В неделю седьмую по Пятдесятнице

CЛОВО

В НЕДЕЛЮ СЕДЬМУЮ ПО ПЯТДЕСЯТНИЦЕ

Нынешних слепцев просветила вера, открылось зрение очей их телесных: но стали они просвещенны и очами душевными. Нет бóльшаго щастия на земли, как быть вкупе и по телу здравым, и по душе непорочным. Но какоеб было средство, ведущее человека до такова совершенства? Евангелие говорит, что нынешним слепцам сие щастие доставила вера.

Да пусть, что вера их просветила мысль: но какже она подействовала их поправлению телесных недостатков? О люди недоверяющие, и по тому малопросвещенные! не ведаете вы, что благосостояние тела зависит от благосостояния душевнаго. Истребите вы прежде из себя страсти свои: изсýшите вы тогда источник, из коего проистекают все болезни и телесныя слабости. Верьте, что непорочность души в порядке устроит и телесный состав.

А естлиб со всем тем, по судьбам Богу единому известным, каковые еще оставались в теле недостатки или болезни, умейте сие не за велико почитать, когда притом возъимели вы щастие сохранить душевную красоту. Она своим сиянием сделает их неприметными, или обратит их в случай к приобретению бóльших совершенств.

Потребна ли для сего вера? Потребна необходимо. Но как ея знаменования суть различныя, и разные разно ее понимают: многие ошибочно; а еще и множайшие недостаточно: то в каком прямо разумении принимаема она быть должна, разсмотрим настоящим разсуждением.

Под именем веры прямо разумеется истинное и непогрешительное о Боге понятие. Но Бог есть непостижим: то как Его в себе человеческое понятие вместить может? Правда, совершенно Бога познать в жизни сей человек не в силах; сие сходственно и с учением Христианским, которое утверждает, что мы Бога здесь узнаéм только яко в зерцале, и в гадании. В зеркале мы усматриваем вещь без одушевления; да и то одну ея наружность: а в гадании когда истину понимаем, то тем еще таковое понятие есть несовершеннее. Ибо угадывать что нибудь, есть некоторое вероятное только о чем нибудь заключать мнение.

Однако сие не к тому служит, чтоб мы никакова о Боге не могли иметь понятия, или чтоб какое ни было о Боге познание, было бы оно всегда погрешительное: никак. Но что вопервых не можем мы о Нем иметь понятия совершеннаго: второе, что не должно в сию углубленную истину входить чрез многия мудрования и прения.

Когда говорим, что не льзя о Боге иметь понятия совершеннаго; не к тому сие говорим, акиб оно было для нас недостаточное: нет: оно для нас довольное, к доставлению нам спасения действительное; поелику с пределами нашего естества сходственное, а по тому в разсуждении нас и совершенное: а только почитается недостаточным и несовершенным в разсуждении том, что оно не есть сразмерно безконечному Божескому естеству, дабы мы все то подробно познавали, что в сей Божественнаго естества бездне заключается.

Солнечное, на пример, естество и все свойствы его человек совершенно не постигает, но не льзя сказать, чтоб мы никакова о нем понятия не имели: однако со всем недостаточным о нем понятием тем не меньше мы им осияваемся и согреваемся теплотою его. А по тому понятие, какое мы имеем о солнце, уже для нас есть и довольно.

А из сего следует, что в сию толико углубленную истину не должны мы входить чрез многия мудрования и прения.

Сколько было и есть в свете народов; но почти все они различныя о Боге имели понятия; да когдаб такия, которыяб были не противны Божественным свойствам Его. Нет! в таковыя впали безместности, что прямо не только унижали, но и посрамляли величество славы Божия; и как говорит Апостол: пременили славу нетленнаго Бога в подобие образа тленна человека, и птиц, и четвероног, и гад (Рим. гл. 1, ст. 23).

От чего человеческий ум в таковыя зашел заблуждения? От грубаго воспитания, от невежества, от своевольнаго мудрования, и от суетных прений, коими человек хотел открыть только свое высокоумие. Но Божественный Павел другую дает тому причину. Он полагает тому виною развратную жизнь и правосудие Божие. Когда, говорит он, люди всем страстям себя предали, и жизнь их начала быть ничем не лучше скотской жизни: то Бог правосудием своим осудил, что светлость своея истины от таковых помраченных скрыл, и не благоволил, дабы таковое сокровище в столь оскверненном заключалося сосуде.

Так в чем же состоит истинное и так сказать сокращенное о Боге познание? По Апостольскому учению состоит только в том, чтоб признавать несумненно, что Он есть, и что Он за добро награждает, а за зло наказывает. Веровати подобает, приходящему к Богу, яко есть, и взыскающим Его мздовоздаятель бывает (Евр. гл. 11, ст. 6). Что сего простее? Что понятнее? Я не мню, чтоб солнечное сияние столь для нас было открыто, как истина сия. Так почему же и таковая столь ясная истина в некоторых есть помраченна? Не возможно другой причины придумать, как выше сказанной Апостольской, то есть, развратной человеческой жизни.

Безпристрастная душа и доброе сердце привлекают на себя лучь небесный. Просвещение мысли и непорочность души суть соединенны. Однаго без другаго быть не может: и одно другому споспешествует и содействует. Просвещенная о Боге мысль утверждает непорочность: а сия руководствует к просвещению. Так вот и видите вы, в чем состоит истинная вера и непогрешительное Богопознание! Признавай несумненно, что Бог есть, и праведный Он есть за все мздовоздаятель, по искуплению и ходатайству Спасителя Христа, и живи честно. В сих двух пунктах заключается высочайшая прямыя веры истина.

Сия-то вера великия в свете производила действия и чудеса. Сею верою спасся Ной от потопления. Сею верою Авраам учинился отцем многих народов. Сею верою разверзлась неплоднаяСаррина утроба. Сею верою Иосиф из пленника взошел на царскую славу. Сею верою Моисей стал другом Божиим и великия чудеса совершал. Сею верою стены Иерихонския пали. Сею верою победиша царствия, содеяша правду, получиша обетования, заградиша уста львов, угасиша силу огненную, избегоша острея меча, возмогоша в немощи (Евр. гл. 11, ст. 33), и многими другими великими делами прославили веру свою.

Сею верою и нынешних слепцев просветилось зрение и душевное и телесное. Естьлиб не было в них веры, то не могли бы они во Иисусе Христе узнать сына Давидова и сына Божия. Естьлиб в них не было добраго сердца, они с злобными Фарисеями не преминули бы вопить: сей льстит народы, и о князе бесовстем изгонит бесы (Матф. гл. 9, ст. 34). Было в них признание истины с небес сшедшия: было в них доброе сердце страстию незанятое. Таковая их вера привлекла к очам своим десницу Божию вседействующую.

Внимаем ли мы сему учению? Мы верными почитаемся. Почему кажется не льзя сказать, чтоб в верных не было веры. Естьли не зазирает нас совесть; естьли мы пред Богом непорочны: то сей небесный дар есть свойствен нам. Но горе верному без веры: горе вере без добрых дел! Не высокомудрствуй, но бойся ты именуемый Христианин. Апостол самым Христианам пишет, чтоб они сами себя всегда испытывали, находятся ли они в вере; аще в вере суть (2 Кор. гл. 13, ст. 5).

Сие испытание до Проповедника не надлежит. Оно предоставлено собственному каждаго суду. Никто же весть, яже в человеке, точию дух живущий в нем (1 Кор. гл. 2, ст. 11). Взойдите в самих себя, и ежедневно испытывайте, аще в вере есте. Приметы же, по коим вы можете узнать действие обитающия в вас веры, суть следующие: любовь, внутреннее спокойствие, радость, долготерпение, кротость, милосердие (Гал. гл. 5, ст. 22). По сим приметам узнавайте, аще в вере есте. Аминь.

Говорено в Троицкой Лавре 1795 года.