XXIX. Слово в неделю седьмую Святых Отец

СЛОВО

В Моисеевом законе когда Архиерей имел приносить в заколение жертву, тогда положив он на нее руку, должен был возведши очи на небо, провозгласить пристойную молитву, изчисляя свои и других согрешения, и умоляя о очищении оных.

Слышали мы в ныне чтенном Евангелии, что Иисус Христос таковую жертвенную молитву провозглашал Богу и Отцу пред лицем неба и земли. Но никакой еще священноначальник никогда с такою молитвою не предстал пред Бога; так как и жертвы таковаго рода никогда солнце не видело. Приносил Он в жертву не другое какоелибо безсловесное животное, но Самого Себя: не в собственное Свое, но во очищение всего мира. Предстал с видом, на коем не страх, но свободность, надеяние и благоговение изображалися; предстал испрашивая тем, за коих та священная жертва имела быть приносима, благословения и освящения.

О когдаб я мог с таковым духом оную молитву изъяснить, с каковым она произносима была! не нахожу я, чтоб каковое либо важнейшее действие в подсолнечной когда было, как сие. Представьте себе, что вы очами веры, аки видите Посланника Божия стоящаго на земли, простершаго очи и руки к небеси, всего в подвиге благоговения, с лицем, на коем сияло надеяние и спокойствие в тот самый час, в который убийственныя руки к заколению Его уже были простерты, и крест пред Ним водружен; в таковом положении представьте вы Его провозглашающаго молитву, коея содержание вкратце есть сие. Отче! прииде час; прослави Сына Твоего, да и Сын Твой прославит Тя (Иоан. гл. 17, ст. 1). Дело соверших, от Тебе Мне порученное: остается, да возвращуся Аз в недра блаженныя вечности, в недра, небесный Отец Твоя. Волю Твою открыл Я роду человеческому, из них от века Тобою избранные с радостию оную приняли: другие, дети погибели, оную отвергли. Но тем не менше открылась Твоя благость на одних; и Твое правосудие на других. Отче! избранных Тобою и Мене принявших возлюбил Я любовию вечною. Предаю их ныне в Твое святое охранение: соедини их между собою нераздельно: желаю, да будут они со Мною неразлучны и в вечности Твоей. Сие моление Мое их токмо касается: безконечная проливаемыя Мною крови цена, принята да будет в уплату за них токмо одних: Аз о сих молю: не о всем мире молю (Иоан. гл. 17, ст. 9).

Остановимся мы на сих словах. Ибо естьлиб всей Христовой молитвы подробное делать изъяснение и должныя богословския и нравоучительныя примечания, то моглоб вытти разсуждение безконечное. Довольно теперь для нас заметить оныя Господней молитвы слова: о сих молю, не о всем мире молю (Там же ст. 9).

Отче небесный! но где же Твое слово, что Ты единороднаго Своего Сына предал за всех? Сыне Божий! Евангелие Твое уверяет, что пришел Ты в мир грешные спасти. Но мир весь есть грешен. Так может ли уже мир, может ли тот грешник спасен быть, когда он изключается из молитвы Твоей? О сих молю; не о всем мире молю (Тамже). Нещастливы мы, погибли мы, ежели из сей важной при возношении жертвы приносимой молитвы изключаемся. Но сей страх и ужас да не приведут нас во отчаяние, изъясним мы оных Господней молитвы слов силу. Она вопервых относится до Апостолов: второе до тех, которые имели веровать чрез них: третие, и до всего мира; но в разных до каждаго разсуждениях.

Вопервых прямо она относилася до Апостолов. О сих молю. Ибо они тотчас гласа Моего их зовущаго послушались. Все оставили, что ни имели: и хотя имущество их в малом чем состояло; но их усердие столь было велико, что с такою же охотою оставилиб и всего мира Богатство, естьлиб оное имели. Следовали за Мною всюду: за Мною не имеющим где главы подклонити. Не поколебали их веры Мои бедствия, от других презрения и гонения, в коих не только они сами были участны, но и впредь лучшаго чего надеяться не могли. Назначил Я их в посольство самое трудное и самое бедственное. Послал их яко агнцев посреде волков. Надобно им итти противу всего того, что ни имеет мир сильнаго и гонительнаго; противу хитрых мудрований философов, противу злости ненавистников, противу власти угрожающей копиями и оружием. Довольна ли человеческая сила устоять противу всего того? Сии бедные люди таковым подвигам подвергаемые не имеют ли нужды во всем подкреплении свыше; не надобно ли, дабы Всемогущая десница с их стороны вооружилася?

В таковом видя Спаситель учеников Своих положении, и будущия предусматривая их посольства затруднения, горячайшим молением испрашивал им с небеси помощи: Аз о сих молю (Иоан. гл. 17, ст. 9). Сего требовала от Него их к Нему привязанность: и взаимная, коли можно так сказать, дружеская любовь. Он без закрытия признавал их Своими другами. Почему и при самой смерти памятуя долг дружества, изъявлял им Свое душевное доброжелательство; но в разсуждении звания, в которое им избраны, подкреплял их всем тем, что ни есть божественно и непреоборимо. Аз о сих молю (Ст. 9). Я в принятом человечестве ходатайствую за них, и участь их беру в Свое покровительство.

Могло ли таковое молитвенное ходатайство не быть благопоспешно? Самое событие то доказало. Ибо Апостолы действием сея молитвы все то получили, что молитвою тою для них было испрашиваемо. Ибо они и между собою всегда союзом любви были связаны, и над всеми усилиями мира славно восторжествовали, а наконец и с своим Господем в неразлучное на небесех блаженство соединилися. Аз о сих молю (Тотже). И довольно было для них, когда таковаго за себя имели молитвенника.

Но таже молитва, благодарение милосердию Божию! простиралась и до нас. Ибо Он в молитве той дополнил и сии для нас безценныя слова: Не о сих же молю токмо, но и о верующих словесе их ради в Мя (Ст. 20). Сила молитвы сея привела нас в сию веру спасительную. Чтоб семя возрасло, и принесло плод, потребна тучная земля и влага, и теплота солнечная; однако все сие было бы не действительно, естьлиб с начала создания на все семена не произнесено было онаго всесильнаго слова: да прорастит земля (Быт. гл. 1, ст. 11). Сие слово единожды произнесенное навсегда землю утучняет, и подает ей силу к плодоприношению. Так и вера наша, хотя требует нашего произволения, но не моглаб в нас укорениться, естьлиб оной всесильной молитвы о нас принесено не было: не о сих молю токмо, но и о верующих словесе их ради в Мя (Иоан. гл. 17, ст. 20).

Но сия молитва о нас, уже есть некоторым образом отлична от молитвы о Апостолах. Их не токмо лиц она касалася, но паче относилась к благопоспешеству их должности Апостольския. Что до нас, то более надлежит до собственнаго спасения нашего. Да вси, прибавляет о нас в молитве Своей Господь, да вси едино будут (Ст. 21). Соединение с Ним, яко со главою членов, составляет нашу веру: соединение нас между собою, составляет нашу святыню. Сии два великие союзы делают нас не токмо совершенными в самих себе, но и способными к тому, дабы и преемничество Апостольскаго звания соблюсти не постыдно, естьли токмо сии союзы сохраним неразрывны. Довольно и для нас молитвы Господней; естьли токмо по силе ея поступати будем. Молит Он о верующих: и хотя вера есть дар Божий, однако заимствует нечто и от нашего произволения. Молит Он да будем вси едино: и хотя сие соединение есть действие благодати Его; но потребно к тому и нашего сердца доброе расположение.

Теперь следует спросить, что оная Господня молитва надлежит ли и до всего мира. Так поистинне: ибо Господь в тойже молитве благоволил сказать: да и мир веру имет (Иоан. гл. 17, ст. 21). Но и самое Его в мир пришествие, и великая на кресте принесенная жертва, не были для некоторых токмо людей, но для всего человеческаго рода. Се агнец Божий, вопиял креститель, вземляй грехи мира (Иоан. гл. 1, ст. 29). Прииде в мир грешные спасти (1 Тим. гл. 1, ст. 15). Уверяет Апостол: да и восклицает Евангелие: тако возлюби Бог мир, яко и Сына Своего единороднаго дал есть (Иоан. гл. 3, ст. 16). Но и справедливость того требовала, по разсуждению Павлову: якоже, говорит он, единаго согрешением, во вся человеки вниде осуждение: Такожде и единаго оправданием во вся человеки вниде оправдание жизни (Рим. гл. 5, ст. 18).

Так для чего же в молитве Своей сказал: Аз о сих молю, не о всем мире молю. Молитва Его не была такова о мире, каковая была о учениках Его. О сих молился Он, да сохранены будут от всякия неприязни в пути Апостольства препятствующия; и благопоспешна да будет их Евангелия проповедь. О мире не было Его молитвы в сей силе: однако не менше желал Он, да и мир верою просвещение себе и спасение приобрящет. Молился Он о учениках, и ведал, яко молитва Его будет действительна. Молился Он о мире, и ведал, яко многие отвергши Его веру молитвою сею пользоватися не захотят. И потому молитва оная так будет для некоторых не действительна, какбы ее никогда и не бывало. Сама чрез себя она всегда есть и будет врачевством могущим всякие уврачевать болезни. Но когда кто не восхощет сие врачевство к своим приложить ранам, сам будет притчиною своего неисцельнаго состояния. Всем подносится чаша спасения; но утоляет из нее жажду только тот, кто пить из нее пожелает.

Мы хотя и почитаемся верующими; но естьли в нас вера, или, ежели и есть, но действительна ли и жива ли: сего утвердить мы не можем. Ведает то каждаго совесть; а как и сия бывает иногда заблуждающа; то паче ведает испытатель сердец Бог. Чтоб мы были в числе верующих, да и верующих верою живою и Апостольскою, то должны непременно молить ходатая Бога и человеков, чтоб Он и нас включил в молитву Свою, и указывая на нас дабы изрек Богу и Отцу так, как Он сказал о Апостолах: Аз и о сих молю. Аминь.

Говорено 1783 года, Маия 28 дня, в Страстном монастыре.