1854 год. Слово на память Святителя Алексия

1854 год.

CCCLXXXI.

292. Слово
на память Святителя Алексия.

(Говорено в Чудове монаст. февр. 12;
напечатано в Твор. Св. Отц. 1854 г. и в собр. 1861 г.)

<1854 год>

Сими словами Апостола огласила нас Церковь ныне, когда мы благоговейным чествованием и молитвами увенчаваем память богомудраго и благодати исполненнаго наставника нашего, Святителя Алексия. Кажется, это для того, чтобы в венец наших ему похвал неприметно вплести благоуханный цвет Апостольскаго слова, заключающаго в себе ту общую похвалу истинных наставников благочестия, что они бдят о душах, им вверенных. Поистине, Святитель Алексий не только в земном житии своем был наставником неусыпно бдящим о душах духовныя паствы московския и всероссийския, но и по блаженном успении своем не престает бодрствовать над душами нашими, силою своих молитв вознося наши немощныя молитвы к пренебесному престолу благодати, и подавая благодатную помощь притекающим к нему с верою и любовию.

Но указуя в слове Апостольском на бдительность наставников, как на действительное их свойство и отличие, Церковь тем же словом напоминает и наставникам их обязанность бодрствовать о душах, и всему народу верующих обязанность повиноваться наставникам. Повинуйтеся наставником вашим и покаряйтеся.

Благодарение матери Церкви за сие напоминание. Наставники достойные, по смирению, не хотели бы настоятельно требовать себе повиновения: нам, чувствующим свое недостаточество и недостоинство, сие чувство могло бы заградить уста. Но вот напоминатели долга, которые имеют сколь совершенное полномочие напоминать, столь же полное право требовать деятельнаго внимания к их напоминанию, святый Павел и святая Церковь, при каждой памяти святых наставников, взывают к вам: повинуйтеся наставником вашим и покаряйтеся.

Нужны ли доказательства и убеждения, чтобы сия заповедь принята была, как необходимая к исполнению? Не довольно ли того, что ее написал Апостол Павел, в одном из Посланий, в которых он, вместе с спасительными истинами веры, излагал спасительныя правила жизни и законы церковнаго благоустройства?

Никакое общество не может быть благоустроено, и даже существовать не может, без начальников или наставников. А начальники и наставники не могут благоустроить общества без повиновения подчиненных и наставляемых.

По слову Христову (Иоан. XVII. 3), живот вечный, или вечное блаженство заключается в том, чтобы знать единаго истиннаго Бога, и посланнаго Им Иисуса Христа. По слову Апостольскому веровати подобает приходящему к Богу (Евр. XI. 6). Но Бог непостижим; и Христос есть тайна сокровенная от веков и родов в Боге, ныне же явленная святым Его (Кол. I. 26), не в мерцании разума естественнаго, но в свете откровения благодатнаго. Отсюда необходимо происходит вопрос Апостола: како уверуют, егоже не услышаша? како же услышат без проповедующаго (Рим. X. 14)? – Надобен проповедник истины Божией, наставник в вере, строитель таин благодатных.

Вера, чтобы ей быть спасительною, требует жизни по вере. Ибо вера без дел мертва есть (Иак. II. 26); и следственно, неспособна довести человека до жизни вечной. Чтобы жить по вере, и творить добрыя дела, для сего надобно знать заповеди Божии, соображать разумение и исполнение их с духом веры, верно применять оныя к разнообразным обстоятельствам жизни. Только невнимательный к себе или самонадеянный может сказать, что для сего ему довольно самого себя, и что он не имеет нужды в наставнике или советнике.

Слово Божие сказует, и опыт показывает, что человек рождается зараженный прародительским грехом. Святое крещение возрождает его в новую жизнь, но не уничтожает тотчас жизни ветхаго человека; ибо вседействующая благодать Божия дает место действию веры и подвигу человека, дабы милость была не без правды, и дабы мы добровольно приняли спасение. Таким образом и возрожденный не устыдился признаться, что аще речем, яко греха не имамы, себе прельщаем (1 Иоан. I. 8), обманываем сами себя. Посему, мы непрестанно должны быть, то в подвиге против греха уже в нас более или менее живущаго и действующаго, то на страже против греха, готоваго нас искусить, прельстить, поработить и умертвить. Как укрепиться в сем подвиге? Как не воздремать на сей страже? Как победить привычку ко греху? Как устоять против прелести греха? Как возбудить в себе ненависть ко греху? Как обличить и отразить грех, когда он приближается под благовидною личиною невинных забав и принятых обычаев? Как очистить сердце от греховных желаний, ум от греховных помышлений? Как отложить ветхаго человека и облещися в новаго? Как охранить самыя добродетели, чтобы их не оскверняло тайное примешение греха? Решится ли кто сказать, что это все очень просто, и что для сего не нужно искать наставника, имущаго чувствия обучена долгим учением в разсуждение добра же и зла (Евр. V. 14).

Но прилежно ли мы ищем духовных наставников? Охотно ли следуем их советам? В высоких и глубоких предметах верования не довольствуются ли многие собственным только мудрованием, или немногими поверхностными понятиями, в детстве приобретенными? Не остаются ли безпечно в неведении о Боге и о Христе? В образе жизни не следуют ли, вместо закона Божия и заповедей Христовых, обычаям и примерам, не лучшим, а только более бросающимся в глаза? Духовное бдение над своими делами и помышлениями, умерщвление плоти, подвиги внутренняго самоисправления не почитают ли преувеличением набожности? Не живут ли в нравственном разслаблении, с мечтою о своем достоинстве и о праве на вечную награду только за то, что не сделали явно безчестных и законопреступных дел?

Слышащие сие, может быть, думают, и готовы сказать: дайте нам таких наставников, как святый Павел, как святый Алексий; мы желали бы повиноваться и покаряться таким наставникам.

Приемлю обличение, и обращаюсь к себе и другим, на которых, по судьбам Божиим, пал жребий бодрствовать о душах. Поистине, братия и сослужители, со страхом и крайнею заботою должны мы помышлять, таковы ли мы, каких требует наше служение. Не говорю, облечены ли вы особенными знамениями благодати, как святый Павел, как святый Алексий? Особенные, чрезвычайные дары благодати Дух Святый раздает, якоже хощет, и они не были никогда предметом общаго требования. Но – довольно ли мы стараемся снискать духовное просвещение для себя, чтобы основательно и удостоверительно наставлять других? Так ли благоустрояем нашу жизнь, чтобы она могла поучать без слова, паче слова? Бодрствуем ли о душах? Как будем наставлять других, если не ревнуем о наставлении самих себя? Как будем руководить к духовной жизни других, если наша жизнь опутана мирскою суетою? Как возбудим других к прилежной и непрестанной молитве, если у нас в совершении церковной молитвы могут они примечать недовольно благоговейнаго внимания и точности в исполнении отцепреданнаго чина? Словесныя овцы, – не как безсловесныя, – могут сами различить безопасную пажить от опасной дебри; и потому, сами будут виновны, если сделаются добычею волка: но не будет ли виновен пастырь, который дремлет тогда, как разсыпающихся овец надлежало бы останавливать и собирать? Да внимаем себе и служению нашему, дабы грозное слово Господне, изреченное на пастырей израилевых, не возгремело и на нас: пасоша пастырие самих себе, а овец Моих не пасоша. Се Аз на пастыри (Иезек. XXXIV. 8. 10).

Возвратим слово к наставляемым, недовольно расположенным к принятию наставления. Вы думаете, что вы совершенно повиновались бы наставникам, если бы имели наставников превосходных. Сомнительно. Когда сам Иисус Христос избрал и посылал Апостолов Своих проповедывать царствие небесное; Сам дал им наставления, как должны они наставлять других; даровал им силу исцелять больных, воскрешать мертвых, изгонять бесов: не превосходные ли это были наставники? При всем том, в наставлениях им Господь сказал: иже аще не приимет вас, ниже послушает словес ваших, исходяще из дому, или из града того, отрясите прах от ног ваших (Матф. X. 14). То есть, Он предвидел, что найдутся домы и целые города, которые не захотят слушать сих превосходных наставников. Смиренный и искренно желающий спасения со вниманием слушает и посредственнаго наставника, и успевает в добре; а кто, по самонадеянности или разсеянности пренебрегает обыкновеннаго наставника, тот едва ли воспользуется превосходным. Желайте искренно душеспасительнаго наставления; расположитесь принимать оное с верою: силен и верен Бог, желающий всем спастися, и чрез недостойнаго наставника преподать вам совершенное наставление, и мнящихся быть мудрыми чрез не мудраго вразумить, подобно как некогда подъяремник безгласен, человеческим гласом провещавш, возбрани пророка безумие (2 Петр. II. 16).

Некоторые, стараясь не столько исправить, как оправдать свою жизнь, небрежную, несообразную с учением Христовым, думают найдти себе оправдание в том, что иные наставники не так хорошо живут, как учат. Нет, самопоставленные судии своих наставников, вы не найдете своего оправдания в нашем осуждении. Мы будем осуждены, если живем недостойно преподаваемаго нами учения: но и вы также будете осуждены, и за то, что осуждаете ближняго вопреки запрещению самого Иисуса Христа, и за то, что не последуете святому учению, которое не перестает быть святым от того, что проходит чрез грешныя уста. Истинный Судия мира, Христос Спаситель строго осуждал жизнь и дела фарисеев: но повелевал уважать и исполнять преподаваемое ими учение закона Божия: вся елика аще рекут вам блюсти, соблюдайте и творите: по делом же их не творите, глаголют бо и не творят (Матф. XXIII. 3).

Если, братия, вы расположены в сии минуты внять некоему особенному наставлению: будьте внимательны, не к тому, что придумали бы мы для вас, но к тому, что говорит нам настоящее время. На дальнем небе собралась туча; и уже слышан был гром. Слава Господу сил! Гром победы неоднократно поразил врагов наших. Но для приобретения победы пролита и родная нам кровь. Братия наши стоят с оружием против врага, в ежечасном ожидании возобновления брани. Отец отечества бодрствует в сугубом подвиге: попечения о сохранении мира, и попечения о предусмотрительном приготовлении к брани. Благовременно ли теперь, – если только благовременно когда-нибудь, – детям отечества, чадам Церкви, детски, неудержимо предаваться суете, чувственным удовольствиям, обаянию зрелищ, оскорбительных то для благочестиваго, то для нравственнаго чувства? Не время ли мыслить основательнее, поступать степеннее? Не надобно ли теперь особенно отвращать очи наши от суеты, возводить очи наши к Живущему на небесах, и искать животворящих взоров Его благоволения и милости? – Попросите на сие ответа у вашего разсудка, у вашей совести, у вашего благочестиваго чувства и последуйте, уже не совету посторонняго наставника, но совету вашего разсудка, вашей совести, вашего благочестиваго чувства. Аминь.