В Великий Четверток

СЛОВО

В ВЕЛИКИЙ ЧЕТВЕРТОК

Иуда, коего нещастливый жребий в сей день мы оплакиваем, предложил Архиереям о Христе Иисусе: что ми хощете дати, и аз вам предам Его? (Матф. гл. 26, ст. 15). Ежелиб он таковый запрос предложил людям добродетельным и Богопросвещенным, ониб ему сказали: что можем мы дать за таковое неоцененное сокровище? Не только богатства всего мира; но и естьлиб положить в цену самую жизнь нашу, ничегоб все то противу Его не стоило. Да и не льзя нам что нибудь за Него дать, ибо совесть наша уверяет нас, что мы не свои: мы Его: ибо куплены Его кровию.

Да и как ты, Иуда! можешь нам предать Его? Он предан быть не может. Кто любит Его и волю Его творит, тот уже Христа в себе имеет; и Христос в нем спокойную для себя устрояет обитель. Деньги для сего не надобны. Они Господа могут более удалить от нас, нежели предать Его нам. Тогда Он сам добровольно нам предает Себя, когда мы всякое отвергнем сребролюбие. Он учил, продать все имение, и отдать не ему, но раздать нищим (Лук. гл. 18, ст. 22). Чему ты сам, Иуда! примером. Ты ковчежец носишь, и во оный кладешь подаяния. Ты хотя не думаешь о нищих; но по ненасытному сие творишь сребролюбию: однако даешь вид, что ты печешися о нищих. Конечно, чтоб печься о нищих, не мог ты ни от кого слышать, как от своего Великаго Учителя. И так, Иуда! не можешь ты нам предать Христа; и ежелиб мы и хотели деньгами удовольствовать твою ненасытную и безстыдную душу, не толькоб сие нам Христа не предало; но ещеб и более и совсем бы его от нас удалило.

Ведал сие Иуда. И по тому запрос свой предлагает таковым же злым, каков был и сам: что ми хощете дати, и аз вам предам Его? Сретились вместе два величайшия злодеяния: с одной стороны сребролюбие; с другой зависть. Сии мерзские пороки, яко единаго адскаго порождения, взаимно себя обнимают, и лобызают. Сребролюбие и самую святость за малое продает, чтоб насытить свою страсть. А зависть ничего не жалеет, чтоб только себя удовольствовать погибелию другаго.

Но как ничего не жалеет? Ибо поставила цену самую низкую; тридесять только сребреник. Но сие делала зависть не от скупости; а от побуждения еще новыя злобы. Она ведала, что в Законе (Исх. гл. 21, ст. 32) положена сия цена за презреннаго невольника. Там сказано, что ежели вол убиет раба, то хозяин вола должен заплатить за жизнь убитаго раба, только тридесять сребреник. Зависть поставляя за предательство Христа, тридесять сребреник; не только желала предательством Его погубить; но и унизить Его честь; изъявив к Нему презрение, яко к рабу последнему.

Что ми хощете дати, и аз вам предам Его? (Матф. гл. 26, ст. 15). И поставиша цену Его, тридесять сребреник. Иуда! очувствуйся прежде, нежели безплодно будет твое раскаяние. Ежели ты ищешь богатства; предаемый тобою, не естьли тот, который, хотя кажется нищ, но многих обогащает; яко ничто же имать, но вся содержит. Не лучше ли было тебе прибегнуть к сему всех благ источнику? Уже ли небесное просвещение, коим ты напоевался в Его училище, не есть богатство? Радость совести текущая из потоков райских, не есть ли богатство? Сидеть на престолах и судить всему миру, не есть ли обладать всем, что ни есть в мире? Но Иуду сребролюбие совсем ослепило, и оно в нем несравненно более действовало, нежели слово жизни, изходящее из уст жизни Подателя.

Что ми хощете дати, и аз вам предам Его? Но хотя вы торгователи придите в самих себя; что вам будет пользы, ежели Он и предан будет? Послушайте, что предаемый сам о себе говорит: Дух Господень на мне, Его же ради помаза мя (Лук. гл. 4, ст. 18). Дух сей великий творит в нем чудеса и колеблет всю природу; а не тело Его. Иуда одно тело предать может; но сей Всесильный Его дух предан быть не может. В самое то время, как предано будет вам Его тело, духом Его вы сами будете связаны и сокрушены, яко сосуды скудельничи.

Но по что к зависти сие понапрасну говорить? Давно известно, что зависть не весть предпочитати полезнаго. Обратимся уже мы к самим себе. Мы почитаемся учениками Христовыми; нет ли и между нами Иуды? Не сребролюбием токмо, но и лицемерием и лестию. Должно сказать к нещастию нашему, что всегда было, и ныне есть много ему подражателей. Правда продается за деньги: а дружба лестию и лицемерием. Сколькоб кто виновен ни был, но дарами угобженный судия, находит способ оправдать виноватаго; а невинный вместо его предается в жертву. Нет истинной дружбы. Кажется, ласкает тебе и душу предает; но в мысли у него одна корысть, и свои выгоды. При первом случае, как только не надеется от тебя никаких для себя выгод, или не опасается что нибудь, оставив тебя, потерять; тотчас тебя оставляет; да еще и предательствует; и тем удобнее предательствует, что он и твои склонности высмотрел, и ты ему неосторожно свои мысли открывал.

Горе миру от соблазнов (Матф. гл. 18, ст. 7)! Куды нам укрыться от таковых Иуд? Можно ли на других положиться, когда в Иудине предательстве не устыдились замешаться самые Архиереи; сии законоучители, сии долженствующие быть примером честности и святости? О стыд и посрамление сану нашему! аще, по глаголу Господню, в сыром древе огнь возжигается: что в сухом будет? (Лук. гл. 23, ст. 31).

Но да устрашит нас судьба Иудина. Не слышим ли, что церковь во уши наши возглашает? Виждь, о ты имений рачитель! от денег до удавления дошедшаго. Беги несытыя души, учителю таковая дерзнувшия. Но может ли что подействовать наше напоминание? Можно ли кому более кого нибудь наставлять, как сколько Иуда наставляем был от величайшаго из учителей? Но все было вотще и понапрасну.

Однако ко утешению нашему вспомним при сем Господне слово: никто же от них погибе; токмо сын погибельный (Иоан. гл. 17, ст. 12). Истинные ученики Христовы, добрые Христиане сему пороку не подвергают себя. В них пребывает Дух Божий, и предостерегает их от всякаго зла. А подражатели Иудины суть дети погибельные. Они по неиспытанным судьбам, злой природы и во зле ожесточенны. Хотя именуются Христиане; но так, как Иуда, почитался пекущимся о нищих, однако самым делом тать бе. Но мы, Христом призванные и искупленные, чтоб Он нам предан был, чтоб в нас благоволил пребывать, продадим для Него вся имения, и всех самих себе и друг друга и весь живот наш Христу Богу предадим. Аминь.

Говорено в Чудове, 1792, Апреля 1 дня.