Слово в день обретения мощей Преподобнаго Сергия

CCCXLVI.

257. Слово
в день обретения мощей преподобнаго Сергия.

(Говорено в Троицкой Лавре июля 5;
напечатано в Твор. Св. Отц. 1850 г. и в собр. 1861 г.)

<1850 год>

Кто имеет не поверхностное внимание к себе и к своей жизни: тот конечно замечал, как не редко дела земныя и мирския становятся препятствием делу духовному и небесному, делу благочестия и спасения души. Например, чувствует человек внутреннее побуждение, нескудною мерою посвятить свое время Богу, как жертву добровольную: но времени требуют у него естественныя движения и перемены земной жизни, труды для снискания необходимаго пропитания, одежды, жилища, дела звания и должности в обществе человеческом, попечения о возвышении и поддержании земнаго благосостояния, сношения с ближними по нужде, по приязни, по обычаю, наконец занятия приятныя и увеселительныя; и время расхищается так, что человек не только не приносит из него добровольных жертв Богу, но и похищает у Бога время, которое сам Бог Себе усвоил и освятил заповедию.

Что же делать? как достигнуть того, чтобы дела земныя и мирския не препятствовали делу духовному и небесному? Многие люди разных времен и мест сей вопрос решили согласно, просто и счастливо. Они решительно бросили земныя и мирския дела, и предались единственно делу духовному и небесному. Для удостоверения, что сие решение вопроса было счастливо, довольно наименовать некоторых из тех, которые приняли сие решение. Таковы были: Пророк Илия, Иоанн Креститель, Апостолы, Антоний Великий, и, чтобы не ходить еще далеко, наш Преподобный Сергий. Их решимость оправдывают последствия вековыя и вечныя.

И не на удачу, и не по действию произвольнаго человеческаго мудрования, была, и может, и должна быть счастлива решимость оставить все мирское, но с одной стороны, по устроению Божию, с другой – по действию ревностнаго желания следовать воле Божией. Не знаем, как устроился для Илии образ жизни одинокий, нестяжательный, безпопечительный: но что сие было по воле Божией, можно усмотреть из того, что Бог чудесно поддерживал сей образ жизни, определив между прочим врана хлебодаром к человеку, который за-долго до Христа начал следовать учению Христову: не пецытеся, глаголюще: что ямы, или что пием, или чим одеждемся (Матф. VI. 31)? Преемник же духа и образа жизни Илии, Елиссей, введен был в сей образ жизни очевидно прямым повелением Божиим. Что Иоанн Креститель жил в совершенном отречении от мира по устроению Божию, сие открыто было еще прежде рождения его, предречением Ангела, что он будет облечен духом и силою Илииною (Лук. I. 17). Апостолы оставили все, также не по своему произволу, но по владычественному призванию Христову. С тех пор, как проповедано и написано Евангелие, избранные подвижники христианские из него слышали глас, призывающий их к совершенному отречению от мира. Так Антоний услышал в церкви слова Христовы: аще хощеши совершен быти, иди, продаждь имение твое, и даждь нищим: и имети имаши сокровище на небеси: и гряди в след Мене (Матф. XIX. 21); и принял сии слова так, как бы они лично к нему изречены были; и потому, вышед из церкви, продал большую часть своего имения, и роздал нищим. По некотором времени, вновь услышал он в церкви слова Христовы: не пецытеся на утрей (Матф. VI. 34); и роздал нищим и остальное; и, от сего начав подвижническую жизнь, достиг такой меры духовнаго возраста, что вся Церковь нарекла и нарицает его Великим.

Из сказаннаго происходят два заключения: первое, что решимость оставить все для служения Богу и для попечения о душе есть вожделенный и превосходный дар Божий, и благо тому, кто сей дар обрел, с чистым расположением принял, хранит верно, употребляет деятельно; второе, что сей дар не для всех, как сие можно видеть из указанных примеров, и из приведенных слов Христовых. Правило совершенной нестяжательности Господь преподал не в качестве заповеди, безусловно для всех обязательной, но в качестве совета, условно предлагаемаго желающему: аще хощеши совершен быти. И как не от всякаго можно надеяться совершенства: так ненадежно было бы советывать всякому, чтобы оставил все. Да и естественное устроение земной жизни таково, что требует занимающихся и земными делами. Если бы все занимающиеся земледелием решились буквально исполнять правило: не пецыся на утрей; и, отвергнув попечение о завтрашнем дне, тем паче отвергли попечение о следующем годе, и перестали бы пахать и сеять: такое одностороннее направление к жизни духовной разрушило бы жизнь естественную.

Но если таким образом неизбежно, чтобы многие не оставляли занятия делами земными мирскими: то неизбежно встречается опять прежний вопрос: как достигнуть того, чтобы дела земныя и мирския не препятствовали делу духовному и небесному? Более общеупотребительное и для немощи нашей более снисходительное разрешение сего вопроса можем найдти в изречении Господнем: ищите прежде царствия Божия и правды Его.

Поставление одного дела прежде показывает, что допускается другое дело после. Следственно в изречении Господнем заключаются две мысли: одна открытая, другая сокрытая в слове: прежде. Мысль открытая: должно искать царствия Божия и правды Его прежде. Мысль сокрытая: не возбраняется искать и некоторых других предметов после. Таким образом из слова Христова открывается, что есть возможность, с успехом упражняться в деле небесном, в искании царствия Божия и правды Его, и, без вреда для сего дела, заниматься и делами земными, делами необходимыми, как-то: снисканием пропитания, одежды, жилища; – делами должными, как-то: исполнением обязанностей звания и службы в обществе человеческом; – делами полезными, или хотя только невинными, как-то: приобретением и употреблением разнообразных познаний в области природы и искусства, впрочем так, чтобы с сими египетскими сокровищами не погрязнуть в море житейском, но чтобы мудро и праведно похитить их у египтян, и употребить во славу Отца Небеснаго и во благо земных чад Его. Тайна добраго и безпрепятственнаго успеха заключается в том, чего вы будете искать прежде, какое дело пойдет у вас вперед других дел, будет первенствовать между всеми делами, господствовать в ваших мыслях, желаниях и стремлениях, или, как изъяснялся один из древних Отцев, что будет у вас делом, и что поделием¹. Если вы будете прежде всего искать царствия Божия и правды Его; если дело спасения души вашей благодатию и верою, очищения заповедями, усовершения добродетелями будет у вас первенствовать между всеми прочими делами, господствовать в ваших мыслях, желаниях и стремлениях; если сие только и будете вы почитать делом, истинным и важным, а все земныя дела только поделием, занятием второстепенным, маловажным, которому некоторая доля внимания уступается после главнаго дела: то земныя дела не будут у вас препятствием делу небесному; вы можете надеяться обрести царствие Божие, паче всего искомое, и между тем, не иметь недостатка и в том, о чем менее заботитесь, в потребном для земной жизни, по верному обещанию Господню: сия вся приложатся вам. Напротив того, если вы думаете, что надобно прежде обезпечить себя в делах земных и мирских, и потом уже пещись о небесном; если какое-нибудь земное занятие наукою, искусством, художеством, промыслом, исканием выгод, блеска, и приятностей жизни, сделалось у вас первенствующею мыслию, господствующим желанием, вашим делом по превосходству, а дело благочестия остается у вас только поделием, делом досуга от мирских занятий: то вы превратили порядок, предписанный словом Господним; вы не на пути к обретению царствия Божия; да и для обезпечения себя земными благами, не знаю, на чем можете утвердить свою надежду, потому что не к вам относится обещание Господне: сия вся приложатся вам.

И вот, братия, малым, по видимому, орудием велия испытания сердца (Суд. V. 16). Не маловажное орудие самоиспытания есть малый вопрос: что у вас на уме и на сердце прежде всего и паче всего? Когда ты пробуждаешься утром: какая у тебя первая мысль? Говорит ли твое сердце: слава Богу, показавшему свет? или: Господи, благослови мне день? Если так: то это знамение во благо. Но если вместе с твоим пробуждением пробуждается у тебя, и увлекает тебя, мысль и забота о каком нибудь земном деле, к которому ты пристрастился, и не дает тебе помянуть Бога и возвеселиться (Псал. LXXVI. 4); то боюсь за тебя, брат мой; сомнительно, ищешь ли ты царствия Божия прежде всего. Если ты стоишь в церкви; а мысль твоя уходит в твой дом, или в твою работную храмину, или на торжище, или в место увеселения: не признак ли это, что у тебя мысль, бегствующая от Бога, сильнее мысли, прибегающей к Богу? Поспеши же возвратить бегствующую; и соедини мысль и сердце твое в стремлении к Богу.

Сим и подобным сему образом да испытуем каждый свое внутреннее расположение часто и прилежно; и да не косним отторгать нашу мысль и сердце от страстной привязанности к земному мирскому, дабы утвердилось сердце наше в Господе; дабы царствие Божие было постоянною, никогда не теряемою из вида, целию нашего стремления.

Поелику же от Господа стопы человеку исправляются (Псал. XXXVI. 23): Ты Господи, возвративый плен Сионь от Вавилона, возврати пленение душ наших от преобладающей суеты мира, и настави нас даже до Иерусалима небеснаго, идеже во славе царствуеши Ты, и достигшие туда царствуют с Тобою во веки. Аминь.