом вера его не состояла только в одном мысленном уверении, но и в честности и добродетели. Ибо когда оную толикой Господь удостоил похвалы: то без сумнения она была не мертвая, но плодоносная. Ибо вера мысленная без дел нижé верою почесться может.

Суть и ныне в свете многие неверные: а мы Иизраиль: мы народ, истинным Богопознанием просвещенный, должны о том всеприлежно подумать, чтоб как и о нас не было сказано: ни во Иизраили толикия веры обретох, то есть, чтоб как неверные нам предпочтены не были.

Мы много пред неверными преимуществуем. Се ты Христианином именуешися, и почиваеши на законе, и хвалишися о Бозе: и разумееши волю Его, и разсуждаеши лучшая, научаем от закона. Почитаеши себя вождя быти слепым, свет сущим во тме, наказателя безумным, учителя младенцем, имущаго образ разума истинны в законе (Рим. гл. 2, ст. 17, 18, 19 и 20). Вот каковыя дает преимущества Апостол верному Иизраильтянину! Но те же самыя преимущества с превосходством должны присвоены быть верующему Христианину.

Нет никакова порока, от котораго бы ясными словами Христианский закон не предостерегал нас. Нет никакой добродетели, котораяб прямо в законе не наименована: и к деланию ея, чтоб сильнейшим образом не были мы склоняемы. Но притом все сие исполнять обязуемся не по силе понудительной закона, но по долгу любви и благодарности. Не для того истинный Христианин исполняет закон, что он ему, яко господин рабу делать то повелевает: хотя мы и повеления его, яко гласа Владычня, слушаться одолжены. Но еще не есть сие совершенство, хранить закон за силу одного повеления: сие свойственно рабу: но по любви и усердию, яко свойственно сыну.

Пусть бы в нашей воле состояло не хранить закон: но разсудим, кто мы? Просвещенные Богопознанием и истинною самою чистою. Кто мы? Крещением от грехов очищенные, и сочетанные во един таинственный состав со Христом. Кто мы? Питаемые телом и кровию Господнею в безсмертие. Кто мы? Здесь под особливым покровительством Божиим хранимые, и там блаженною вечною жизнию обнадеженные. Чему веруем мы? Веруем, что для нас сам Бог явился в нашей плоти, и столь нас возлюбил, что для блаженства нашего и самую поносную смерть приять благоволил, чем доказал величайшую и неизреченную к нам любовь, каковой любви плотских родителей к детям своим еще солнце никогда не видало.

Я теперь не говорю, сколь сильно чрез сие обязаны мы любить толико нас Возлюбившаго, и в некоторое малое удовлетворение по чувствию благодарности исполнять Его волю: да и то не для Его какой либо пользы, но единственно для нашегож и временнаго и вечнаго щастия. Теперь я о сем не говорю; а только вопрошаю: таковою верою преимуществуем ли мы пред неверными? Не смею сказать, чтоб мы сим их превосходили: не для того, чтоб вера Христианская сама по себе не была превосходнее их заблуждения: но сие преимущество есть только свойственно вере Христианской, а не нам. Вся в том честь и слава единому Богу и благости Его: а нам стыд и посрамление.

Даровал бы отец сыну сокровище неоцененное: но сын или по безумию своему не знал бы того цены; или по развратности оное бы пренебрегал; сокровище то чрез сие не потеряло бы своей цены, однако безумный и развратный сын не иначе должен бы почитаем быть, как бы не имел ничего. Отец есть щедр и чадолюбив: но сын при всем своем богатстве ничем не отличен от нищаго. И так понуждаемся мы истинною со Пророком сказать: Тебе Господи, правда; а нам стыд лица (Даниил. гл. 9, ст. 7).

Однако сего не довольно: когдаб только постыдно было! Но еще притом бóльшему пред неверными осуждению подвергаемся. Ему же дано много, много взыщется от него (Лук. гл. 12, ст. 48). Неверный, не имея от закона пособия к хранению добродетели, тем самим несколько извинен может быть: но какое для тебя остается извинение, Христианин! естьлиб ты при толиких излиянных на тебя благодеяниях, при толикой от закона помощи хранить оной пренебрегал?

Но вот еще и паче осуждение наше умножается, что и самая истинна закона превращается нами в ложь, и все высокия наши таинства почитаются вымыслами. Когда слышит неверный, что ты хвалишься своею верою, и проповедуешь громко свои таинства, но невидит притом, чтоб жизнь твоя с тем была сходственна; заключает он из того, что вера наша не есть такова, как мы об ней говорим, и таинства наши не суть таковы, как мы оныя изъясняем, но одни вымыслы и басни. Ибо он разсуждает, что естьлиб подлинно вера Христианская была такова, как об ней Христиане сказывают, то бы и жизнь их с правилами ея была сходственна. Но она совсем не такова. Нет! Вся их вера и все их таинства суть вымыслы и басни. И так святейшая вера нашим ея несоблюдением злословится. Ты законом хвалишися, но преступлением закона Бога безчествуеши. Имя бо Божие вами хулится во языцех (Рим. гл. 2, ст. 23 и 24), говорит таковым Апостол.

Почему и видим мы, что хотя вера Христианская пред неверием язычников и зело преимуществует: но развратные Христиане ничем их не превосходят. Так можем ли мы презирать неверных? Иже не имать греха, да вергнет камень на них (Иоан. гл. 8, ст. 7).

Но что, естьли они притом и добродетельнее некоторых Христиан? Да откуду они могут узнать и творить добродетель? Они человеки: в них есть совесть. Она им служит вместо закона. Она им тайным образом внушает, что есть добро, и что есть худо. Она по соделании добра сердцà их наполняет сладким удовольствием; а по соделании зла безпокоит и терзает. И по тому она во внутренности их сидит, яко во образе Судии Бога. Так о сем говорит Апостол: языцы не имуще закона, естеством законная творят: иже являют дело законное написано в сердцах их, спослушествующей им совести, и между собою помыслом осуждающим или оправдающим (Рим. гл. 2, ст. 14 и 15).

Таков был нынешний Сотник. Таков был и другой Сотник также из язычников, о коем деяния Апостольския свидетельствуют, что был муж благоговеен и бояйся Бога со всем домом своим, творяй милостыни многи людям, и моляйся Богу всегда (Деян. гл. 10, ст. 2).

Когда же таковы были некоторые язычники по одному совести руководству: то чем же неисправные Христиане могут пред ними преимуществовать? Но что говорю преимуществовать? Несравненно их презреннее и предосудительнее. Ибо когда они получив с верою Христианскою толикое к творению добра пособие, но не творят; то по тому видимо, что в них и совести той нет, какая была в язычниках. И чтож таковому Христианину пользует Христианская вера? но чтож таковым язычникам могло вредить их язычество? Аще необрезание оправдание закона сохранит, не необрезание ли его, во обрезание вменится? И осудит еже от естества необрезание закон совершающее, тебе, иже писанием и обрезанием еси преступник закона (Рим. гл. 2, ст. 26 и 27), говорит Павел. А его слов сила есть сия: ежели язычник по совести добродетель хранит: не почтется ли он за вернаго? Да еще притом он же не зная твоей веры, но храня правду предписанную верою, неосудит ли тебя, который держишь веру, но по оной не жительствуешь?

О Христиане! вера наша есть святейшая и августейшая: но еще не можем мы ею хвалиться; доколе жизнь наша неисправна и развратна. Хощем ли пред неверными похвалиться мы? Да покажем веру свою от дел своих. А без того нет в нас веры: и будет об нас сказано: ни во Иизраили толики веры обретох. Аминь.

Говорено в Троицкой Лавре, 1794 года, Июня 25 дня.