На день Преподобнаго Никона

CЛОВО

НА ДЕНЬ ПРЕПОДОБНАГО НИКОНА

Праздновали мы во свое время память нашего Илии: возпразднуем же ныне помять и Елиссея нашего. Сергий для нас есть новый Илия: Никон есть Елиссей, яко ученик Илии нашего. Когда Илия вознесся на небо на колеснице огненней, оставил Елиссею сугубую благодать, и умножил действующую духа его силу. Когда Сергий вознесся на небо на колеснице, горящей огнем любви к Богу: оставил сугубую благодать ученику своему Никону. Ибо Никон и Сергиеву благодать сохранил в целости; и приняв сей талант, приумножил оный своим благочестивым духа напряжением.

Развратныя дети получив богатое отеческое наследие, безпутно оное разточают и становятся беднее тех, кои никакова от родителей наследия не получили. А дети добродетельные наследовав родительское имение, не только оное не разточают безразсудно; но и умножают благоразумным управлением. Таков был Никон, духовный Сергия сын, который получив богатое от духовнаго отца своего наследие, оное соблюл во всей целости, и рачением своим его приумножил. Но как он мог его приумножить? Послушайте, какое есть различие между богатством мирским, и богатством духовным.

Добродетельный сын получив богатое после родителей наследие, или бы и сам оное еще приумножил; сколькоб ни употреблял имение благоразумно, и на нужныя и полезныя издержки; однако, чем более оное употребляет, тем более оно уменшается; и не возможно, чтоб самое употребление возвращало то, что он тем употреблением издерживает.

Но совсем инаго свойства есть богатство духовное. Чем более кто его употребляет: тем более оно умножается. А напротив, ежели кто его у себя хранит без употребления всякаго: тем самим оно не только уменшается; но и совсем пропадает. Вот вам то докажет Преподобный Никон. Он от своего отца получил не злато и сребро; но духовное в разуме просвещение, и чрез него узнал тот путь, который ведет к небесам. Сие наследие есть драгоценнее всякаго земнаго богатства. Ежелиб Никон сие сокровище оставил при себе без всякаго употребления: оно не только бы осталося безполезно и для него и для других; но и во вред бы ему обратилося; и не иначе могло бы почтено быть, как бы он ничего не получил. Но благоразумный Никон оное наследие издерживал прещедро. Всех наставлял, всех поучал, все разума своего просвещение на всех истощал; всем показывал прямый путь ко спасению, и всех к тому, сам напреди шествуя, руководствовал: и к ободрению себя и других сию Духа Святаго песнь припевал: не лестне научихся; без зависти преподаю, и богатства премудрости не сокрываю (Прем. гл. 7, ст. 13).

Чтож? таковым щедрым и расточительным образом издерживая наследие Сергиево, Никон уменьшил ли оное; оказался ли неверным богатства отцовскаго хранителем? Никак! Чем более оное употреблял, тем более оно умножалось: и еще тем удивительнее, что и других тем изобильно обогащал; однако его богатство не уменшалося, но безмерно возрастало. Ибо когда наставлял он других, не токмо его собственное просвещение непрестанно в нем увеличивалось, но наконец ему и всем наставляемым от него доставило полный свет лицезрения Божия. – Видите, каково есть свойство богатства духовнаго!

Пусть бы мы были скупы во употреблении богатства земнаго; ибо употребляя оное, думалиб тем извиниться, что употреблением уменшим его; и наконец дойдет до того, что ничего при нас не останется. Но богатство духовное есть не таковó: а напротив употреблением оно умножается; неупотреблением же уменшается и пропадает. Бог тебя одарил просвещением и добротою души и благочестием. Се твое в самой крайней нищете твоей богатство безценное! Расточай его со всякою щедростию: берегись хранить его у себя без всякаго употребления. Пекися, будучи от Бога обогащен, обогатить и других. Пекися не о своем токмо спасении, но и о других. Да и не мни, чтоб был ты богат тогда, когда других не обогащаешь. Не говори: что мне до других? Довольно смотреть самаго себя. Послушай, что один, который только о себе промышлял а других пользу пренебрегал, безумно в Апокалипсисе говорит: се аз богат, и обогатихся и ничто же требую (Апок. гл. 3, ст. 17). Но что на то возразил Божественный глас? Не веси, яко ты еси окаянен; и беден, и нищ, и слеп, и наг. Да и в Евангелии осужден тот раб; который принял один талант; но его не приумножил. Кажется бы не для чего его осуждать; ибо он талант; который принял, сохранил и возвратил его в целости: однако осужден за то, что его не умножил; то есть; не обратил в пользу других.

Ты скажешь, что ты сам не довольно просвещен; еще сам мало совершен. Но что же значит, один талант? Не то ли, что кто еще сам невеликим даром снабден, и еще не много поднялся на высоту совершенства: однако и сему повелено один сей талант не для себя единаго беречь, но и в пользу других употреблять; иначе не льзя избегнуть осуждения.

Но ты может быть ко извинению своему скажешь, что не имеешь такóва дáра, чтоб других быть наставником. На сие скажу, что не требуется от тебя ни витийства; ни красоты слова; но добрая душа, усердие и благое намерение. При сем разположении язык твой будет действительнее всякаго витийства; и Дух Святый влиет в него сладость благодати своея.

Однако, чтоб тебя избавить и сего затруднения, я тебе покажу способ еще легчайший. Когда не можешь учить словом: так учи делом, учи своим житием. Ежели всяк взирая на тебя, не только не находит ничего в тебе соблазнительнаго; но еще всегда усматривает, что ты благочестив, смирен, кроток, безроптателен, послушлив, воздержен, милостив, некорыстолюбив, благодетелен, незлобив, немстителен, негневен, ко всем усерден и любвен; ежели ты так себя ведешь, ты всякаго учишь, не только того, кто тебя знает; но и кто тебя не знает, а только о тебе слышит; и ты учишь во всякое время, во всякий час, на всяком месте; и сия Богодухновенная твоя проповедь есть весьма продолжительна; ибо она столь долга, сколько твоя жизнь продолжается. Да что я говорю, сколько жизнь продолжается? Ты и по смерти учить не престанешь. Ты умрешь, но дела твои не умрут. Они и по смерти твоей во все векá для всех будут служить к наставлению: как-то имянно в том уверяет нас Божественный Апостол: поминайте наставники ваши, иже глаголаша вам слово Божие, их же взирающе на скончание жительства, подражайте вере их (Евр. гл. 13, ст. 7). Вот и по смерти добродетельных житие представляется нам к подражанию и наставлению!

А что учить можно, не только словом, но и делом, и житием, да еще делом действительнее, нежели словом, сие сам Спаситель весьма ясно утверждает: тако да просветится свет ваш пред человеки, яко да видят ваша добрая дела, и прославят Отца вашего, иже на небесех (Матф. гл. 5, ст. 19). Свет сей что есть, разве учение? Но в чем сие учение поставляет Господь? В добрых делах. Так уже не льзя извиниться никому, чтоб отрицаться наставлять других. Когда имеешь дар слова, наставляй словом: когда же не снабден тем даром, учи житием: и велий наречешися в царствии небеснем (Матф. гл. 5, ст. 16).

Празднуемый нами Преподобный сим-то особливо образом всех наставлял и просвещал; то есть, святым своим житием. Не был он отличен учением мирским: но просвещением Духа Святаго одарен изобильно. А сие просвещение не состоит в слове, но в деле; не в мудровании; но в Святыне Духа. Мудрость мира сего с миром изчезает; а мудрость духовная, яко капля вечныя премудрости, протекает до источника своего, Бога, из котораго источника ныне пия, блаженный Никон, не вжаждется во веки. Аминь.

Говорено в Лавре, в церкви Преподобнаго Никона 1794 года, Ноября 17 дня.