Слово на введение пресвятыя Богородицы

СЛОВО

НА ВВЕДЕНИЕ ПРЕСВЯТЫЯ БОГОРОДИЦЫ

Шествуя по следам вводимыя днесь во храм преблагословенныя Девы, и мы взойдем во храм Господень. Ибо крещение даровало нам сие право, дабы нам в него входить было невозбранно. И се стоим мы в нем, и в нем стоя, мним стояти на небеси.

Но храм есть здание из какованибудь вещества устроенное. Свят он, не сам по себе, но по святости Божественнаго служения в нем совершаемаго. Совершаем же сие служение мы одаренные разумом и удостоенные быть членами церкви Христовы. Входя в сей храм, должны мы наперед сами быть храмы одушевленны, уготованные В жилище Божие духом (Ефес. гл. 2, ст. 22). Не толико храм нас освящает, колико мы освящаем его, когда свято есть житие наше, и со благоговением приносим Богу жертву благодарности и молитв.

Надобно с прилежанием различать храм и церковь. Храм есть здание из чегонибудь устроенное и посвященное на службу Богу: церковь есть собор святых Христиан служение Богу свято совершающих. Храм есть здание устроенное руками человеческими. Но церковь есть устроение рук единаго Бога. На сем камени созижду церковь мою (Матф. гл. 16, ст. 18), говорит глава церкви Христос. И Божие здание есте, вопиет Павел. Ибо церковь тот только может устроить, кто может душу человеческую обратить, оправдать и спасти.

Храм, как и всякое здание, требует для своея прочности, твердаго основания. Церковь основана на камени; да не на сем камени, на коем домы устрояются; но по Апостольскому слову, положена она, На основании Апостол и пророк, сущу краеугольну камени самому Иисусу Христу (Ефес. гл. 2, ст. 20). Пророков и Апостолов учение есть основание церкви. И как в здании на углу полагается крепчайший камень, который бы на себе держал и связывал обе стены: так и в церкви таковый краеугольный камень есть Иисус Христос, который и древния Пророческия, и новыя Апостольския учения сам собою связывает и укрепляет.

Храм украшается какимилибо вещественными уборами, яко то златом, и сребром и камениями драгими. Церкви украшение есть вера, любовь и вся безценная утварь благих дел. Но как весь убор храма может погибнуть, ежели основание нетвердо; ибо здание поколебавшися разрушится. Тако и в церкви никакия благия дела не могут быть угодны Богу, ежели они не будут устрояемы на основании Христовом: то есть, ежели не будут производимы не потому правилу, какое нам дано от него.

Кто на основании сем, Апостол Богомудрствует, Устрояет злато, сребро, камение драгое: или дрова, сено, тростие (1 Кор. гл. 3, ст. 12); то есть, добрыя ли или худыя дела; здесь в жизни сей с трудностию распознать можем. Часто лицемерие закрывает худое добрым: часто безразсудность или злость доброе почитает худым. Но каждое из сих дел, каково оно само в себе есть, во свое время откроется. День бо явит (1 Кор. гл. 3, ст. 13): день оный будущаго Божияго суда. Ибо он откроется наподобие огня, который злато и сребро не истребляет; а светлейшими делает: но дрова, сено, тростие истребляет. Так и благия дела тот день откроет, и вознаградит их славою: а худыя дела, яко сено, изчезнут, и без награды, а паче со стыдом и осужденными останутся: Сам же спасется, такожде, якоже огнем (1 Кор. гл. 3, ст. 15) то есть; человек сам спасется, спасение получит; но как? такожде, якоже огнем. Когда огнь суда Божия найдет его подобным злату и сребру, то он устоит от сего огня и прославится. А когда найдет его подобным дровам, сену и тростию, то и жребий его будет тотже, каков жребий есть сена во огне.

Храму украшение есть злато и сребро и камение драгое; а сено и хворост для него унизительны. И церковь Божию может украшать едино злато и сребро и камение драгое благих дел; а дрова, сено и хворост худых дел служит ей одним постыждением и безчестием. Но я могу сказать, что церкви едва ли может коснуться таковое безчестие. Ибо худые Христиане в составе ея помещаться не могут. Они суть в ней именем токмо, а не вещию. Суть в церкви и грешники; но грешники кающиеся. И они служат к великому церкви украшению, когда обращаются от своих злых дел, и из сосудов нечистых творит их благодать сосудами чистыми и благопотребными дому Владыке.

Храм, как бы твердо устроен ни был, но или от пожара, или от землетрясения, или от насильственной руки, или от самаго времени разрушается. Но церковь есть во веки непоколебима. Врата адова не одолеют ей (Матф. гл. 16, ст. 18), по глаголу Господню. Вратами градскими исходит воинство на брань. Когда бы все врата адские отворилися, и всеми теми вратами вышла бы оттуду вся вражеская сила ко опровержению церкви, но оную преодолеть не может. Да и как преодолеть? Ибо все от человека может отнято быть; но святости и честности его души никто отъять не может. Бог бы один, яко всемогущий, сие учинить мог: но он святость и правоту душевную любит, и хранит оную, яко зеницу ока.

Храм надлежит до мира сего: но церковь надлежит до века будущаго. Есть она и в жизни сей. Но жизнь сия не есть место для нее постоянное и всегдашнее. Она в ней странствует и подвизается: а странствуя, непрестанно взирает к небесному отечеству, и подвизаяся ежечастно ожидает венцов уготованных подвижникам от руки Господней. Храм не есть в церкви; а церковь есть во храме, не для того, акибы церковь во храме заключиться могла: она разсеяна по всему лицу земли; и для того нарицается повсеместная кафолическая: но для того, что некоторая малейшая кафолическия церкви часть собирается во храмах, дабы исполнить своего служения долг пред лицем вездесущия главы своея.

А из всего сказаннаго нами можете заключить, что кто есть истинный член церкви Христовой, тот конечно с охотою и часто посещает храмы Господни. Но может иной быть во храме, хотя в самое тоже время нет его в церкви. Кто стоит во храме; но нет в нем ни чистыя веры, ни добрыя совести, ни дел, кроме развратных; тот хотя и есть во храме, но не есть в церкви. Ибо он, яко гнилый член, до здраваго и святейшаго церкви тела не принадлежит.

Ты идешь во храм: постой: покажи свою душу. Изготовлена ли она быти храмом Духу святому. Ежели так; иди свободно во храм, и стани во святилище со святыми. Но ты будучи остановлен невидимою силою, скажеш: я грешник: я иду во храм, да принесу Богу покаяние: я в буре потопления: спешу ко пристанищу. Поди и ты во храм: и свои слезы покаяния соедини с радостию Ангелов радующихся о едином грешнике кающемся. Но когда ты грехами обременен, и никакова раскаяния в себе не чувствуеш; а идешь во храм, яко на мирское зрелище, по плотским побуждениям: остановись, и не дерзай взойти во храм: не дерзай возмущать таинственное церкви ликование. Не дерзай таковым безстыдством умножать свой грех и осуждение. Во храме собранная стоит церковь. Таковый собор достоин не земли, но неба: и самое небо не может лучшаго нам представить зрелища.

А посему можем узнавать, который храм есть богат и великолепен, и который нет. Простые во храме стены, нет никакова ни блистания, ни драгоценности, ни убору: но все собравшиеся в нем благоговейны, всех сердца вознесенны горе, всех совести чисты и спокойны; таковый храм я почитаю, что он всех в свете великолепнее и богатее. Первенствующие добрые Христиане собиралися для службы Богу в пещерах в пропастях, или в хижинах простых; но сии пещеры и хижины, блистали благочестием и святостию; и потому они были совершенно великолепны, драгоценны и небоподобны.

Сколько же бы храм ни был устроен великолепно и украшен драгоценно: но когда собирающиеся во оном суть нечестивы и развращенны; вся красота храма есть вотще; а только служит на едино обличение: что неодушевленная вещь толико прекрасна и блистательна; а душа предстоящаго толико безобразна и помраченна. Таковы были Иудеи. Обличали их Пророки, что они при всем своем нечестии и разврате, но имея великолепнейший храм во Иерусалиме, величалися тем непрестанно, говоря: Храм Господень, храм Господень (Иерем. гл. 7, ст. 4). Обличали их за сие Пророки, представляя, что великолепие храма есть ничто пред Богом, ежели они не исправятся в жизни, и не пощадит Бог и самаго храма за нечестие их. Что и самым делом исполнилось: ибо не осталось камня на камени (Матф. гл. 24, ст. 2), по глаголу Господню.

Но противный тому пример видим мы на празднуемой ныне преблагословенной Деве. Она введена во храм. Но не знаю, храм ли был ей украшением, или паче она украшением храму. Но и по самой истинне, имея она непорочные нравы, сердце к добродетели изготовленное, душу Бога в себе носящую, была безценный и блистательнейший камень, котораго сияние несравненно более украшало весь храм, нежели вся протчая драгоценная храма утварь.

О когдаб и мы, стоя в сих священных храмах, внутренний храм имели чист и свят! тогдаб и самые сии храмы, каковыб они ни были, великолепнейшее от нас получали бы украшение. Аминь.

Сказывано в Чудове Ноября 21 дня 1791 года.