В день успения Пресвятыя Богородицы

СЛОВО

В ДЕНЬ УСПЕНИЯ
ПРЕСВЯТЫЯ БОГОРОДИЦЫ,

О СМЕРТНОМ СНЕ.

Не умре девица, но спит.

Матф. гл. 9. ст. 24.

Празднуем мы ныне, Слушатели, со всею Христовою церковию блаженное, блаженныя Девы, родившия Спасителя нашего, преставление. Преставление, говорю, и Успение, а не смерть; боюся бо назвать смертию то, чрез что Преблагословенная оная Матерь и Дева прешла в живот, преселилась в небесный чертог, которому себя предуготовила: взошла Невеста к Жениху своему, котораго любовию сердце ея всегда уязвлено было; взошла Матерь к Сыну своему; взошла и верная раба к Господу своему; соединилась с радостнейшим блаженных душ ликом, или паче с самим Богом, которой есть источник неотъемлемыя радости; начала приобщаться безсмертныя трапезы, и сладчайшаго вечных увеселений нектара наслаждаться в невечернем дни царствия Христова. Почему благопристойно теперь преблаженную сию Деву и Матерь приветствовать можем оными Давидовыми словами: Слыши дщи, и виждь, и приклони ухо твое, и забуди люди твоя и дом отца твоего, и возжелает Царь доброты твоея;¹ почему и предстала ты, Царица, одесную его в ризах позлащенных одеяна и преиспещрена.

А когда, увенчанная щастием вечным, Богоотроковица успением своим святым отдала долг тлению естества человеческаго: то сие возбуждает и нас на память себе привесть, или лучше сказать, всегда в памяти содержать наше, некогда быть имеющее, преставление и будущее прославление праведных, что и мы, которые утверждены упованием непостыдным² о получении живота вечнаго, к сему пути предуготовлять себя должны. Того ради мало обудущем нашем блаженном успении побеседуем, разсматривая великое оное сходство, какое есть между сном и смертию и что смерть праведных более покоя, нежели смущения и страха в себе заключает, дабы чрез то спокойныя совести увеселить, а страшливыя утешить. Ты же, живот наш и воскресение, Христе Спасителю, споспешествуй нам твоею благодатию, которая и неразумная умудряет, и наши к себе обращает сердца.

Иных, как кажется, малодушных, не токмо самая смерть, но и одно воспоминание оныя смущает и в великой приводит страх. И такие ежели есть Христиане: то они чрез сие подобятся язычникам, которые должни были бояться смерти, яко никаковаго известнаго не имеющии упования.³ Но нам истиннейшее Евангелие сей страх разгоняет, и обьявляет смерть быть желательну больше, нежели страшну. Ибо блаженнейший Учитель наш, в предложении нашем, о Иаировой дщери говорит, что не умре девица, носпит: и в другом месте сказал, что Лазарь друг наш не умре, но успе.⁴ А сим сну уподоблением показал весьма ясно, что нас смерть не смущает, но как сладкий сон упокоевает. Что бо сна приятнее по трудах, и что сладчайше егож, после печали? Но разсмотрим обстоятельнее, какое есть между сном и смертию сходство.

Яко же сон случается в человеке от того, когда по принятии пищи пары восходя к мозгу, оной помрачают, а тем остановляют действие чувств: так и смерть начало свое влечет от греха содеяннаго в раю, когда прародители наши, от смертоноснаго плода, против запрещения Божия, вкусили, а от того как бы некий ядовитьй пар, по телу и всем членам разлившись, как их, так и весь человеческий род смерти подверг, по оному великаго Апостола слову: Единем человеком грех в мир вниде, и грехом смерть; и тако смерть во вся человеки вниде, в нем же вси согрешиша.⁵

Когда хочем ложиться спать; то одежду с себя скидаем, и от сего бремени облегчаем нас: так и смерть нагих нас посылает во гроб, какими мы из чрева матерня произошли. Скидает с нас все гербы нашего достоинства, и принуждает разстаться с любезными пожитками: ничто же внесохом в мир сей, яве, яко ниже изнести что можем;⁶ как разсуждает инде и Божественный Павел: О сем, говорит, воздыхаем, в жилище наше небесное облещися желающе. Аще точию и облекшеся не нази обрящемся. Ибо суще в теле сем воздыхаем отяхчаеми, понеже не хощем совлещися, но пооблещися да пожерто будет мертвенное животом.⁷ То есть: когда здесь под бременем тела и житейских сует воздыхаем и стонем, то тем самим хощем, чтоб с нас сие бремя снято было: однако, когда чрез смерть от сея тела тяжести избавимся, то не нагими останемся, но будем прикрыты одеждою безсмертия.

Яко же сон часто на нас нечаянно находит, так что частицу ту времени, в которую засыпаем, обстоятельно приметить не можем: так часто смертный человек в то время умирает, в которое ни мало о смерти не помышляет, и скорее, нежели как бы думал, душа его из телеснаго жилища вылетает, так что ни он сам, ни предстоящии то приметить не могут. Вот слышим, что Исаак говорит: Се состарехся, и не вем дне скончания моего.⁸ Ежели состаревшиеся и дряхлые часа смертнаго узнать не могут: то кольми паче те, которые наподобие неувядаемых цветов цвести себе кажутся. Смерть есть известна, но ничего нет не известнее смертнаго часа: что имею умереть, о том я не сумнюся; а где, когда, и каким образом, о том ни мало не знаю.

Как сон занимает только телесныя члены и внешния чувства, но между тем душа внутренния свои действия отправляет безпрепятственно, как сие довольно дознать можно из сновидениев; да и совсем не льзя, чтоб в душе всякая погасла мысль, в которой ея и существо состоит: так и в смерти, тело раставшися с душею, в землю обращается, но душа преносится в недро Авраамово,⁹ где не только действия ея не престают, но еще большую приемлют силу. Ибо душа блаженная не имеет уже тех препятствий, какия имела в теле, а именно, различныя плотския страсти и воображения чувственныя, которыя понятиям разумным в настоящей силе своей действовать мешают. Надобно от очес нашего ума отрясти тину вещественную, дабы ясно узреть неприступный свет Божества, а в нем так, как в светлейшем зеркале, усмотреть и прочия вещи в своих совершенствах. И для того Спаситель наш, ко утешению нашему, увещевает нас, чтоб мы не боялися убивающих тело; ибо они вместе с телом душу убить не могут.¹⁰

Яко же младенцы и не совершеннаго смысла отроки не разумеют пользы и приятности сна, и для того с трудностию и со слезами ложатся спать: так те, в разсуждении духовныя христианския мудрости, пред Богом младенцы, и твердой небеснаго учения пищи не вкусили, которые не разумеют, сколь есть Честна пред Господем смерть преподобных его,¹¹ и для того смерти крайне страшатся. Дражайший Учитель наш, отходя к испитию смертныя чаши, о сей спасительной материи сладчайшую со учениками своими имел беседу: но как они еще были младенцы о Христе, и совершеннаго, о будущих по смерти благих, понятия не имели; то не токмо о сем не радовалися, но еще и советовали Христу, чтоб он отменил тое действие, в котором состояло спасение человеческаго рода;¹² почему Он, любезнейше их обличая, так им говорил: Яко сия глаголах вам, скорби исполних сердца ваша: но аз истинну вамглаголю; лучше есть вам, да аз иду:аще бо не иду аз; утешитель не приидет к вам.¹³

Яко же после сна телесныя и душевныя силы как бы возобновляются, и человек поутру охотнее и веселее за свое принимаетcя дело: так и смерть праведных есть некое возобновление всех сил. Почему воскресшие от мертвых, некогда в последний день, пред имеющим возсиять солнцем правды Христом предстанут веселыми и радостными; очистятся их чувства, просветится ум, все душевныя и телесныя силы прославятся: еже бо сеется, как мудрствует высокая Христианская Богословия, в немощи, то востает в силе; сеется в тление, востает в нетлении; сеется не в честь, востает в славе.¹⁴ И яко же сон не есть непрерывное некое упокоение, но в известное время от сна пробужаемся: так и мы не всегда пребудем в смертном гробе, но приидет час, воньже вси услышат глас Сына Божия, и изыдут сотворшии благая в воскрешение живота, а сотворшии злая в воскрешение суда.¹⁵

Яко же спящии никакими более телесными не смущаются страстьми; позабывают свои печали, оставляют свои заботы, не чувствуют болезней, не боятся страхов, ибо всем таким смущениям любезной сон самим собою преградил к ним дорогу: так и праведные чрез смерть успокоеваются, гонения терпеть перестают, гнева и зависти человеческой более не боятся, скучныя и досадныя мысли изчезают, страстей волнение утихает, житейския попечения все отходят, а вместо того блаженную и спокойную у Бога начинают жизнь, и телами во гробах, как в спальнях, сном смерти наслаждаются, радостнаго воскресения дня в мире ожидают: приидут бо,¹⁶ по предсказанию Исаиину, в небесный Сион с радостию и с веселием вечным: на главе бо их и веселие и хвала, и радость приимет я, отбеже болезнь, печаль и воздыхание. Ежели бы мы таким блаженным, будущаго нашего воскресения и упокоения, упованием обнадежены не были, то нам жизни нашей ничего бы не было тягостнее, и окаяннее мы бы были паче всех животных на земли. Что бо жизнь сия имеет покоя? не печали ли и несносных забот полна есть, и едва ли не проходят в суете все дние наши?

Как пробудившися от сна, обыкновенно одежду на себя надеваем, и украшаем себя, чтоб пред людьми явиться не гнусными: так и праведные, пробудившись от сна смертнаго трубою Архангельскою, блистать будут всякими непомрачаемыми красотами, и украсятся ризою безсмертия, по оному великаго церкве учителя слову: подобает тленному сему облещися в нетление, и мертвенному сему облещися в безсмертие.¹⁷ В таком нетлеемом украшении приметил некоторых во откровении возлюбленный Христов ученик: видех, говорит, и се народ мног, его же изчести никто же может, от всякаго языка и колена и людей и племен, стояще пред престолом и пред Агнцем, облечены в ризы белы, и финицы в руках их.¹⁸

Яко же спящии легко и без всякаго затруднения от сна пробужаются другаго гласом: так и мертвые в последний день гласом Христовым весьма легко возбудятся. Никто из нас не возбуждает так легко лежащаго на ложи, как Христос лежащаго во гробе, написал Августин. Вси бо не успнем, вси же изменимся, вскоре во мгновении ока, в последней трубе: вострубит бо, и мертвии востанут нетленнии, и мы изменимся.¹⁹ Несказанно будем удивляться внезапной нашей перемене, увидя нас самих выходящих из гробов и сени смертной, возносящихся на воздух в сретение Господне, и его божественною славою озаряемых.

Как приметить не можем, каким мы образом от сна пробуждаемся, и как заключенныя наши отверзаются чувства и растворяются нервы; так не можем постигнуть, каким образом имеет быть наших истлевших тел востание, как согнившия и в прах уже обратившияся, нашея плоти, части паки свой вид приимут, как разсыпанныя кости соберутся, как изорванныя жилы сошьются, как весь телесной состав по прежнему свяжется и кожею покроется: все сие каким образом случится, скудная наша и в тайны Божия не проницающая мысль понять не может, хотя без сомнения чаем воскресения мертвых. Наше есть веровать сему; а всемогущества Божия есть дело изыскивать к произведению того способ. Почему великий Павел и запрещает человеку входить в такое таин Божиих испытание. Речет некто, пишет он к Коринфяном, како мертвии востанут? коим же телом приидут? безумне, ты, еже сееши, не оживет, аще не умрет: и еже сееши, не тело будущее сееши, но голое зерно; Бог же даст ему тело, яко же восхощет.²⁰

Как пробудившися от сна, кажется, что мы очень краткое спали время, и хотяб несколько часов, или целой день во сне нашем прошел, но нам все сие показалось бы мгновением: так и в последний день, пробудившимся от смертнаго сна, весьма краткое покажется тое время, которое между смертию их и воскресением прошло. Как без сна никто пробыть не может: так и смерть необходимый всем конец; и как сон некогда против воли нашей нас спать склоняет; так неотменно умрем все, хотяб, может, некоторые умереть и не захотели.

Как напоследок не все сладко и спокойно засыпают, но те только, которые, имея спокойной дух и тело невоздержанием не отягощенное, ложатся спать; а которые от забот сохнут, от невоздержания разслабли, которых совесть безпокоит, тех сон не покоен, но мучителен: так неправедным злодеям и не раскаянным грешникам смерть не есть сладкий сон, но паче начало смерти вечныя; выносят бо из жизни сей с собою грызущий совесть их и неумирающий червь: а только праведные, которых единственная утеха был Господь, приятно упокоеваются от трудов своих. Чрез истинное бо покаяние и веру во Христа Иисуса слагают с себя бремя греховное; Христа, жизни Начальника и Победителя смерти, твердым сердца упованием обьемлют, и жизнь свою так учреждают, что приходящую смерть спокойным и веселым ожидают духом. Тот только смерть весело встречает, которой давно себя к ней приуготовляет.

Толикое усмотря между сном и смертию сходство, не можем более, Слушатели, дивиться, для чего праведные и надеждою будущих благ укрепленные люди, смерти, как некоего сладчайшаго покоя, желали. Блажени мертвии, вопиет Богослов, умирающии о Господе отныне: ей, глаголет дух святый, да почиют от трудов своих.²¹ Также не можем удивляться, для чего некоторым жизнь сия столь скучна была, что ее, как некое тягчайшее бремя, свергнуть с себя хотели. Увы мне, с плачем взывает Давид, яко пришельствие мое, то есть, странствование в жизни сей, продолжися.²² Окаянен аз человек, жалуется Павел, кто мя избавит от тела смерти сея?²³ Да и некоторые из язычников подобных были о смерти мыслей. Цицерон, в книге о старости, написал: «смерть мне так приятна, что чем я более к ней приближаюсь, тем более оказывается, что я с волнующагося моря усматриваю землю, и некогда к пристанищу, по долгом плавании, пристану». Но сие в язычнике происходило от смелаго и хвастливаго более, нежели от основательнаго уверения.

Почему и нам, благословеннии Христиане, осталось не бояться смерти, но с радостию себя приуготовлять к оной. Когда смерть к Христианину, давно себя к ней приуготовившему, придет: что ему сделает, как токмо закроет его очи, дабы он более уже не видел суеты мирския? Того ради и Мать наша Церковь о нас чадах своих вопиет к жениху своему: Несть, Господи, рабом твоим смерть, изходящим нам от тела, и к Тебе Богу нашему приходящим, но преставление на полезнейшая и сладостнейшая, и на упокоение и радость. Которым блаженным покоем, в надежде воскресения праведных, и нас некогда да обрадует владеяй животом и смертию Господь, ходатайством, и молитвами, ныне вшедшия со славою в горний чертог, преблагословенныя Девы Марии. Аминь.

Сказывано при Высочайшем ЕЯ ИМПЕРАТОРСКАГО ВЕЛИЧЕСТВА присутствии в Санктпетербурге в придворной церкви Его Императорскаго Высочества Учителем Иеромонахом Платоном Августа 15 дня, 1763 года.