В неделю первую Великаго Поста

СЛОВО

В НЕДЕЛЮ ПЕРВУЮ ВЕЛИКАГО ПОСТА

Паки посетил нас святый пост: и мы паки, яко елени, потечем на источники вод духовных. Ибо Пророк почитает того мужа блаженным, коего воля есть в законе Господни, и в законе Его поучается день и нощь. Ежели совершенный муж день и нощь пребывает в сем святом упражнении; то может ли нам простительно быть, ежелиб мы хотя краткое сие в году поста время на то не обратили? Скучно ли таковое упражнение? Но что его быть может приятнее? Беседа с благоразумным и искренним другом бывает столь усладительна, что мы иногда не приметим, как между тем долгое время проходит. Кольми паче, когда сам Бог благоволит беседовать с нами? Ибо чрез слово свое он с нами беседует. Почему Пророки, возвещая слово Господне, не говорили: сия глаголем мы; но сия глаголет Господь.

Но приметьте вы, просвещенные Христиане! каким образом Бог с нами беседовать благоволит. С древним Иизраилем беседовал он чрез Закон и Пророков. Но беседа таковая была страшная, и для сердца поразительная. Ибо закон только предписывал: сие и сие делай; а того и того не делай. И притом все предписание заключал тем, что ежели все без малейшаго опущения исполнишь, будешь почтен праведником: а ежели чего и малейшаго не исполнишь, проклят ты на земли: ибо и едину закона заповедь преступив, остается человек виновен в неисполнении всего закона, по глаголу Вышняго Судии (Иак. гл. 2, ст. 10).

Сие слышав человек не устрашится ли, и не вострепещет ли всею душею? Ибо кто без греха? И кто похвалится, чтоб он совершенно закон исполнил? А напротив должны признаться, что мы беззаконие пием, яко воду. Что же возвещал Бог и чрез Пророков? Возвещал токмо беды, напасти, и страшныя казни, какия постигнут грешников. Таковая паки беседа могла ли быть утешительна? Хотя же иногда Пророки и обещали грешником милость Господню и избавление, ежели они покаются: но таковая проповедь, по учению Христианских Богословов, не принадлежала к Закону; но относилась к будущей благодати Евангельской.

Ибо какое наше покаяние само чрез себя? Пусть оно будет действительно: но не иначе, разве когда мы покаявшись, уже никак на те же грехи возвращаться не будем. Но такое ли наше покаяние? Не состоит ли оно в одних словах; а сердце или в тех же грехах погруженно остается, или еще и новыми непрестанно поражениями не перестает уязвлять себя. Прощаем мы иногда подчиненному, ежели он в своей погрешности покается; и уже на то не обращается более. Но ежели мы простив и раз, и другой, и третий, и многократно; однако видя, что он то же делать не перестает, напоследок, не предвидя в нем надежды исправления, изгоняем его от себя, яко непотребнаго и неизлечимаго, и оставляем его ходить по воле развращения своего. Подобное есть наше пред Богом покаяние, и не могло бы оно нам дать надежду спасения, ежели бы сам Бог не открыл другаго благодатнаго способа. А какого? Скажу о том скоро. А теперь только желаю, дабы вы со вниманием приметили, каким образом Бог с древним Иизраилем беседовал: и сколь беседа сия для слушающаго оную человека была страшна и поразительна.

Посмотрите же теперь, как Бог благоволит беседовать с нами? Он благоволит уже с нами беседовать не чрез Закон повелительный и претительный, не чрез Пророков грозных и страшащих; но сладчайшим гласом Евангелия и посланий Апостольских. Ибо что Евангелие? есть радостная весть. Что послания Апостольския? суть письма дружеския. О! беседа таковая должна уже быть приятна и усладительна. Мы всегда склонны услышать какую нибудь радостную весть: нет для нас большаго удовольствия, как получать и читать любезныя письмы, от искренних приятелей нам присылаемыя. Что же Евангелие есть радостная весть: мы сие тотчас видим, как только разогнем Евангельскую книгу. С самаго начала гласят сии слова: и нарече имя ему Иисус (Матф. гл. 1, ст. 25), то есть Спаситель: для чего? для того, что он спасет люди своя от грех их. Вот по сему то покаяние наше бывает действительно пред Богом! Что сея вести может быть вожделеннее? Что радостнее?

Что же и послания Апостольския, ежели не дружеския к нам письма? Ибо и начало их есть точно такое, как тогда приятели к приятелям письмы писали, на пример: Павел любезным Римлянам, или Коринфяном, или Ефесеям, или Тимофею, желает благодати, мира, и спасения. Да и оканчиваются также, как обыкновенно письмы дружеския. Например: целуйте Епенета: целуйте Амплия: целуйте Трифену и Трифосу (Рим. гл. 16, ст. 5, 8, 12): то есть просто сказать: кланяйтесь от меня Епенету, Амплию, Трифене и Трифосе. целует вас Тимофей; целую вас и аз Тертий, написавый послание сие (Рим. гл. 16, ст. 21, 22): то есть кланяется вам Тимофей, кланяюсь вам и я Тертий, который писал письмо сие. Так послания Апостольския не суть ли дружеския, любви святой исполненныя письмы?

Когда убо Бог благоволит беседовать с нами таковым снисходительным, и можно сказать дружеским образом: то может ли, нам быть не усладительна таковая беседа? Не поспешим ли? не возревнуем ли всегда слышать таковый сладчайший разговор? Каждому не пожелается ли услышать, что об нем речет Господь Бог его? И не будет ли сердце наше гореть в нас, егда таким образом глаголать он будет нам на пути, на пути жизни сея странствующим, и будет толковать писания, возвещающия о нем и о нашем спасении?

Я ведаю, колико усердно вы к тому расположены. Вы заслуживаете причислены быть к тем блаженным, которые алчут и жаждут правды. Поистинне жатва многа: но делателей мало (Матф. гл. 9, ст. 37). Сказала иногда жена Господу: Господи! ни почерпала имаши; а студенец есть глубок (Иоан. гл. 4, ст. 11). Конечно желают многие насыщаться водою живою слова Божия: но студенец есть глубок; а почерпала нет. Однако не скучайте о сем, возлюбленнии! Тот, который жену Самаряныню напоил водою жизни, тот есть всегда с нами до скончания века. Он учит не так, как человек. Человек влагает слова во уши; а Бог в сердце. Человек в несколько дней чрез краткое время беседует: а Бог всегда и на всяком месте. Человек не знает ловить те случаи, в кои удобнее может другой принять наставление: а Бог все случаи совести человеческой и ведает и наблюдает; и не упускает никогда на жестокое сердце ударять толканиями благодати своея. Человек, учитель просвещенный иногда так витийствует, что ученый его понять может, а простый не может. Но Бог и ученаго и простаго учит вразумительно; да так, что иногда его лучше простый понимает, нежели ученый. Ибо Божие учение вместительнее в простом сердце, нежели в мудровательной мысли.

Вспомните вы Евнуха в деяниях упоминаемаго (гл. 8): он и дорогою сидя на колеснице читал книгу Исаии Пророка, но читая нашел место, которое выразуметь не мог. Тотчас Бог, увидя таковое доброе души его расположение, послал Апостола Филиппа, который столь действительно ему оное место истолковал, что тогда же он уверовал в Господа Иисуса, и будучи Ефиоп телом, но душею убелился паче снега. И вы только имейте усердие к чтению и слышанию слова Божия; впрочем не оставит Он сам отверзсти вам ум разумети писания. Много у Него Филиппов. Некогда чрез ослицу научил Он Пророка Валаама. Пророк в то время был прямою ослицею: а ослица стала Пророком. Многие просвещенные углубляясь в излишния мудрования, не редко заблуждают: а простые удостоиваются быть учениками Христовыми.

В сем заключается таинство Божие, которое открыто рабам Господним: да не похвалится всяка плоть пред Богом (1 Кор. гл. 1, ст. 29); да будет же Бог истинен; а всяк человек лож (Рим. гл. 3, ст. 4). Пророк давно предсказал о детях Евангелия, что они вси будут научени Богом (Иоан. гл. 6, ст. 45). Не для того, чтоб человек человеков учить не мог. Никак! ибо Бог же в церкви поставил, иные убо Апостолы, иные же Пророки, иные же Пастыри и Учители (1 Кор. гл. 12, ст. 28). Но для того, что в церкви Христианской никто не имеет власти учить из своей головы; но проповедовать единое слово Божие: да учение наше не в мудрости человеческой, но в силе Божией будет (1 Кор. гл. 2, ст. 5).

Человек учитель должен только держать в руках пристойное почерпало, и почерпать воду из единых источников Иизраилевых, и тою напоевать овец Христовых. Да и почерпало не наше: вручено оно нам от Вышняго Учителя. Блаженныб были мы, ежелиб только сие врученное нам свыше почерпало, умели по надлежащему держать в руках своих, и не ленились бы приходить чаще к студенцу Господню, и из онаго почерпая напоевать жаждущих. Но ваше усердие и леностнаго сильно возбудить, и привести в стыд, чтоб имея многую жатву не хотеть сим благословенным плодом пользовать ни себя, ни других. О Господи! спаси же: о Господи! поспеши же. Ты даждь ми слово, Отчее слово! Се бо уста мои не возбраню, во еже возвещати имя твое посреди церкви Твоея. Аминь.

Говорено в Чудове 1792 года, Февраля 22 дня.