О Божественный град, которой небеснаго Посланника удостоился зрети лицем к лицу! Не люди токмо оные могут почитаться блаженными, но и самое место то стало быть освященно шествием Его. Ибо не напрасно Пророк велит нам почитать самое место освященное Его стопами. Поклонимся, говорит, на месте, идеже стоясте нозе Его (Псал. 131, ст. 7).
Но так ли оно стало быть освященно, чтоб всякое место другое таковыя благодати не могло быть участно? Никак! Сам Спаситель решил сие. Он сказал жене Самаряныне явственно: Поверь Мне, жена! истинные богопочитатели не имеют нужды привязаны быть ни к Иерусалиму, ни к горе Самарийской: но во всяком всюду месте приносимая Богу и отцу духовная жертва есть Ему благоугодна (Иоан. гл. 4, ст. 23). О изречение, не токмо спасительное, но и самое утешительное! Не изволь много труда прилагать, ища присудствия Божия во отдаленных местах. Он есть на всяком месте. Где есть владычество Его, тамо и присутствие Его: или паче, где есть сердце верою и добродетелию украшенное, тамо есть Его и обитание.
Однако совсем тем не знаю как нас не столько движет духовное действие одною только мыслию понимаемое, сколько поражает наружный священный обряд. Он ударяя наши чувства и самую мысль в большее приводит движение. Мы знаем, что мыслию и сердцем Бога можем в себя принять. Но слыша, что Израильтяне самыми очами видели Христа шествующаго к ним во град, что они спешили постилать под Ним свои ризы, что ломали с древес ветви, и в руках оные держа Ему одни предшествовали, другие последовали, что радостными многочисленнаго народа восклицаниями наполняли воздух, и самый торжественный по всему граду совершали ход; все сие столь нас поражает, что кажется очень не довольно, дабы совершили мы то в одной сокровенности сердца, и в тишине души нашея. А когда так; то откроем мы и самым очам вашим такоеже Христово шествие, какое было во Иерусалиме, и не меньше достопочтенное место, как был и оный святый град.
Церьковь Божия есть не сравненно превосходнее Иерусалима, как бы сей град ни разуметь. Почитать ли его за место великолепными домами исполненное и высокими стенами огражденное. Но церьковь есть жилище Самого Бога, украшенное святостию праведных душ, и огражденное благодатию Духа Святаго. Почитать ли его за Израильтян потомков великаго Авраама, которые то место населяли. Но церьковь состоит из истинных Израильтян, которые суть прямо оное благословенное семя Аврааму обетованное. Авраам сам, по свидетельству Евангелия, желал видеть тот великий день, в которой положено священное церькви основание: и видел токмо верою единою, и возрадовался (Иоан. гл. 8, ст. 56). Иерусалим был сень и проображение. Церьковь есть самое тело и истинна. Во Иерусалиме приносимы были жертвы животных безсловесных, и жертвенный дым смрадом наполнял воздух. В церькви приносится пречистое тело и кровь единороднаго Сына Божия, и курение молитв святых возносится к небеси в воню благоухания духовнаго. Иерусалим напоследок устами небеснаго глагола подвержен проклятию за неверствие обитателей его. И сим проклятием разрушились самыя его основания; а обитатели разсеяны по лицу земли. Но церьковь Божия есть во веки благословенна, и врата адова не одолеют ей. Вот каковое есть церькви Христовы пред Иерусалимом превосходство!
Однако совсем тем церьковь более есть постижима мыслию нашею, нежели видима очами. Ибо веру и святость, которые делают Христианина членом церькве, мы не можем видеть, разве токмо мыслию постигать: а совершенно то видит един Бог сердцеведец.
Мы же состоя не из одного духа, но и из тела, желаем, чтоб не мысль одна, но и самыя чувства наши были удовольствованы. Изрядно! промыслительный Бог исполнил во благих и сие желание наше. Вот самое то место и очами нашими видимое! Сей священный храм, где церьковь Христова свои совершает таинства, есть вторый Иерусалим, ни чем не меньше, но по всему превосходнее онаго. Все, что в нем ни совершается, не мыслию токмо одною есть постижимо, но и самыми очами нашими есть видимо, и ушами слышимо. Мы в восторге своем завидовали блаженству Иерусалима бывшему в сей день. Но в священных храмах сих каждый почти день удостоиваемся мы видеть великолепнейшее паче того Христово шествие. Я не хочу говорить, о различных во храмах сих совершаемых священных действиях, о молениях, о песнопениях, о бдениях всенощных, о приношении вечерния и утренния молитвенныя жертвы. Я не хочу теперь о сем говорить, хотя и во всех сих действиях созерцаем мы благодатное Божие присудствие, и явление Его силы и славы. Я только объясню одно великое действие Божественныя литургии. В ней точно изображается славный Христов вход во Иерусалим.
Вам, вам тайнами Евангельскими просвещенным, известно, что в сем священнодействии бывает присудствие Самого Христа, не невидимое только, но и видимое в тайнах Его. Начинаем мы сладкопением, вознося гласы до небес, и ими прославляем небесе и земли Творца. Чтением Апостольскаго и Евангельскаго учения оглашаются наши уши, и углубляяся истинна небесная во внутреннем сокровище души, сладостию райскою оную наполняет. Таковым действием какбы себя располагаем и приуготовляемся, чтоб имеющаго явиться, Самого Господа достойно нам стретить и принять; дабы то есть и чувства наши, и сердце и душа пением славы Божия и слышанием слова Его, наперед были очищены и к тому уготованы. Отверзите врата и телесныя и душевныя. Се, се исходит Царь славы. От священнаго жертвенника исходит Он и является очам нашим. Мы в восторге увидев сие вкупе все возглашаем песнь трисвятую. Благословен грядый во имя Господне (Иоан. гл. 12, ст. 13). Какия же чувствования открываем ею? Уже не почитаем себя быть человеками по земле ползающими, но присвояя себе благородное честолюбие называем себя Херувимами; Херувимами тоже с ними действие совершающими. О Иудеи! о Израильтяне! престаньте хвалиться честию вам дарованною. Большия несравненно славы удостоил Господь Своего новаго Израиля.
Но почто мы себя тогда Херувимами именуем? уже ли мы на тот час оставляем землю и преселяемся на небеса? так поистинне. Всякое житейское в то время надлежит отложить нам попечение; какбы мы вне тела были, и смешалися во едино с ликом Ангелов и Архангелов, Херувимов и Серафимов. Слово Божие говорит, что на Херувимах и Серафимах опочивает Бог (Псал. 98, ст. 1). Уже ли и мы бренные таковыя же можем ожидать чести? Так поистинне; да и чести не таковыя, но гораздо большия. Ибо по несказанной Его к нам благости, тогда ожидаем мы не того, чтоб только Господь опочил на нас; но да царя всех Ангельскими чинами носимаго внутрь себя приимем, и да опочиет Он не на раменах наших, но на ложи сердца нашего; ибо Он сие опочивание почитает приятнее, нежели Ему носиму быть на плещах Херувимских.
О Божие неизреченное к нам ничтожным рабам снисхождение! о честь превосходящая честь Херувимскую. Что же? только ли что Он является очам нашим, и зрением лица Своего услаждает, так, как в нынешний день при Своем входе в Иерусалим явил Он Себя древним Израильтянам? Нет, нет! Он еще дозволяет, Он желает, Он умоляет, чтоб мы Его яли, чтоб мы Его пили. Он Себя Самого предлагает в снедь верным, чтоб мы Им насыщалися до пресыщения, и упоевались до безконечнаго наслаждения. Приимите, ядите: сие есть тело Мое. Пийте от нея вси; сия есть кровь Моя (Матф. гл. 26, ст. 26, 27). О Боже! коль многое множество благости Твоея, юже скрыл еси боящымся Тебе (Псал. 30, ст. 20).
Теперь все сие слыша и воображая, можем ли мы уже завидовать счастию Иерусалимлян? Не сретаем ли мы Христа почти всегда шествующаго во град души нашея, с несравненно большею и откровеннейшею славою? Так кто же бы мог поверить, чтоб сыскался хотя один такой ослепленный и развращенный Христианин, которой бы не поспешил в сей Христианский Иерусалим, чтоб стретить грядущаго к себе Христа, и принять Его внутрь себя чрез святое причащение?
Но ах! поражается церьковь Божия плачем и рыданием, видя, что многие дети ея от сего духовнаго торжества удаляются, и единожды в год Христа стретить и внутрь себя принять пренебрегают. Но сему кажется никак быть не можно, разве таковые Христиане суть только именем таковы; а самою вещию Иудеи Христа распеншие. Как сие может быть? при входе Христовом во Иерусалим и малые дети радостно Его стречали, и чрез то заслужили похвалу от Духа Святаго: из уст младенец и сосущих совершил еси хвалу (Псал. 8, ст. 3). Нет! возможно ли, чтоб некоторые Христиане и к старости приближающиеся нерадели себя подкреплять безсмертною пищею тела и крове Христовы? Разве таковые Христиане суть именем только таковы; а самою вещию Иудеи Христа распеншие.
Но упованием вседействующия благодати Божия утешаю себя аз недостойный пастырь, что хотя в сии наступающие страстей Христовых дни, не принявшие дара сего, приступят к священной трапезе, и вкусят пищи безсмертныя. Ибо впротчем мы с радостию ожидаем воскресения Христова; но должны наперед знать, что Он не воскреснет в нас никогда, доколе не умертвятся наши грехи животворным таинств Его причащением. Аминь.
Говорено в Чудове монастыре Апреля
13 дня 1785 года.
Стекло, несмотря на свою хрупкость, один из наиболее долговечных материалов. Археологи знают об этом как никто другой — ведь в процессе полевых работ им доводится доставать из земли немало стеклянных находок, которые, невзирая на свой почтенный возраст, полностью сохранили функциональность.
Разработка сайта - компания Омнивеб
© 2000-2024 Свято-Троицкая Сергиева Лавра