Глава 34

Глава 34

О УМНОЖЕНИИ ВО ГРАДЕ БЕЗЗАКОНИА И НЕПРАВДЫ

Во время, в не же одержими бeяху всeми злыми во обители чюдотворца, тогда вси плакахуся и рыдаху и злe сокрушахуся. Долготерпяй же о нас Сотворивый вся, не хотяй смерти грeшнику, но даай время покаанию и призываа грeшники во спасение, подаде во градe сущим во осадe отраду велику от руки оскорбляющих. Отступиша бо Литовские полцы и Руские измeнницы далече от стeн градных и к тому в своих жилищех в табарeх пребывающе. Рвы же своя и ямы, ископанныя ими близь града, оставишя. Сущии же во градe воинские люди и народное множество по вся дни из града исходяще: ово прохлаждениа ради от великиа тeсноты, овогда же дров ради и измытиа порт, иногда же на выласку к Польским и Литовским людем и к Русским измeнником, и в сражениих с ними в повседневных здрави отхождаху во обитель чюдотворца; овогда же и побeдители над ними показовахуся, молитвами чюдотворец Сергиа и Никона. Егда же мало отдохнушя от великих бeд, тогда забышя Спасающаго их и не помянушя пророка, глаголюща: «Работайте Господеви со страхом и радуйтеся Ему с трепетом». Диавол же уразумe на ны просвeщение лица Господня и тогда нудит нас от славы Божиа отпасти, еже праздновати недуховно, но телесно, и торжествовати не в цeломудрии, но в бестрашии, да тeм Владыку в негодование на ся воздвигнем, яко же бо Ноя, тако и Лота пианством обруга, и Давида и Соломона в блудодeйство низведе, и люди Израильтескиа, сквозe Чермное море прошедшаа, чрез мeру сытостию и игранием под землю низведе; тако и здe сотвори лукавый. Опоясующии бо ся мечем на радости часто вхождаху утeшатися сладкими меды, от них же породишяся блудныя бeды. От повседневных же вылазок всeх приходящих по побeдах и по крови пианством утeшаху. От того же вся страсти телесныя возрастаху. На трапезe же братской иноцы и простии воду пиаху и воинствующих чин престати моляху. Но вси о сем небрежаху. Еще же и се зло приложишя сребролюбственное. Тогда бо вси всегда питаеми от дому чюдотворца, взимающе бо хлeбы по числу кождо на себе, овии на седьмицу, инии же по вся дни, и отдающе сие на сребро. Сами же всегда в трапезe питахуся. Нужда же бe тогда иноком в хлeбне монастырстей строящим¹, и не можаху успeвати на потребу ратным, и не имуще сна ни покая день и нощь; и всегда от жара пещнаго и от дыму курениа очи тeм истекаху. Тако же и меливо зeло нужно бeяше. Людей убо множество, жернов же мало; не чааху бо людие на много сидeнию быти и легцe сeдошя во осаду. И дванадесят гривен от мелива от четверти даяху, и мало вземлющих. В день бо всегда из града исхождаху, в нощь же о стражи градстей трезствоваху. И их же в плeне имаху от Руских измeнников и от Поляков, тако же и от христианских жен и от служних работниц оставшихся и от прочих, тe им мельцы бeяху; но в нужах осадных и тии помираху вборзe. Неправдствующих же во взятии хлeбов монастырских отец Иасаф много о сем моляше. «Престаните, господие и братие», – глаголаше, – «от таковаго неразсуждениа и простоты и не взимайте чрез потребу свою. А иже вземлющеи от вас, не истощевайте в пустошь, но со опасением соблюдайте. Не вeмы бо, господие, на колико протягнется сидeния нашего во осадe. И вам же кая польза истощити напрасно житницы чюдотворца?» И много о сем моляще. Они же о сем небрегше и въпреки глаголаху: «Велико ли вам, еже взимаем излишнее? И аще пороко² очима вашима, то престанем имати. Вы же с сопротивными, яко же хощете, да творите». И того ради умолчаше, рекше: «Да зрит се Сергий чюдотворец».

И потом является чюдотворец Сергий, об руку стоя Никона, от датошных людей двeма Галицким казаком. И глагола им Никон чюдотворец: «Се прииде великий Сергий!» Тии же зрят чюдотворца, на посох поникша лицем, и глагола Никон има: «Возвeстита всeм во осадe сeдящим: «Се глаголет Сергий и Никон: что лукавствуете к нам неправедно и почто лишняя вземше отдаете на помет сребра³ и на пианство? И что ругаетеся мучащимся у огня в пекарни? Или не смыслисте сего, яко пот тeх кровь снeдаете? Внимайте же себe, яко обругани имате быти чревом и от него вси злe скончаетеся». Тии же Галичане казаки всему воинству вся сия возвeстиста и с плачем моляста всeх. И вси людие посмeяшася има и проплювашя глаголы их. Они же от того дни и до отшествиа врагов в плачи и во унынии хожаста. Хлeбом же преизобильна тогда обитель чудотворца; и аще и кровию дрова куповаху, но от пианства не престаху. Блуду же и прочим злым умножившымся всюду, увы, и того ради отчаание многим внимашеся; в ров убо глубок блуда впадошя вси от простых чадий даже и до священствующых. Увы! О горе, лютe! О напасть, и бeда, и зло лютeйшее! Труды бес пользы, мучение без вeнца, пождание несовершенно! Терпeние не до конца – аггелом слезы, Владыцe – гнeв, врагом – радость!

Да идем, нынe братие, тонких бeсовских запинаний ко обличителю⁴ и да услышим того к нам глаголюща сице: «Которым нравом и образом нашего друга свяжем? Прежде даже свяжем, разрeшается, и прежде суда с ним примириваемся, и прежде утомлениа покоряемся. Како возненавидим, его же естеством любити обыкохом? Како свободимся, ему же во вeки связахомся? Како упраздним иже с нами востающаго? Како покажем нетлeнна, тлeнно приемше естество? Что благо рцем, иже благо приемшему извeты⁵? Аще свяжем воздержанием и осудим ближняго согрeшающа, тому паки предани будем и сами в таажде впадем. Аще осуждати престанем, то сего побeдим. Возвысившежеся сердцем низ сведени сим от небес чистоты во ад страстей; и споспeшник есть и ратник нам и помощник и соперник и друг и навeтник; и угодие приемля, ратует; и истааем, изнемогает; и упокоеваем, безчинствует; и сокрушаем, нетерпит; аще опечалим, то в бeдe есмы; а аще уязвим, не имeем с ким добродeтели стяжати. И его же отвращаемся, того и любим».

Что се, еже о нас таинство? Како себe врази и друзи есмы? О сем же да внимаем себe, како невоздержаниа ради начяшя людие вси во истлeние сходити. И день от дне мор начят множитися в дому чюдотворца. Благаго же и неизмeннаго Владыки благий вeрный раб неотступно о душах промышляя, давшихся ему. По обычаю убо своему Поляки, и Литва и с Рускими измeнники устроившеся, к стeнам обители святаго ударяются. Внезапному же возшумeнию бывшу, и мужие оружницы к сопротивным исходят; и недовeдомаго ради приближениа врагов руцe правовeрным трясущеся, и лица тeм изменяхуся. Исходящеи же с сомнeнием зрят противу себе борзо шествующа, иже на вратeх от церкви святаго чюдотворца Сергиа, старца святолeпна и сeдинами совершена и глаголюща к ним: «Что трепещете? Аще и никто же от вас не останется, не имать предати Бог святаго мeста сего, и не будет услышано во вразeх, яко «пленихом обитель Пресвятыя Троица». Мужайтеся, не ужасайтеся. Рцeте же друг другу вси, яко нечисто живущеи во святем мeсте сем погибнут. Не нечистыми Господь спасет мeсто сие, но имени своего ради без оружиа избавит!» И невидим бысть.

И разумeшя людие самого чюдотворца. Сие же явление всeм услышано бысть о сем. Но кто избавит человeка от смерти телесныя и душевныя? Колико и сам Господь уча люди Еврейскиа, но не послушашя и до конца погибошя. Тако же и здe бысть не послушающим начальников святаго мeста сего.