Глава 46

Глава 46

О ТРЕТЬЕМ БОЛЬШОМ ПРИСТУПE И
О ОБМАНКE НАД ТРОИЦКИМИ СИДEЛЬЦИ

Ждуще же, иже во осадe сeдящеи в Троицком Сергиеве монастырe, князя Михайла Васильевича Скопина. И се извeстно бысть всeм людем, яко собрашяся вси вкупe от Тушинскаго ложнаго царика, и от Сопeги ис под Троицы, и из ыных градов многие Поляки и Руские измeнники и поидошя против князя Михаила и против Немецких людей. Богу же отмщающу кровь раб своих, вопиющих к Нему день и нощь, и тако всеоружных сотре Господь силою своею, и возвенe о сем слух во всей Росии. И трезвы и вооружены Поляки на одрeх почити возлегают и уже к тому другом своим, Руским измeнником ни в чем не вeрят, и раздeленныя домы и имeниа оставляют, и плeненых жен и девиц вся помещут; и в подарцeх тeх мнози не приимают, но вси ко брани оружиа очищают, готовящеся звeрски к напитию крови. И оставляют ради задержаниа князь Михайлову воинству во градeх надежных борзобeгцов; сами же злeйши от всего воинства отлучаются, изыскивающе, кто еще вeрен им от Руских измeнников; и с тeми совeт укрeпляют о сем, что, оставя прочаа грады, взяти Троицкой монастырь. И всe пути к царствующему граду тeм займутся, но смущающеся о том, занеже множество их погибло под Троицким Сергиевым монастырем.

Но что творит вселукавый? Влагает мысль Руским сыновом от ближних градов, и о каковe безумии прельстишяся и совeтующе рекошя: «Аще убо стояще пребудем с Поляки вкупe на Москву и на Троицкой монастырь, то помeстья наши не будут разорены». О прелести вражиа! Тлeннаа имeниа соблюдающе, нетлeнныя же душя в вeчныя муки отсылающе; богатство храняще, главы же своея не щадяще. И тако совокупльшеся з Зборовским полком и с тушинскими Литовскими людьми и с Рускими измeнники и от многих градов дворяне и дeти боярские. И тако вси приидошя под Троицкой Сергиев монастырь и объявивше множество силы своея избранныя и множеством богатства своего хвалящеся, играюще же во многиа игры и посылающе ко обители чюдотворца Руских людей простую чадь с вeстию и научающе глаголати, что Нeмец и Руских людей побили и воевод поимали. А князь Михаил добил челом¹ на всей воли панской. И зовуще из града на зговор Михайло Салтыков, да Иван Грамотин Троицких людей и сказываху, что и Москва уже покорилася, и царь Василей и з бояры у нас же в руках; тако же и дворяне с клятвою лжуще во едину рeчь с Поляки, и ни в чем же не разньствоваху, глаголюще: «Не мы ли быхом с Федором с Шереметевым? И се вси мы здe. И каа вам надежа на силу Понизовскую? Мы же познавше вeчнаго своего государича, и сего ради вeрно служим ему. Царь же Дмитрей Ивановичь посла нас пред собою. Да еще ли ему не покоритеся, то сам за нами приидет со всeми Польскими и Литовскими людьми, и со князем Михайлом и с Федором Шереметевым и со всeми Рускими людьми. Тогда уже челобитья вашего не приимем». И ина многая приeжжающе блядяху льстяще. Таковeми бо змииными лестьми многие грады прельстивше погубиша.

Милостию же Пресвятыя Троица не токмо умнии, но и простии не внимающе сему никако же, но единeми усты вси отвeщеваху: «Господь с нами, и никто же на ны! Добро убо и красно лжете, но никто же иметь вам вeры; и на нь же пришли, творите; мы же готови есмы к вам на брань. Аще бы есте сказали нам, что князь Михайло под Тверью бреги поровнял телесы вашими, и птицы и звeри насыщаются мертвости вашея, то добрe быхом вeровали; нынe же, вземше оружиа, пронзем сердца друг другу и растешемся польма и разсeчемся на части. И его же во вратeх небесных оправдит Господь, той есть творяй и глаголяй правду».

Видeвше же злии врази, яко не ищут Троицкие сидeльцы живота, но смертнаго пиршества любезно желающе, и тако ко второму дни на приступ строятся. Пан же Зборовской, ругаася и понося Сопeге и Лисовскому и всeм паном, глаголя: «Что бездeльное ваше стояние под лукошком? Что то лукошко взяти, да ворон передавити? Се убо вы нерадeнием творите и хощете чернью збитою взяти». И уготовавше же ся сами к приступу, а чернь отослашя от себе, разве казаков Лисовских; и положивше совeт на сонных приити в ту же нощь, как пришел Зборовской от брани со князем Михаилом, и с ним прииде Лев Плещeев, да Федор Грыпунов. Глаголют бо, яко на ту нощь видeшя Литовские люди с небесе велику звeзду спадшу среди монастыря и разсыпашяся от нея по всему монастырю огненыя искры.

Бысть же сей приступ третий великий июля в 31 день, канон Госпожиных заговeн². Во обители же чюдотворца тогда здравых отнюдь болe двою сот человeка не бяше. В нощь же ту, егда к приступу уготовашяся Литовские люди и Руские измeнники, тогда на воздусe луны, яко огнь, скакаху, и всю нощь от небесных звeзд свeт сиаше великий, и яко видящеся падаху над монастырем и въокруг монастыря. Троицкое же воинство и вси православнии христиане, мужи и жены, бьющеся со враги чрез всю нощь беспрестанно, яко и на прежних приступeх.

И ино же прежним подобно явление бысть, яко же прежде многим начальником кровопийцам во снe, и тии в суету сонную вмeнишя. Нынe же на увeрение истинно не во снe, но на-явe показася текуща рeка. Но в то время о сем ни что же во обители чюдотворца увeдено бысть, по престатии же ран праведных наказания от Господа и уже в покаании с клятвами имени Божиа истинно свeдeтельствовася сице.

Повeда Андрей, зовомый Болдырь, атаман казачей, и с сущими под ним казаки; и сии по обычаю своему готовящеся к приступу и позападше³ около прудов, ждуще времени; и се видят явно, яко течет рeка велми быстра между ими и монастырем, в волнах же сломленое великое колодие, и выскидие⁴, и лeс мног несет и с корениа же несет великое древие, камень и пeсок изо дна, яко горы велики восходяще. Бога же свидeтеля представляя тому, яко видeшя два старца сeдинами украшена, яко снeгом, и кличюще с града ко всeм, видящим сиа, вопиа же гласом великим: «Всeм вам бeдным так плыти, что о себe не разсудите!» «Нам же друг з другом шепчющым: «Что ся вам видит и слышит, братие?» И вси единогласно друг ко другу глаголахом: «Се не привидeние, но яве видим реку грозну текущу и страшно ломлющу древеса и выскитие и камень мещущу изо дна». И сиа глаголюще, на старца же вси зрeхом вкупe. Вeдуще же вси, яко нeсть меж нами и монастырем рeки и нeсть древес великих, и начахом вси скорбeти глаголюще: «Се знамение всeм нам быти побитым». И еще слышахом глас глаголющ многих по граду: «Ложитеся спати, нeсть убо и не будет ничто же». И медлящим нам в совeтe, и не видeхом рeки, и все бысть, аки и прежде. И егда хотeхом бeжати, и внезапу поидошя со всeх стран к приступу; и мы убо, аки связани и гонимы, идохом к смерти и не удержавшеся с прочими двигнувшеся. И слышахом, з города прежде дважды или всего трижды стрeлиша, и за измeну нашу вражию с сторону нашу много побитых обрeтшеся, а невeдомо, хто их побил. И стремглав вспять неустройно вси мещущеся, от приступа того разбeгошяся, и к тому прочее на приступы не приложишя приходити. На стeнe же градстeй едину жонку убишя и никого же, кромe еа, не ранишя.

Зборовской же избранное воинство оружных людей многих изгуби. Его же слезна зряще, Сопeга и Лисовской с своими воинствы подсмeваху: «Что ради не одолeл еси лукошку? Исправися еще, толик еси храбр, не посрами нас; разори, шед, лукошко сие, учини славу вeчную королевству Польскому. Нам не за обычай приступы; ты премудр, промышляй собою и нами». И их же сия от видeвших нас остави Господь на покаание⁵ и на обличение самeм себe. Аз же Андрей с ними всегда плакахомся и размышляюще, да не како живых нас пожрет земля. И улучивше время, тай отбeгохом.