Слово на день святителя Николая

СЛОВО

В ДЕНЬ СВЯТИТЕЛЯ НИКОЛАЯ

Дивен Бог во святых своих (Псал. 67, ст. 36). Дивен Бог и во всех тварях. Ибо на что ни посмотрим, везде видим следы премудрости Божия удивляющия нас до изумления. Но паче дивен Бог во святых своих. Ибо в прочих тварях хотя мы видим дела преудивительныя, но сходственныя с учрежденным от века порядком; так, что несколько примечать можем мы в течении их и причины, и связь, и выходящие из того естественно следствия и конец. Но во святых своих Бог являет нам такия чудесныя дела, что кажется они несходственны с обыкновенным естественным порядком; но гораздо выше онаго.

Посмотрим мы на сие, и увидим: а увидев подивимся и прославим дивнаго во святых своих Бога. Воскреснуть мертвому есть конечно чудо: ибо дело необыкновенное и не естественное. Павел не был ли мертвец, когда гнал церковь Христову, и дышал прещением и убийством противу рабов Божиих. Вдруг сего волка зделать агнцем; вдруг сего гонителя церкви зделать ея покровителем и просветителем, не есть ли чудо великое?

Мария Египетская была разпустнейшая блудница, утопшая и совсем погрязшая во страстях своих. Чем она различествовала от мертвеца; да и от мертвеца согнившаго и смердящаго? Вдруг таковую развратнейшую жену обратить, из блудницы зделать целомудренною девою, и сколько она утучняла плоть, столько заставить ее оную умерщвлять, и в конец умертвить, не есть ли чудо превеликое? Блудный сын от отца убегший, промотавший все имение, пустившийся во все своевольства развращеннаго жития: но вдруг в себя взошедший, возвращающийся ко отцу, с великим сокрушением раскаевающийся, и начинающий жить добродетельно и свято, не представляет ли он сам собою пример великаго чуда? Поистинне Бог был дивен в сих святых своих.

Чрез долгое время обучаясь наукам у мудрых учителей, стать напоследок ученым и просвещенным, хотя есть дело Божияго милостиваго благоустроения, однако дело обыкновенное, яко с естественным порядком сходственное. Но быть рыболовом, и вдруг стать Богословом: быть мытарем, и вдруг стать таинственнаго евангелиа проповедником, не естьли великое чудо понятие наше превышающее? Не столь бы было удивительно, ежелиб человек весьма ученый, великий философ, великий вития, отвел другаго от такова мнения, в коем он воспитан, и утвержден. Но рыболову, но мытарю, но скинотворцу, но древоделю, вывести из заблуждения весь почти свет, не есть ли чудо превосходное, и коему поверить было бы трудно, естьли бы мы на самом деле того не видели?

Иметь склонность и желание, дабы чтонибудь нам в пользу свою приобресть, и собранное беречь, или употреблять оное, но со осмотрительностию, в разсуждении могущих быть не предвидимых случаев, кажется человеку сродно: но Бог явил нам многих таковых удивительных мужей, которые не только к приобретению имения никакова не имели пристрастия, но и приобретенное или доставшееся им великое богатство все раздали бедным и неимущим; а сами остались при единой простой ризе, наготу их только прикрывающей: остались при едином хлебе и воде, что еще снискивали своим трудом; да и из того, ежели что оставалось, отдавали нужду в том имеющим. А один из таковых чудотворцев желая выкупить человека в полон взятаго, но не имея чем, сам вместо его отдал себя в плен, и своим рабством доставил другому свободу. Таковыя дела не суть ли делà чрезвычайныя, делà прямо Божия, а не человеческия; и не дивен ли Бог в таковых святых своих?

Чувствовать в себе вожделение к плотскому соединению, и разжение сие уставленным от природы порядком погасить, кажется не только быть сродным, но и не возможным, чтоб человек сею немощию обложенный инаковым образом и поступить мог. Но чудесный Бог не оставил явить нам таковых рабов своих, которые огнь похотения совсем погасили, среди сей разженной пещи остались неопалимыми, сохранили чрез всю жизнь девство и целомудрие, и во плоти пожили, яко безплотные. А некоторые, не улалившиеся в горы и пустыни, но живучи в мире, да еще имея всегда при себе законных супруг, по взаимному согласию сохранили воздержание, и поистинне ходя по разженным углиям нимало не опалили ног своих. Таковыя дела не суть ли превыше всякаго удивления: при таковой чистой плоти, какая должна быть чистота духа, мысли и сердца: таковая плоть недостойна ли быть храмом Духа святаго; и наконец не дивен ли Бог во святых своих?

Нет ничего нам сроднее, как сохранить всемерно свою жизнь: а потому нет ничего для человека страшнее смерти. На одно ея воспоминание он содрогает. Да не только смерти боится, но и всего того, чтобы мало повредить могло его состав. И для того предъостерегает себя от всякой болезни, от всякаго повреждения, от всякаго несчастливаго случая. А естьлиб что такое приключилось, не щадит ни трудов, ни имения; как бы оное отвратить, и от того свободиться. Но вы ведаете, каковыми при таковых случаях оказали себя мученики. Сколько они не только безбоязненно, но и с великою радостию и рвением жертвовали жизнию по любви к тому, кто им оную даровал. Я не могу лучше то объяснить, как представить вам одну повесть из церковной истории.

Во время гонения на Христиан, была одна девица знатная, Христианка, именем Феодора. Осудил ее мучитель, на осквернение плоти ея, насильственным блудодейством. Паче смерти сие святую девицу устрашило. Она молилась, и в молитве говорила: Господи! не попусти, чтоб осквернена была церковь, которая тебе единому посвящена: отжени явных насильников, которые готовятся разбойнически восхитить мое богатство. Бог услышал молитву рабы своея. В блудилище внезапу и нагло взошел младой человек, крепкий телом. Девица ужаснулась, почетши его похотником насильственным. Но О чудные Божии судьбы! Ето был один Христианин именем Дидим, который Богом подвизаемый, пришел не осквернить девицу, но свободить от осквернения. Взял ея одеяние женское на себя, а девицу одел в свое платье мужеское; и таким образом ее из блудилища выпустил, а сам в оном остался. Мучитель сведав о сем, осудил Дидима на отсечение главы. Сведала о сем Феодора, и в самое то время, когда Дидим веден был на усечение, она его остановила, и вступила с ним в таковый чудесный спор, по повествованию Амвросиа Медиоланскаго: Как! говорила она, ты защитил девство мое по желанию моему; но я не просила тебя, чтоб ты защитил меня от смерти: я была поимана, я была допрашивана, и осуждена; так уступи ты мне кончину мученическую: а ты поди свободен, куда желаеш. Довольно для тебя награды от Бога; что ты соблюл мое девство: я не хочу, чтоб ты и умер за меня, и предвосхитил мой венец. Я не хочу быть виновницею смерти твоея: сама умру; сама за себя долг заплатить я в состоянии. Есть у меня глава для посечения; есть кровь для излияния за Господа моего. Не хотела я, и не хочу быть оскверненна: но желала, и желаю быть замучена: не отъимай от меня венца, которой я прежде тебя плесть начала. А ежели ты мне в сем завидуеш; то я прежде под мечь пойду, а ты после меня быть можешь мучеником. Ты по мне оставайся; а не я после тебя. Ибо от тебя чистоты отнять не могут; а меня насиловать могут. Ты выпустил меня чистую из блудилища: так чистуюж меня и ко Христу предпошли. После сего оба они мечем усечены; прежде Феодора, а потом Дидим.

Кто слыша сие чудное прение не изумится? ибо слыша оное, кажется что мы слышим, таковый жаркий спор, о какомънибудь великом богатстве, или о какой знатной чести, а не о смерти. Вот каковым образом мученики презирали смерть! обыкновенное ли; не чудесное ли, и весьма чудесное таковое дело; а потому не дивен ли Бог во святых своих, Бог Израилев.

Дивен он был и в празднуемом ныне святителе Николае. Изнурял он себя трудами пастырскими; умерщвлял он плоть свою воздержанием; презирал все лестное в мире; или оное употреблял на одно снабдение бедных. Не дорожил и своею жизнию; а всегда готов был принесть оную в жертву за правду. Почему и удивил Господь в нем вся хотения своя, и сам в нем стал дивным. Помолимся же и мы дивному во святых своих Богу, чтоб благоволил явить себя дивным и в нас; переменив нас из грешников в праведники, имиже весть судьбами. Аминь.

Говорено в Успенском соборе 1790 года Маия 9 дня.