Беседа по освящении храма Святаго Благовернаго Великаго Князя Александра Невскаго, при доме Коммерческой Академии

CCCLVI.

267. Беседа¹
по освящении храма Святаго Благовернаго
Великаго Князя Александра Невскаго,
при доме Коммерческой Академии.

(Говорена ноября 4-го; напечатана в
Моск. Полиц. Вед., в Твор. Св. От. 1851 г. и в собрании 1861 г.)

<1851 год>

Так в книге Пророка Даниила описывается молитвенное правило сего Пророка.

Слыша сие, вы можете подумать: для чего беру я теперь сей образец? Он представляет молитву домашнюю: а мы находимся теперь в новоосвященной церкви; и потому, если надобно обновить церковь размышлением о молитве, то не лучше ли было бы указать некий, достойный особеннаго внимания и подражания, образец молитвы церковной? –

Правда, что это церковь; но примите в разсуждение и то, что она в доме. Потому мысль о молитве церковной, встречается здесь с мыслию о молитве домашней; и отсюда раждается вопрос: почему благоустроители сего дома, и сего общеполезнаго учреждения, не предоставили населяющим дом сей довольствоваться в нем только домашнею молитвою, а возжелали доставить им способ в самом доме пользоваться и церковною молитвою? – Пример Пророка Даниила поможет нам разрешить сей вопрос, оправдать сие дело, и даст нам полезныя наставления.

Дверцы же отверсты ему в горнице его противу Иерусалима. То-есть: когда Пророк Даниил хотел молиться в своем доме: тогда он отворял дверцы окна, обращеннаго к стороне Иерусалима, и пред сим окном преклонял колена для молитвы. Надобно при сем вспомнить, что это было в то время, когда Иерусалим и Иерусалимский храм истиннаго Бога, разрушенные Вавилонянами, лежали в развалинах; а Даниил находился в пленении Вавилонском, в самом Вавилоне, или, может быть, в Персидской столице Дария Мидянина, откуда Пророку так же невозможно было видеть Иерусалим, как нам отсюда. Если бы мы могли войдти в горницу молящагося Даниила: то могли бы спросить его: для чего, моляся, смотрит он в окно, в земную даль? Если он ищет в видимом того, чтo приближало бы его к невидимому присутствию Божию: то не лучше ли было бы ему возвести очи горе на небо, на что есть некоторое указание от Самого Бога одному из предшествовавших пророков: небо престол Мой (Иса. LXVI. 1)? Или, не лучше ли было бы смотреть к востоку, по указанию другаго Пророка: воспойте Господеви, возшедшему на небо небесе на востоки (Псал. LXVII. 33. 34)? Вопросы наши не дойдут до Даниила, и не принесут нам ответа: но мы сами должны уразуметь его действие так, чтобы оно было сообразно с достоинством Пророка, котораго нельзя подозревать в суеверном пристрастии к Иерусалиму. Он знал, что храм Иерусалимский, при освящении, с знамениями небеснаго огня и облака славы, получил постоянный дар благодатнаго присутствия Божия, как о сем свидетельствовал Бог собственным словом: будут очи Мои ту, и сердце Мое во вся дни (3 Цар. IX. 3). Он разумел, что Вавилоняне могли сжечь дерево и разрушить камни храма: но не могли коснуться невидимой благодати. Он провидел, что благодать перваго храма, разрушеннаго, хранится для имеющаго воздвигнуться втораго храма, котораго должна быть велия слава последняя паче первыя (Агг. II. 10), поелику в нем явится Источник благодати, Христос. Таким образом, где обыкновенные люди видели только развалины храма: там Даниил созерцал благодать храма и благодатное присутствие Божие.

И потому, отворяя окно и простирая взоры к стороне Иерусалима, он шел духом в Иерусалимский храм; и, преклоняя колена, он молился уже как бы в храме Иерусалимском.

И так можно сказать, что молитва Пророка Даниила была не только домашняя, но и церковная. И примечательно, как он не удовлетворялся молитвою домашнею, как сильно чувствовал преимущество и потребность молитвы церковной, как усильно к ней устремлялся, не смотря на препятствия, не смотря даже на опасность жизни. Неблагорасположенные к нему чиновники и князи Дария Мидянина коварно выпросили у сего Царя повеление, чтобы в продолжение тридцати дней никто не смел приносить прошения никакому Богу, ни человеку, кроме Дария, под страхом быть отдану на снедение львам. Даниил знал сие, и без сомнения, понимал, что эта смертная сеть поставлена для уловления его. Но и сие не принудило его заключиться совершенно в одной домашней молитве, никому не приметной, и потому безопасной. Он продолжал, по своему обыкновению, во время молитвы, открывать окно к Иерусалиму, и устремляться взором и духом ко храму Иерусалимскому, что прямо вело, и действительно привело его к смертной опасности, из которой только неожиданным чудом он был исхищен. Голодные львы не посмели растерзать пророка.

Если в Пророке примечаем столь непоколебимую уверенность о недостаточности одной домашней молитвы, о преимуществе и потребности молитвы церковной: то и мы позволим ли себе колебаться в той же уверенности?

Если Даниил, по свидетельству небесному, муж желаний (Дан. X. 11), человек, который живет и дышет желаниями, простертыми к Богу, совершенный молитвенник, для возбуждения и возвышения своей молитвы, имеет нужду в храме: то для нас, – признаемся, – большею частию далеких от совершенства в молитве, а может быть, и не охотных к ней, не приобучившихся ко вниманию молитвы, склонных к разсеянию мыслей, колико необходимее храм Божий, который бы нас от разсеянности собирал, и в себе заключал, и своими священными образами и действиями сосредоточивал внимание молитвы, возбуждал и возвышал дух молитвы, воззревал теплоту ея!

Если Даниил, иже Духа Божия свята имать в себе (Дан. IV. 5), недовольствуется тем, чтобы искать благодатнаго присутствия Божия только в своей внутренности, но ищет онаго в определенном месте, в котором особенным тайнодействием положил и утвердил оное Бог для Своей Церкви: то нам, которые, может быть, и начатка Духа еще не имеем, колико необходимее искать Бога преимущественно во храме, в котором Он, как в Своей сокровищнице, положил Свое присутствие, Свою благодать, Свои таинства, Свою силу, Свои дары!

Признаем же правою и благочестною мысль создателей храма сего, которые умственное образование детей, соответственное потребностям звания, желая упрочить, возвысить и увенчать образованием нравственно-христианским, нашли нужным доставить им не только учебныя храмины, с их уроками, но и святый храм, с его молитвою и таинствами.

Признаем прекрасно облагодетельствованными тех, которым даровано в такой близости, с таким удобством пользоваться освященным ныне храмом. И да примут они сей священный дар благоговейно; и да пользуются сим благодеянием благодарно и усердно.

Да и все мы примем от пророка Даниила наставление, благоговеть ко храму, быть усердными к молитве. Или, если вам не угодно наставление, потому что вы это знаете; а наставление нужно незнающим: то подумайте, верно ли исполняете знаемое, и, уклоняясь от наставления знанием, не подвергаете ли себя обличению в неисполнении знаемаго.

Даниил чрез тысячи поприщ устремлялся ко храму, по возможности, и сверх возможности. Мы не ленимся-ль иногда достигнуть храма только чрез несколько сот шагов? Даже тогда, как храм посылает к нам призывные звуки праздничнаго колокола, не являемся ли, подобно как осуждаемые в притче, невнимательными к сему благодатному призванию, не отходят ли иные, ов убо на село свое, ов же на купли своя (Матф. XXII. 5), или еще хуже, иной на суетное увеселение, иной на нескромное зрелище?

Пророк благоговел пред отдаленною святынею даже разрушеннаго храма. Мы, даже внутри храма, пред его неприкосновенною святынею, не забываем ли иногда, что находимся пред лицем Божиим, и занимаясь с предстоящими, не отвлекаем ли друг друга от Того, Кому предстоим.

Даниил, в три времена дне бяше преклоняя колена своя, моляся и исповедаяся пред Богом своим. Похвалимся ли мы подобным прилежанием к молитве, по крайней мере, домашней? Скажем ли, что не похвалимся, однако можем иметь некоторое извинение в нечастой молитве, потому что нас от утра до вечера занимают должности, дела, работы? – Но Даниил разве на досуге молился часто? Он был один из трех верховных вельмож при Дарии, которым подчинено было сто двадцать князей, и даже царь постави его над всем царством своим (Дан. VI. 1–3). Имея на своих руках дела огромнаго царства, Даниил находил однако время трижды в день коленопреклонно молиться.

Не будем взыскательны. Не потребуем, чтобы каждый на пути к Богу не отставал от Пророка. Но предложим вам и должное, и возможное, если скажем: чтите и любите храм Божий; посещайте его с благоговением так часто, как можете, и как требует священный чин Церкви, особенно в праздничныя времена; посвящайте Богу начатки каждаго дня и ночи в молитве, благодаря Его за прошедшее, прося благословения Его на будущее, и в продолжение дня, из часов, похищаемых у вас миром и его делами, похищайте, по возможности, хотя минуты, дабы воспомянуть Бога, тайно вознося к Нему сердце и мысль благоговейную, благодарную, молитвенную. Упражняясь в сем внимательно и постоянно, вы найдете в себе то, чтo написано в псалме: Помянух Бога и возвеселихся (Псал. LXXVI. 4). Аминь.