Речь в Высочайшем присутствии при молебном пении, в Георгиевской Зале Императорскаго Кремлевскаго Дворца

CCCXXIX.

240. Речь
в Высочайшем присутствии при молебном пении,
в Георгиевской зале Императорскаго
Кремлевскаго дворца.

(Говорена апреля 9;
напечатана в Твор. Св. От. 1849 г. и в собрании 1861 г.)

<1849 год>

Призывая теперь предстательство Святаго Георгия, и вознося моления к Господу Сил, мы исполняем благочестивую мысль Благочестивейшаго Самодержца нашего. Какая это мысль? Это ветвь многообъемлющей мысли, по которой Державная рука создала, и в самый сей час еще зиждет Свои чертоги.

Подобно людям обыкновенным, и Цари созидают себе домы, чтобы иметь жилище покойное, приятное, соответственное сану и потребностям жизни общественной. Но сего недовольно было для нашего Царя.

Любя жить не отдельною личною, но единою общею с Своим народом и царством жизнию, он благоволил, чтобы Его дом был Царский и царственный, чтобы в нем ознаменовались и Царь и царство, чтобы это была скрижаль, или каменная книга, в которой можно читать и величие настоящаго, и чтимую память прошедшаго, и назидание для будущаго.

Между прочими Царскими чертогами, сей чертог Георгия Победоносца самым наименованием своим не дает ли уже разуметь, о ком помышлял Государь, нарекая ему сие имя? – Он помышлял о Своих верных подвижниках браней, и не только помышлял, но и восхотел Свою о них мысль торжественно здесь¹ проявить и увековечить. Как Царский дух Его живет в Его воинстве непрестанным попечением о его благоустройстве и совершенстве: так хощет Он, чтобы память и честь Его воинства жила в Его Царском доме. Чертог Георгия Победоносца должен быть храмом славы победоноснаго Российскаго воинства, или, что равно справедливо, храмом Царской любви к верному воинству. Имена полков, светлыя испытанною верностию, мужеством, победами, – имена членов почетнаго сонма Георгиевских ратоборцев будут здесь на веки сиять и осияваться Царскою славою. И сего-то Царственнаго памятника полагает ныне начало Благочестивейший Государь; и сему-то начинанию призываем благословение свыше, при предстательстве Святаго Георгия Победоносца.

Что думаете, что чувствуете вы, Христолюбивые воины, при сем новом проявлении Царскаго благоволения к вашей службе, и к вашим достоинствам? – Без сомнения, ваше сердце говорит вам то, что хотел бы сказать я: однако скажу.

Посвятить себя подвигам за Царя и Отечество на жизнь и на смерть, – какое прекрасное, возвышенное призвание!

Если приятен подвиг по воле отца, и тем более приятен, чем более дает упражнения сыновней преданности в преодолении трудностей: как должен быть радостен подвиг по воле Отца миллионов народа! И не тем ли более радостен, чем более соединен с самопожертвованием?

Если приятно бодрствовать и трудиться для блага и спокойствия семейства: как должно быть вожделенно стоять на страже и в подвиге, для спокойствия и безопасности Отечества!

Земная жизнь дается человекам на время; и у многих время берет ее обратно даром. Какое же преимущество – обратить жизнь свою в талант, для приобретения Царю и Царству спокойствия, победы, славы, – сделать жизнь свою священною жертвою верности и любви к Царю и Отечеству, – приближиться чрез самопожертвование к высшей степени святой любви, по суду Самаго небеснаго Судии: Больши сея любве никтоже имать, да кто душу свою положит за други своя (Иоан. ХV. 13).

Если душе свойственно получать сильнейшее движение к добру, когда к повелительному голосу долга присоединяется ласково убеждающий голос сердечнаго чувства: то не возвышается ли в вас особенно ныне сей голос? Не получают ли новую силу благородныя движения сердец ваших? –

Чем торжественнее является вам благоволение Царя: тем пламеннее должна быть ваша ревность служить Ему, и готовность к самопожертвованию за Него. Чем величественнее воздает Он честь вашему званию, даже в Своем Царском чертоге: тем бдительнее должны вы хранить честь вашего звания повсюду – в битве, в походе, в городе мирнаго пребывания, в жизни военной, и в жизни нравственной. Честь воина – не в одной пылкой храбрости, но также и в строгом повиновении Начальству, в единодушии с соратниками, в непоколебимой стойкости, в недремлющей осторожности от нападающаго с оружием и от подкрадывающагося с смертоносным словом, в кротости к безоружным, в уважении собственности, даже неприятельской, в умеренности, довольной, как учил Иоанн Креститель, своими оброки (Лук. ІІІ. 14). Высшая же сила воина – в вере и уповании на Господа Сил.

Да поможет Бог Державной мудрости держать Российское воинство в таком, как ныне, положении, чтобы один грозный вид его достаточен был отражать войну, и чтобы не было нужды поражать врагов. Но если когда дерзость врагов и Церственное правосудие вызовут вас к брани: вы вспомните тогда особенно сей чертог, и каждый полк, и каждый воин скажут единым сердцем: станем подвизаться так, чтобы Царь в Своем Георгиевском чертоге веселым оком воззрел на имена полков наших! –

Боже воинств небесных и земных, праведно подвизающихся для царствия земнаго и небеснаго! Твоею помощию победивший врагов Пророк, не без Твоего мановения поставил памятник победы, и нарек его камнем помощи (1 Цар. VII. 12). Благослови и здесь устрояемый Царственный Памятник, – памятник не только мужества и побед Христолюбивых Русских воинов, но и Твоей помощи, которою они победоносны и непобедимы. И Благочестивейшему Царю нашему даруй утешение, видеть написуемыя здесь имена всегда светлыми честию и добродетелию. Аминь.