Слово на день святаго Иоанна Златоустаго

СЛОВО

НА ДЕНЬ СВЯТАГО ИОАННА ЗЛАТОУСТАГО

Согрешили бы мы пред самою истинною, естьли бы памяти ныне празднуемаго мужа не принесли пристойныя жертвы. Но какая для него может быть жертва пристойнее, яко жертва слова? Но опять кто доволен быть может к приуготовлению таковыя жертвы? Не мню я, чтобЪ какаялибо великая река столь изобильно протекала, сколько неизчерпаемый источник Его мыслей и словес? Не мню я, чтоб какая либо была в поднебесной сладость, котораяб толико могла услаждать дух и сердце, сколько благодать из уст Его проистекающая.

Точно уверен я, что когда слушали Его учения самыми теми сладчайшими устами произносимаго; точно уверен я, что были они в некотором восторге от земли их подъемлющем, и совсем позабывали, где стояли и как между тем время улетало. Назван он Златоустом, златыя уста. Но сие название гораздо ниже достоинства его. Что бо злато? Пусть оно веселит очи, и то пристрастных и истинну вещей не разумеющих людей: но можно ли сказать, что оно услаждает сердце, увеселяет дух, и пользует душу? Никак, никак! А Иоанновы уста наполняли всего человека удовольствием наисладчайшим, и богатством всякую цену превосходящим. Почему уста его несравненно драгоценнее, нежели все мира сего злато, нежели все многоценное камение, нежели все, что свет ни имеет дражайшаго.

Услаждаюся одним воспоминанием сего мужа святейшаго и любезнейшаго; и потому желал бы я принести ему жертву слова, яко витию церкви богогласнейшему: но признаю в том мою скудость и недостаток: довольно для меня, что его дарованиям дивитися могу. И для того намерен я некоторыя из самых его писаний пристойныя прочесть вам теперь места. Его есть праздник: он созвал нас на пир сей: пусть же он сам и угостит нас сладчайшею учения своего трапезою.

Он толкуя послание к Евреем беседует, чтоб мы не от учителей токмо поучения ожидали, но и сами бы друг друга взаимно наставляли и исправляли.

Не все, говорит, на учителей возлагайте, не все на наставников. Можете и вы друг друга пользовати, якоже и Апостол к Солуняном пиша глаголет: Друг друга созидайте, якоже и творите (Глав. 4, ст. 9). И паки: Утешайте друг друга о словесех сих (ст. 18). Сие и вам завещаваем мы ныне. Ибо вы, естьли восхощете, больше, нежели мы, друг друга исправить можете. Вы большее время между собою находитесь: более нас приятелей своих ведаете, и друг друга недостатки вам не безъизвестны, и большую к ним имеете и свободность и любовь и обычай. Не малой же есть ко учению случай, удобное обхождение и благовременность. Почему способнее, нежели мы, и запретить и умолить вы можете. И не сие токмо: но что я един; а вас много, и можете, колико вас ни есть, быть учителями. Почему, молю, не пренебрегайте дарования сего. Всяк жену имеет, друга имеет, раба имеет, соседа имеет: сему пусть запретит: сего пусть исправит. Ибо как небезчестно, что мы для пищи учреждения делаем и пиры и день назначиваем ко взаимному всех собранию; в научение же добродетели не делаем сего? Поистинне, молю, никто да не пренебрегает сего: мзду бо приимет от Бога многую.

Но не имею я, скажешь ты, учения. Да нет нужды в учении и в красноречии. Ежели увидишь другаго заблуждающа, скажи ему: худое дело твориши ты: не стыдишися ли, не краснееши ли? Худое сие дело есть. Но тот, скажешь ты, разве не ведает, что худо оно? Ведает подлинно: но пристрастием побеждаем есть. И больные ведают, что студеное питие есть вредно, однако за запрещением требуют. Ибо человек, будучи в страсти, не скоро сам себе помочь может. И потому нужду имеет в здравом человеке к своему врачеванию. Естьли же твоего слова не послушает: пойди в след его, и удержи: может быть постыдится.

Но что пользы, скажешь ты, когда он для меня, и что я его удерживаю, худаго не делает? Не испытывай. Наперед, каким бы ни было образом, удержи его от худаго дела: да не привыкнет ходить во оную яму. Тобою ли, или другим чем будет возбранен, польза будет от всего. Когда же приобучиши его не уклонятися на худое: тогда можно будет по малом отдохновении взяв его наставить, что сие подобает творити ради Бога, а не ради человека.

Я не желаю, чтоб все исправити вдруг; понеже сие невозможно: но тихо и помалу. Ежели увидишь ты его на невоздержание и на пир пиянственный отходящаго: и там также поступи. Притом и его попроси, чтоб он, естьли увидит и тебя в каком либо сокрушении, также помог и исправил. Ибо сим образом тем более свое обличение стерпит: когда увидит, что и тебе самому таковое же обличение потребно, и что ты, яко по всему исправный, ниже яко учитель, но яко друг и брат ему помогаеши. Скажи ему: я тебя пользовал зделав напоминание к пользе твоей: и ты, естьли в чем увидиши меня согрешающаго, удержи и исправи. Ежели увидишь меня или в гневе, или корыстолюбии, удержи, и свяжи наказанием.

В сем состоит дружество. Тако брат от брата помогаем, яко град тверд будет. Не в ястии и питии состоит дружество. Таковое имеют и разбойники и человекоубийцы. Но естьли мы прямо други, естьли поистинне друг о друге печемся: в сем друг другу да помогаем, сие в дружество нас приводит полезное, сие не допускает в геенну отойти. Притом обличаемый не должен негодовать; ибо мы все человеки и имеем согрешения: также обличающий не должен сие творить, акиб он тому смеялся, или укорял, или позорствовал, но на едине с тихостию. Великую потребно иметь обличающему тихость, дабы таковым образом склонить стерпеть резание.

Таковыя были святаго Златоуста наставления. Но как в прекрасном гуляя саду, многими благоуханными цветами испещренном, когда сорвем мы один цвет, другаго цвета красота нас к себе привлекает: так и в поучениях сего великаго учителя одним местом услаждаяся, к другому, яко насильно, отвлекаемся. Вот, что он еще беседует о настоящей суете и о будущем наслаждении, толкуя послание к Тимофею.

Доколе, говорит, к миру пригвождаемся; доколе к земле прилепляемся, и яко червие в тине валяемся? Тело нам дал Бог от земли, дабы оное мы на небо возвели; а не для того, чтоб им и душу на землю привлекли. Оно земное есть; но, естьли я хочу, небесным становится. Зри коликою почтил нас честию, таковое дело дозволив нам. Сотворил я, глаголет Бог землю и небо: даю и тебе силу созидания. Сотвори землю небом; ибо можеши. Творит все Бог, и пременяет то. Но сию и человекам дал власть. Как любовный отец, живописуя сам, и дитя свое желает привести в равное обучение. Сотворил Я, глаголет Бог, тело доброе; даю тебе силу к лучшему созиданию: сотвори ты душу добрую. Сказал Я, да изведет земля траву сенную, и всякое древо плодовитое. Скажи и ты: да изведет земля сия тела твоего плод свой, и изведет действие по твоему изволению. Творю Я лета, и мглу, утверждаю гром, и созидаю ветр: создал Я змия ругатися ему, сиречь диавола. И тебе в сей не завидую власти. Поругайся и ты, ежели хощешь: ибо можеши, яко птицу, связати его. Возсияваю Я солнце на злые и благие: подражай и ты: подай от своего имения и благим и злым. Я досады терплю, и благодетельствую досаждающим. Подражай и ты; ибо можеши. Благотворю не для воздаяния: подражай и ты; и благо сотвори не для воздаяния, и не для взаимныя платы. Возжег Я светила на небеси: возжги и ты светлее их: сущих во тьме просвети. Ибо узнать Бога есть большее благодеяние, нежели узреть солнце. Не можешь ты человека сотворити, но можеши сотворити праведнаго и благоугоднаго Богу: Я существо сотворил; ты произволение украси.

Зри, колико Я тебя люблю, и в большем даю тебе власть. Видите ли, возлюбленнии! колико мы почтенны. Однако некоторые из безразсудных и не благоразумных говорят: почто мы зделаны произволения властелинами? Сие все, о чем мы ни сказали, в чем можем подражать Богу, естьлиб не было произволения, не можно бы нам было Ему подражать. Обладаю Я, глаголет Бог, Ангелами: а ты Христом. На престоле сижу Я Царском: а ты седиши со Христом. Совоздвиже, написано, и спосади нас одесную Отца (Ефес. гл. 2, ст. 6). Покланяются Тебе Херувими и Серафими, всякая Ангельская сила, Начальства, Власти, Престоли, Господства. Не хули тела, которое толикия наслаждается чести, егоже трепещут и безтелесныя силы. Но что реку? Не сим токмо любовь Мою являю, но и страданиями Своими. Ради тебя Я оплеван, заушен, славу истощил, Отца оставил, и к тебе пришел ненавидящему Меня, и отвращающемуся, и ниже слышати хотящему имени Моего. Погнался Я за тобою и притек, дабы тебя удержать. Соединил тебя, и сопричислил с Собою. Яждь Мя, сказал Я, пий Мя. И на небеси тебя имею, и на земли сплетаюся с тобою. Не довольно ли было для тебя, что главу твою имею на небеси: не утешает ли сие желания твоего? Но на землю паки снисшел; и не просто соединяюся с тобою, но сплетаюся. Ядóм бываю, раздробляюся на мало, да многое будет растворение, и смешение и соединение. Соединяемое в своих остается пределах. Но Я соткан есмь с тобою. Не хочу впрочем, чтоб было чтолибо нас разделяющее: хощу, да из обоего едино будет.

Слышали вы, благословеннии Христиане! трубу богогласную сердце движущую, услаждающую и устрашающую. Что, естьлиб мы могли быть в то самое время, в которое Он, сидя на священном амвоне, Своими собственными устами и гласом возглашал таковыя истинны, и взирали бы на то самое лице, на котором сияла душевная доброта Его? не были ли бы восхищены вне себя, не зная, на земли ли или на небеси мы находимся?

Но понеже от тех щастливых времен мы далеко отстоим: то благодарим тебе, Златоусте святый, и за сие провозглашенное тобою днесь для нас наставление. Уста твои, яко же светлость огня, вселенную просветили. Снискал ты нам не сребролюбия сокровище: но смиренномудрия показал высоту. Сотвори, молим тя, да семя учения твоего, падши на наши сердца, принесет плод спасительный. Аминь.

Говорено в Златоустове монастыре, Ноября 13 дня, 1781 года.