1857 год. Беседа в неделю Православия при праздновании восшествия на Престол Благочестивейшаго Государя Императора Александра Николаевича

1857 год.

CDXXI.

332. Беседа
в Неделю Православия при праздновании
Восшествия на Престол Благочестивейшаго
Государя Императора Александра Николаевича

(Говорена февраля 24-го; напечатана
в Твор. Св. Отц. 1857 г. и в собр. 1861 г.)

<1857 год>

Уже глаголы святыя Церкви, по ея уставу, взяли столько времени, что едва ли можно и немногия минуты уделить для произвольнаго слова служителя Слова, без опасения утомить некоторых предстоящих. Скажем однако нечто о значении настоящаго торжества.

Ревнители православия, послушные Церкви, взирают на торжество православия, как на торжество поучительное, исполненное утешительных воспоминаний.

Но те, которые послушанием Церкви не ограничивают свободы мудрствовать по своему усмотрению, смотрят на церковное торжество православия с некоторым недоумением. Их неприятным образом поражают некоторыя строгия осуждения, провозглашаемыя среди церкви; и они спрашивают: довольно ли сообразно сие с кротостию и человеколюбием, свойственными христианству?

Чтобы разрешить сей вопрос, да будет и нам позволено предложить вопросы вопрошающим.

Каждую неделю несколько раз вы слышите в Богослужении изречение Псалмопевца: прокляти уклоняющиися от заповедей Твоих (Псал. CXVIII. 21). Думаете ли вы за сие строгое суждение обвинить Богодухновеннаго Псалмопевца в недостатке человеколюбия?

Читаете в послании святаго Апостола Павла к Галатом, и слышите читаемое в церкви изречение: аще кто вам благовестит паче, еже приясте, анафема да будет (Гал. I. 9). Думаете ли обвинить Богодухновеннаго Апостола в недостатке кротости?

Если не можете не признать, что Пророк и Апостол произнесли строгия суждения согласно с данною им от Бога премудростию: то должно признать, что и ныне святая Церковь теже суждения произносит согласно с тою же премудростию. Надобно правильно понять намерение премудрости: и тогда не будет казаться странным дело ея.

Когда законодатель за тяжкое преступление полагает в законе, и провозглашает тяжкое наказание: скажете ли, что в сей строгости недостает человеколюбия? Напротив, есть человеколюбие в самой строгости: строгое наказание полагается, во-первых, для того, чтобы по возможности пресечь преступнику пути к новым преступлениям, и следственно сберечь от него добрых людей, во-вторых, для того, чтобы людей, которые не тверды в добродетели, и могут искушением быть увлечены к преступлению, поддержать на добром пути страхом строгаго наказания.

Подобно сему надлежит разсуждать о действии Церкви, которое кажется усиленно строгим. Среди верных чад своих она встретила людей, которые, по выражению Апостолов, от нас изыдоша, но не беша от нас (1 Иоан. II. 19), которые вносят ереси погибели, искупльшаго их Владыки отметающеся (2 Петр. II. 1). Что было делать иначе, как разве отсечь зараженные и заражающие члены от здраваго тела и сделать сие так открыто, чтобы и зараженные злым учением удобно могли увидеть свою погибель, и прибегнуть к всецелебному врачеству покаяния, и здравые в вере несомненно знали, кого и чего должно им остерегаться; и как необходимо остерегаться бдительно.

И сие, как и все вообще, делает святая Церковь, не по своемыслию, но всегда на основании слова Божия и священнаго предания. Она имеет от Самаго Христа Спасителя повеление: аще кто Церковь преслушает, буди тебе якоже язычник и мытарь (Матф. XVIII. 17), то-есть, да будет чужд Христовой Церкви, а следственно и сущей с нею благодати. На сем основании Церковь не только может, но и должна отлучать от себя людей, преслушных не только ей, но и самому Богу, в священном писании глаголющему.

И как же исполняет она сей долг? Она не хочет от себя произнести тяжкаго слова: она произносит строгий суд устами Апостола Павла: кто благовестит вам паче, еже приясте, кто проповедует погибельное учение не веровать во единаго Бога в Троице, в воплощеннаго Сына Божия Спасителя мира, кто отметает провидение и суд Божий, анафема да будет.

И в том, что сей суд православия не карательный, а только обличительный и предохранительный, провозглашается в определенное время соборно, православная Церковь следует примеру, поданному Самим Богом в Церкви ветхозаветной. Было Божие чрез Моисея повеление: да даси благословение на горе Гаризин и клятву на горе Гевал (Втор. XI. 29). И сие исполнялось во всенародном соборе. Левиты гласом великим произносили проклятие; и народ подтверждал оное словом: буди.

Но православная Церковь, исполняя тяжкий долг, не преминула воспользоваться и приятною частию повеления Божия: да даси благословение. Произнесши суд на людей, которые угрожали ей разрушением, радостно дает она благословение тем, которые данными от Провидения Божия средствами споспешествовали и споспешествуют ея упреплению, распространению мира.

Так при торжестве православия благословляет она память Константина Великаго, который первый из царей решительно прекратил враждебныя отношения государственной власти к христианству, и превратил в покровительственныя, который возвел христианство в лице своем на престол и начал христианством освящать царство, который заслужил наименование Равноапостольнаго тем наипаче, что, созвав первый вселенский Собор, доставил ему удобство поставить твердую опору православию в Никейском символе веры.

Так благословляет Церковь Феодосия Великаго, который с твердостию продолжал преобразование римской Империи языческой в христианскую, и созванием втораго вселенскаго Собора споспешествовал Церкви довершить Никейский и – должно сказать по справедливости – вселенский символ веры.

Благословляет православная Церковь и нашего великаго князя Владимира, по истине Равноапостольнаго: ибо чрез него Россия сделалась государством христианским и православным.

Благословляет православная Церковь и других благочестивейших Государей российских, которым она так же справедливо признательна за их попечение о ея благе, как справедливо должны были они быть признательны ей за ея попечение о благе государства и народа.

Наконец, при настоящем торжестве православия, Церковь почтила и благословила и ныне благословенно царствующаго Благочестивейшаго Государя Императора Александра Николаевича: и если бы спросили нас, какая мысль одушевляла нас при произнесении сего благословения, то мы отвечали бы, что у нас отзывалось и отзывается в сердце, от сердца Его Величества изшедшее слово: сие есть первое живейшее желание Наше, да свет спасительной веры, озаряя умы, укрепляя сердца, сохраняет и улучшает более и более общественную нравственность (Высоч. Маниф. 19 марта 1856 г.).

После сего, надеюсь, и прежде напоминания моего, вам уже приходит на мысль, как благовременно в день православия мы празднуем восшествие на Престол Православнаго Самодержца нашего Помазанника Божия, призваннаго Богом в трудное время подавать помощь и защиту православной Церкви в пределах и за пределами отечества.

Возведем очи наши и сердца наши к Живущему на небесех, и усугубим моления наши, да Сам вечный Архиерей, прошедый небеса, Господь наш Иисус Христос даст благословение Свое, и пробавит милость Свою Православной Церкви и Православному Самодержцу нашему; да пребудет правая вера душою и неодолимою силою как Церкви, так и Царства; да проникает и одушевляет вера жизнь частную и общественную, отражая и изгоняя дух суеты и неправды; да будет Церковь и Держава Российская всецело и нераздельно уделом царствия Божия. Ибо только союзныя с царствием Божиим царства земныя могут быть тверды и истинно благополучны. Аминь.