Слово на день Благовещения

СЛОВО

НА ДЕНЬ БЛАГОВЕЩЕНИЯ

Празднуя мы днесь воплощение Сына Божия, не можем никогда довольно удивиться величеству сего превосходнаго таинства. Оно не токмо есть несказанно, но и непостижимо. И самые Ангельские умы закрывая лицы своя со благоговением оное почитают. Нам же слабым смертным остается токмо падши ниц, со уверением сердечным признавать, яко не изнеможет у Бога всяк глагол (Лук. гл. 1, ст. 37); и идеже хощет Бог, побеждается естества чин.

Почему не входя во испытание тайны от век сокровенныя, приметим мы в сем Божественном действии то, что понятию нашему есть вместительно, и нужно к душевному нашему благоустроению. Призванная на сие великое служение преблагословенная Дева, с кротостию и со смирением на Ангельское приветствие ответствовала: Се раба Господня! буди мне по глаголу твоему (Лук. гл. 1, ст. 38). Блаженная Богоотроковице! помысли, каковое обязательство на Себя приемлеши; каковаго великаго дела служительницею быти не отрицаешися. Ангел возвещает, яко Бог существом Своим имеет вселитися в Тебе, и заимствовав от Тебя плоть Твою, благоволяет облещися оною. Может ли чрево Твое быть вместительно для Невместимаго? Может ли Вездесущий заключиться в пределах утробы Твоея? Довольны ли сосцы Твои питать Питающаго всю тварь? Како в объятиях Своих матерних понесеши, Носящаго всяческая глаголом силы Своея? Но все сие святейшая Дева совершенно понимая, токмо с смиренным духом ответствует: Се раба Господня! буди мне по глаголу твоему. Что я есмь в руках Вышняго, как токмо орудие, которое да обращает Он по Своему благоволению? Что я есмь, как токмо брение, и могу ли что противусказать премудрому художнику? Се раба Господня! буди мне по глаголу твоему.

Достойна таковая добродетель подражания нашего. Ибо все наши добрыя дела смирением должны быть украшаемы, и всю свою теряют цену и заслугу, ежели будут иметь примес упрямства и высокомерия, что усмотрим из следующаго разсуждения.

Смирение различно может понимаемо быть, и не все то, что под сим именем почитается, заслуживает честь добродетели. Смиренным например иногда почитается тот, который страшится каких либо важных предприятий, и убегает от великих званий. Сие не может всегда почитаться добродетелию, а некоторым естественным недостатком, и слабостию духа. Естьли же бы кто имея дарования и способности, от великих возлагаемых на него должностей отрицался: тот не избежал бы и греха пред Богом, яко данный от Него талант в пользу свою и других обратить не хотящий. Смирение с благородством духа есть вместительно. Сие видим мы в блаженной и в богопросвещенной Деве Марии. Она пред Богом зовущим Ее смиряется; но от звания Его не отрицается. Она понимает важность предлагаемаго таинства: но воле Владычней, яко послушливая раба, повинуется. И так две добродетели вкупе соединяет, благородство духа и смирение, и одной чрез другую умножает силу и украшение.

Смирение иногда состоит в одной наружности: а внутренность наполненна высокомерием и гордостию. Сей обманчивой вид на себя приемлющие люди умягчают свои слова, яко елей; но они суть стрелы: униженностию своею и притворною боязливостию представляют себя готовыми ко всяким услугам; но чрез то тщатся сокровенные свои ко вреду других замыслы произвести в действие: показывают вид набожности, и частыми воздыханиями являют себя быть напоенными духом благочестия; но сие творят, дабы сим видом прельстив простых свою корыстолюбивую алчность насытить.

Таковы были фарисеи, коим небесный Учитель прямо в лице сказал: вы есте оправдающие себе пред человеки: Бог же весть сердца ваша (Лук. гл. 16, ст. 15). Вы есте гробы покрашенные; но естьли сию открыть наружность, внутренность окажется полна костей мертвых и всякия нечистоты (Матф. гл. 23, ст. 28). Таковое смирение не токмо не есть добродетель; но богопротивное лицемерие и вреднейшее лукавство.

Истинное смирение есть, когда не высокомудрствуем мы ни о себе, ни о делах своих. Должны всегда памятовать, что мы человеки. Естьли точно понимаем мы, что есть человек: не унизим своего достоинства; но и не присвоим себе излишняго. Что созданы мы по образу Божию; сие заставит нас хранить благородство нашея природы, и не унизить себя до состояния животных безсловесных: но что мы слеплены из брения, из грязи; сие должно остановить наше высокомерие. Что дальновиднейшее паче всех тварей можем иметь понятие и просвещение; сие должно нас возбудить к предприятиям великим: но видя и самых просвещенных в различныя заблуждения впадающих, и иногда паче невежд погрешающих; сие должно положить границы нашей высокопарности. Что мы удостоиваемся быть под особливым Вышняго покровительством; сие должно заставить нас возлетать к небесам и с свободностию приступать к престолу благодати: но воображая множество грехов своих и пороков, одолжаемся работати Господеви со страхом, и с трепетом совершать подвиг спасения.

Естьли сии праведные преступим границы: видимая опасность настоит, чтоб мы, мечтая о себе излишно, не лишились и того, что нам естественно принадлежит. Доволен нас научить один Праотцев наших пример. Они польстились не на красоту плода; но дали себя ослепить высокомерным мечтанием, что акибы чрез вкушение плода будут подобны Богу. Будете, прелестник им сказал, будете, яко бози (Быт. гл. 3, ст. 5). Но стали ли они богами? О пагубное тщеславие! и то, что имели, погубили. Се бысть Адам, яко един от нас, изрек Вышний (Там же ст. 22). Сии слова постыжают и посрамляют прельщеннаго. Они значат, якибы сказал Бог: се, се видим, что Адам уже вознесся от земли, взошел на небеса, сел на престоле величества; для него земля мала; естество человеческое невместительно, да и Ангельское не довольно: пощастливилось ему все сие с себя свергнуть, и в равенстве не уступить Богу. Се Адам бысть, яко един от нас. Нет! нет! не стал Богом. Унизил и самую человечества честь, и опроверг свое достоинство.

Вот видим следствия гордости; но видим и плоды смирения. Адам гордостию погубил преимущество человечества: ибо о нем говорит Пророк: Человек в чести сый не разуме: приложися скотом несмысленным, и уподобися им (Псал. 48, ст. 21). Но благословенная Дева смирением честь человечества на высочайшую степень возвысила. Адам, что имел, погубил высокомерием: Пресвятая Дева смирением приобрела, чтоб быть честнейшею Херувим, и славнейшею Серафим. Адам чрез гордость из Сына Божия делается рабом греха и невольником: Преблаженная Дева смирением удостоивается быть Материю Божиею. Адам возмечтав быть Богом, становится смертным человеком и осужденником: благодатная Мария смирением возводится на небеса, и становится виновницею искупления Адамова; и самым делом исполнилось о Ней из уст Ея изшедшее пророчество: Яко призре Господь на смирение рабы Своея: се бо от ныне ублажат мя вси роди (Лук. гл. 1, ст. 48).

И так не должны мы высокомудрствовать о себе: кольми же паче о делах своих. Самые чистые добродетели наши имеют примес пороков. Не о сем только помышлять обязуемся, чтоб за худыя дела осуждены мы не были: но бояться, дабы и самыя добрыя наши дела пред правосудием Божиим не оказалися пороками. Будет время, говорит Пророк, будет время, егда Бог самые правоты наши судити будет (Псал. 74, ст. 3). А хотяб мы что с помощию Божиею и соделали доброе: нет резону высокомудрствовать; но паче помнить Евангельское слово: Аще и вся повеленная вам сотворите; глаголите, яко раби непотребни есмы: почему? Яко, еже должни бехом сотворити, сотворихом (Лук. гл. 17, ст. 10). Исполнили только долг свой, только обязательство природы своея. Но о когдаб хотя сие исполнили! так остается ли какое нам место к величанию и надмению?

Таковыми смиренномудрыми размышлениями укрепляя себя человек, не токмо не дерзнет роптати на Бога; не токмо званию Его повинется: но и самыя от руки Его посылаемыя наказания будет сносить с великодушием. Позван ли будет Он на каковую должность? Чувствуя к тому способность и ревность, скажет с Исаиею: Се аз есмь! посли мя (Исаии гл. 6, ст. 8). Будет ли обременен нещастиями? Почитая их доказательствами Божияго промышления скажет со Иовом: Якоже Господеви угодно бысть, тако и бысть. Буди имя Господне благословенно от ныне и до века (Иов. гл. 1, ст. 21).

Да полагаем, благословеннии Христиане! добродетель сию всех наших дел основанием. Матерь Божия смирением устроила Себя быти храмом Божества. И наше сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит. Воззрит с высоты святыя. Ибо Его есть оное слово: На кого воззрю? Токмо на кроткаго, и молчаливаго и трепещущаго словес Моих? (Исаии гл. 66, ст. 2). Аминь.

Говорено в Благовещенском соборе, 1781 года.