Слово в день рождения Благочестивейшаго Государя Императора Николая Павловича

CCCLXXIII.

284. Слово
в день рождения Благочестивейшаго
Государя Императора Николая Павловича.

(Говорено в Успенск. Соборе июня 25; напечатано в
Тв. Св. От., в Полицейск. и Губерн. Вед. 1853 г. и в собр. 1861 г.)

<1853 год>

Хотя Христос Спаситель дал Своей Церкви новый завет, высший ветхаго, и новое Священное Писание, в новом свете открывающее тайны Боговедения и учение жизни: однако чрез сие не сделалось безполезным Писание ветхозаветное. Особенно заключенныя в нем пророчества, когда сокрытый в них свет открывается чрез отражение в событиях, чудным и благотворным образом освещают пути спасительнаго провидения Божия в мире и в роде человеческом. Посему Апостол Петр тогда, как пишет сам богодухновенное послание, и уже не первое, находит еще неизлишним отсылать читателей к ветхозаветному пророческому Писанию. Имамы, говорит, известнейшее пророческое слово, емуже внимающе, якоже светилу, сияющу в темнем месте, добре творите, дондеже день озарит, и денница возсияет в сердцах ваших (2 Петр. I. 19).

В день Царев, приглашаю вас внять слову Пророка Исаии о царях, довольно загадочному. Может быть, дастся нам разрешение гадания (Притч. I. 3), и внимание ваше не будет потеряно.

И будут царие кормители твои, и княгини их кормилицы твои.

Кому это Пророк предвещает столь высоких кормителей и кормилиц? – Он обращает речь свою к Сиону, и к Сиону не возрастающему и цветущему, но являющемуся в безнадежном состоянии: рече Сион: остави мя Господь, и Бог забы мя (14). Под именем Сиона Исаия разумеет, без сомнения, не гору, но население горы Сиона, Иерусалим с его обитателями; и притом, как пророк Божий, занятый не человеческими видами, но Божественными, в образе Иерусалима он зрит град Божий, обиталище истинной веры в Бога, Церковь Божию. Сему-то духовному Сиону, на его сетование об оставлении его Богом, ответствуется: что если бы и мать забыла свое дитя, но Господь не забудет его; – что ему даровано будет неожиданное многочадие: и речеши в сердцы твоем: кто мне породи сих (21)? – и что ему и многочисленным чадам его, вместо кормителей и кормительниц, даны будут цари и княгини: и будут царие кормители твои, и княгини их кормилицы твои.

Кто же сии цари кормители Сиона? – Если бы о них пророчествовал Самуил: то мы могли бы догадываться, не суть ли это Давид и Соломон. Один из них возвысил Иерусалим в достоинство царствующаго града, другой обогатил его. Один сильно питал в сынах его чувство благочестия, внеся в него кивот завета Божия, и дав богослужению высокое благолепие и торжественность, другой, – создав храм, ознаменованный чудесным присутствием Божиим.

Но Исаия пророчествовал уже после цветущих времен ветхозаветнаго Иерусалима, и предвещал еще более тяжкия времена, прежде времен многочадия и славы.

Как на исполнение печальной части сего пророчества, можно бы указать на времена пленения вавилонскаго и на времена утеснения народа Божия царями сирийскими, когда Иерусалим был опустошен, и пресечено было в нем служение истинному Богу: но следующия близко за сими времена не представляют исполнения утешительной части пророчества. Цари, к которым имел отношения Иерусалим после пленения вавилонскаго, были языческие, и не питали, но едва не поглотили его; а Маккавеи, которые возстановили его и богослужение в нем, не были цари. Наконец, ветхозаветный Иерусалим, ждавший Христа мечтаемаго, но неприявший Христа истиннаго, отягченный виною христоубийства, вновь пал от Римлян: и хотя Иулиан покушался возстановить его, но сие богоборное предприятие уничтожено чудесными действиями гнева Божия.

Итак, чтобы найдти исполнение разсматриваемаго нами пророчества, мы должны перейдти во времена новаго Иерусалима, то-есть, Церкви христианской.

При рождении своем и в первом возрасте, она встретилась с царями, из которых ни один не был кормителем ея, а многие были разрушителями. Млеко учения Христова, в питаемых им обращаясь невидимо в кровь жизни безсмертной, в тоже время в видимой жизни питаемых и питающих оным обращалось часто в кровь мученичества. Так проходили три века. Во время жестоких на Церковь Христову гонений от царей и народов языческих, каково особенно было Диоклетианово, – когда христианския церкви были разрушаемы, святыня подвергаема поруганиям, священныя книги сожигаемы, церковное достояние расхищаемо, духовныя стада и пастыри, если не истреблены, то расточены, – сей новый Сион мог вопиять тем воплем, который слышал Пророк Исаия: рече Сион: остави мя Господь; и Бог забы мя.

Нет, возлюбленный благодатный Сион Святаго Израилева! Он не забыл тебя. Он попустил тебе трудное и долгое испытание для того, чтобы предохранить тебя от вредной клеветы последних времен, будто тебя возрастила и укрепила человеческая сила. Напротив, тем, что все человеческия силы, как ни старались разрушить тебя до конца, но не могли, Он доказал, что не оставил тебя, но тайно поборает по тебе, и готовит тебе жребий, достойный Его благости и всемогущества.

Цари, гонители Церкви изчезают: является Равноапостольный Царь Константин. Можно ли не узнать в нем перваго из Царей кормителей Сиона, предсказанных Пророком? Под чудесным знамением креста, победив властителей, враждебных Христу, он простер к Его Церкви десницу мира: и расточенныя словесныя овцы и пастыри собираются: разрушенные храмы возсозидаются великолепнее прежняго; таившиеся христиане открываются; непознавшие достоинства Церкви Христовой в ея борьбе и страданиях начинают познавать оное в ея победе и мире: враги ея превращаются в чад ея; и теперь действительно можно прочитать в сердце ея слова удивления, которыя за несколько веков вложил в сердце ея Пророк Исаия: кто мне породи сих? Царь Константин в буквальном значении пророчества может быть назван кормителем Церкви; потому что не только возвратил ей расхищенное гонителями достояние, но и умножил оное, и щедро давал потребное на содержание служителей ея, и на питание нищих ея. Но он может и в духовном разуме назван быть кормителем Церкви; потому что, когда ересь, вместо словеснаго нелестнаго млека (1 Петр. II. 2), предлагала младенцам веры отравленную пищу зломудрия; тогда он со всей вселенной собрал блюстителей истины, и своею ревностию споспешествовал им устроить несокрушимый и неистощимый сосуд словеснаго нелестнаго млека и твердой Божественной пищи, – Никейский Символ веры.

Путем Константина и после него шли православные и благочестивые Цари, как например Феодосий, который способствовал Отцам Церкви довершить дело Никейскаго Собора на Соборе Константинопольском.

Хотите ли узнать также хотя одну из княгинь кормительниц Сиона, предсказанных Исаиею? Вспомните матерь святаго Константина, святую Елену. Не действиями правительственными, однако тем не менее сильно подкрепляла она христианство высоким примером веры и святости и царскими делами благочестия и благотворительности, которыя особенно просияли в Церкви иерусалимской, но и всю Церковь вселенскую озарили утешительным светом. Она открыла из-под развалин высокую святыню христианства, крест и гроб Господень, и осенила их, и другия святыя места, достойными их святыни храмами, из которых главнейшие доныне питают души верующих священными воспоминаниями и благодатными впечатлениями.

Хотите ли, чада Церкви Российския, уразуметь, простирается ли на нашу Церковь Божие чрез Пророка обетование, что будут царие кормители ея, и княгини их кормилицы ея? – Для сего довольно вспомнить Великаго Князя Владимира и бабу его Ольгу: и не льзя не удивиться, как Бог, вся мерою и числом и весом расположивший (Прем. XI. 21) в мире вещественном, покоренном закону необходимости, и на мир нравственный, управляемый законами свободы, без нарушения свободы, простирает точность меры и числа. Подобно Равноапостольному Константину, Равноапостольный Владимир свое языческое царство перерождает в христианское, и питает Церковь своими благотворениями. Подобно Елене, мудрая Ольга споспешествует сему перерождению: потому что высокий пример ея христианства был одною из сил, которыя подвигли ко Христу советников Владимира, а конечно и народ.

Не достанет ми повествующу времене о великих Князьях, Царях и Императорах России, защитниках и охранителях духовнаго благоденствия и мира православныя Церкви, и питателях ея от щедрот своих.

Поспешим управить слово к цели. Если события дали нам разрешение гадания пророческаго о царях кормителях Сиона; то к чему нам сие послужить может? Какой может быть плод сделаннаго дознания? – Очень немалый, если мы внимательны.

Не утешительно ли, не назидательно ли видеть чудные пути Божия в устроении, распространении и сохранении Церкви Христовой? За семь веков до ея открытия, за десять веков до рождения сына Елены, Господь чрез Пророка глаголет сему: ты будешь орудием умиротворения Моей гонимой Церкви. За семнадцать веков до рождения внука Ольги, Господь чрез того же Пророка глаголет и сему: ты воскормишь млеком истинной веры народ, в котором Церковь Моя получит многочадие на севере, во дни оскудения чад Ея на востоке. Никто да не смущается, если где-либо, когда-либо истинная Церковь кажется не в цветущем состоянии. Она может быть испытуема: но не будет оставлена. Речено, и не умолкнет слово к Ней Господа: аще и забудет жена исчадие чрева своего; но Аз не забуду тебе.

Не поучительно ли усматривать таинственное соотношение благочестивых Царей с верховным правительством Царя царствующих? Из глубины вечности провидит и уготовляет Он их; назначает им время и подвиг не только для земнаго их царства, но и для Своего царствия небеснаго; и дарует им и силу и победу над противоборствующими силами. Сим на пророчестве основанным умозрением как уясняется обязанность молитвы о царе благочестивом и о благочестии царя! Как возвышается радость о царе благочестивом! Как утверждается надежда на царя благочестиваго!

Слышим от Благочестивейшаго Самодержца нашего во всенародной слух исшедшее слово, которым Он, соединяя миролюбие с твердостию в правде, ограждает права и спокойствие православнаго христианства на востоке, и особенно в Святых Местах святой земли. Не утешительно ли видеть Его здесь на том пути, который пророчество предначертало царям благочестивым, – на пути царя охранителя и защитника Сиона Божия?

Ублажи, Господи, благоволением Твоим Сиона (Псал. L. 20) и видимаго и умозримаго. Да постыдятся и возвратятся вспять вси ненавидящии Сиона (Псал. CXXVIII. 5). Державному же защитнику Сиона, Боже, суд Твой цареви даждь (Псал. LXXI. 1) и судом правды и мира победу над всякою враждою и ухищрением. Да будет судьбою Его выну святое слово: яко царь уповает на Господа, и милостию Вышняго не подвижится (Псал. XX. 8). Аминь.