В Великую Субботу

СЛОВО

В ВЕЛИКУЮ СУББОТУ

И так змию (Быт. гл. 2), о коем в Слове Божием предсказано, удалось уязвить пяту семени благословеннаго. Се оно лежит мертво во гробе. Уязвил; но жало свое притупил. Уязвил пяту; но сия пята сокрушила ему главу. Умер благословенный Божий; но тем самим снял с нас осуждение. Ибо Апостол велегласно вопиет: Ни едино ныне осуждение сущим о Христе Иисусе (Рим. гл. 8, ст. 1).

Сказано прародителям, а в лице их и всем нам: смертию умрете (Быт. гл. 2, ст. 17). Не думайте, чтоб сие прямо разумелось о сей токмо смерти, каковою мы умираем ныне. Сия смерть есть ныне долг естества. По чему Бог за преступление грозил не сею токмо смертию, которая ныне по порядку природы сама собою выходит. Ныне грешит ли кто или не грешит; и грешник и праведник равно умирают. Но в раю прародителям угрожало правосудие Божие наиболее таковою смертию, которая была наказаним за грех: Аще вкусите от заповеданнаго древа, смертию умрете (Быт. гл. 2, ст. 17). Сия смерть есть лишение жизни духовныя. Сия смерть есть отчуждение милости Божия, и вечно пребывающая тягость гнева Его. Сию-то смерть снял с нас наш Избавитель. Сей-то долг наш правосудию Вышняго Он за нас заплатил. Стал за нас клятвою, да подаст нам благословение Авраамле.

А по тому и естественная смерть переменила свою силу и образ, и стала уже совсем не та, каковою Бог угрожал прародителям. Она уже сделалась не наказанием за грех, а напротив наилучшим случаем к величайшим заслугам. Пристрастен ли кто к богатству? Сию болезнь смерть может уврачевать, напоминая, что наги мы родились, наги и умрем (Иов. гл. 1, ст. 21); и что в сию нощь душу твою истяжут от тебе: а яже уготовал еси, кому будут? (Лук. гл. 12, ст. 20). Будет ли кого искушать гордость и презорство? Вспомни смерть; и она заставит тебя опустить крылья свои. Подстрекает ли кого честолюбие? Вспомни смерть; она представит тебе гроб, где кости и прах всякаго состояния людей разобрать не можно. Привязан ли ты к жизни сей? Но сей узел ослабеет, как помыслишь, что множество людей, тогда смерть похитила, когда они не только того не чаяли, но еще и долго жить надеялись. А еще и более сия привязанность развяжется, когда Христианским духом размыслишь, что смерть разрушает жизнь времянную; а вместо того доставляет жизнь вечную. Скучает ли кто сею жизнию, или от престарелости, или от тяжких болезней, или от бедности, или от гонения? Смерть в таких случаях есть вожделенная отрада. К матери своей земле отходя всяк успокоивается от всех мира сего сует. Грешит ли кто; да и кто не грешит? Седьмижды бо на день падаем. Смерть останавливает сей поток смертоносный. Иначе разврат наш был бы безпредельный и зло безконечно.

Но вот и еще смерть, смотрите, до какой нас высоты возводит! Не можем мы лучшей Богу жертвы принести, паче смерти. Евангелие говорит: больше сея любви несть, да аще кто душу свою положит за други своя (Иоан. гл. 15, ст. 13). Ежели любовь есть величайшая, умереть за другаго; то по сему умереть за Бога и правду Его, есть доказательство величайшия человеческия любви к Богу. Павел приближаясь к кончине, говорил: аз уже жрен бываю (2 Тим. гл. 4, ст. 6). Смерть свою называет он жертвою. Да и поистинне была жертва: ибо он жизнь свою предал на смерть; и как бы сожег себя, горя весь зельным любви Божия пламенем. Таковы были и все Святые мученики. Пострадали они за истинну веры: и чрез то Богу принесли таковую жертву, что лучшей ни они изобрести, ни Бог требовать не мог. Кто ны разлучит от любве Божия? (Рим. гл. 8, ст. 35). В святом восторге взывали они: ни смерть, ни живот (Рим. гл. 8, ст. 38). И как таковая смерть была доказательством великой их к Богу любви; то и обнадеживали себя получением величайшей награды от любимаго ими Бога.

И по тому-то они столь небоязненно на смерть шли. Да и чего им было бояться? Прародители ужасно поражены были, когда им глас Божий возвещал смерть. Ибо тогда смерть была наказанием за грех. Но Мученики радовались, услышав смерть им определенную. Ибо она была величайшею для них к небесным наградам заслугою. И так видим, что смерть, которою мы ныне умираем, совсем не та, какая прародителям возвещена, и что она совсем переменила свою силу и образ.

Но для чего переменила? Понеже уже не есть она наказанием за грех. А почему не есть наказанием? Для того, что грех истреблен: а где нет греха, там нет и наказания. Но где же сия страшная зараза девалася? Она пригвождена ко кресту, и умерщвлена на нем.

Но, и ныне, скажет кто, грех в мире царствует. В избранных Божиих сего нет. Всяк рожденный от Бога, греха не творит (1 Иоан. гл. 3, ст. 9), свидетельствует Апостол. Ежели есть в них какие остатки тления греховнаго; они по малу то истребляют скорым покаянием и исправлением. Покаяние же их по тому приемлется благоприятно Господем, что оно свои слезы смешивает с кровию Христовою, которая ему придает цену безконечную.

Разсуждая мы таковым образом о безценных плодах смерти Христовой, печалиться ли о ней должны, или радоваться? Конечно, получив толикая благая сею смертию, одолжаемся и радоваться духом, и благодарить душевно, и покланяться таковому снисхождению, и удивляться чрезмерно великой премудрости Божия тайне.

Однако же надлежит радоваться; но со трепетом. Грехи наши были виною смерти Христовой. И они только казнь Ему причинили: а плоды, какие изтекли из сей Его смерти, были не с нашей стороны, но со стороны того благаго и премудраго Бога, который и злое умеет преобращать во благое. Иде же умножися грех, тамо преизбыточествова благодать (Рим. гл. 5, ст. 20). Печалиться же и для того надлежит, чтоб паки нам грехами своими не причинить Христу смерти: ибо нераскаянные грешники вторично распинают сына Божия. А печаль, яже по Бозе, покаяние нераскаянно содевает во спасение (2 Кор. гл. 7, ст. 10). Очистительная за грехи наши жертва есть едина сия на кресте единожды Богу Отцу принесенная. Ежели же бы и сию жертву презрели мы: то чем нам будет очиститься; и откуду возмет свою силу покаяние наше? Важно и страшно Апостольское слово: волею согрешающим нам, по принятии истины, к тому о гресех не обретается жертва (Евр. гл. 10, ст. 26). Аминь.

Говорено в Чудове, 1792 года, Апреля 3 дня.