Слово в день Святыя Пасхи

CXIII.

58. СЛОВО
в день Святыя Пасхи¹.

(Напечатано в Христ. Чтении 1839 г. и в собраниях 1835, 1844 и 1848 годов).

<1826 год>

Христос воскресе! – Сказав сие, что могу сказать вам более? Все сказано.

Надобно ли основать веру, сотворить надежду, воспламенить любовь, просветить мудрость, воскрилить молитву, низвести благодать, уничтожить бедствие, смерть, зло, дать жизненность жизни, сделать, чтобы блаженство было не мечта, но существенность, слава – не призрак, но вечная молния вечнаго света, все озаряющая и никого не поражающая? – На все сие найдется довольно силы в одном чудодейственном слове: Христос воскресе.

Аще Христос не воста, суетна вера ваша (1 Кор. XV. 17), признается один из несуетных Проповедников веры. Какое разрушительное предположение! Но чем более оно разрушительно, тем более созидательна противоположная оному истина: понеже Христос воста, то вера наша и непоколебима, и спасительна. Верует и язычник, но мертвым божествам, или тварям, также как сам он, смертным и тленным: как же может быть прочна вера, когда божество ея тленно, или живоносна, когда оно мертво? Верует Иудей, и верует Богу живому, но по писмени закона, которое грешника убивает, а воскресить не может: чего ждать от сея веры, кроме того, что мы от нея видим? Она убила христоубийственный народ Иудейский, разсыпала кости его по вселенной, и с ним вместе сама себя разрушила так, что Иудей и вера его не имеют никакой надежды, разве в Христианстве. Некоторые мудрецы древности, уразумевшие нелепость язычества, но не проникшие во Святилище истины Божественной, изобрели было еще веру неведомому Богу, и воздвигли сему имени олтарь, может быть, некоторым и новейших времен мудрователям не неугодный, потому что он не назначает для себя великих жертв: но если неведом Бог, то неведомо и то, как должно служить Ему, и в сем случае может ли наше служение быть Ему приятно, а нам спасительно? Так – неведением основанная вера тем же неведением и разрушается. Мы, Христиане, веруем в Бога живаго, по закону духа жизни о Христе Иисусе, свобождающему нас от закона греховнаго и смерти (Рим. VIII. 2). Мы вемы, дерзаем сказать со Апостолом, Емуже веровахом, и известихомся, яко силен есть предание наше сохранити (2 Тим. I. 12). Как известихомся? – Всего вернее воскресением Того, Емуже веровахом. Если Он веру Свою, в самом Лице Его, врагами Его низринутую во гроб, и низведенную во ад, воскресил, возвел, воцарил: то известихомся, яко силен есть, и нашу веру и утвердить, и сохранить, и оправдать.

Аще в животе сем точию уповающе есмы во Христа, говорит еще твердый Проповедник веры, окаяннейши всех человек есмы (1 Кор. XV. 19). Неверующие находят для себя в неверии ту выгоду, что могут безпечно наслаждаться приятностями жизни настоящей и пользоваться приязнию мира: незавидная, по правде, выгода, и не больше, как окаянство; ибо когда сказано: окаяннейши всех человек есмы, чрез сие сказано и то, что все человеки, то есть, неверующие, больше или меньше окаянны. Но если бы у нас, верующих во Христа, отнять уверение о воскресении: то подлинно мы были бы окаяннее всех окаянных человеков. Мир, по слову Господню, свое любит: а не сущих от мира, следственно и Христиан, если не всегда открыто гонит, то верно всегда внутренно ненавидит. Миролюбцы наслаждаются: Христиане, или, отрекаясь от наслаждений, страждут лишением, или, попуская себе наслаждения, должны страдать раскаянием. Но, да не льстится мир злым удовольствием, сделать нас отчаянными, подобно ему. Если и все, по чему ценится настоящее, потеряно; еще не все погибло для нас, или лучше сказать, еще ничего не погибло. Надежда наша основана глубже настоящаго мира, и выше его воздвигнута. Христос воста от мертвых, начаток умершим бысть (1 Кор. XV. 20). Аще ли же Дух Воскресившаго Иисуса от мертвых живет в вас, Воздвигий Христа от мертвых оживотворит и мертвенная телеса ваша живущим Духом Его в вас (Рим. VIII. 11). Потребуете ли больше для совершенной надежды? – Если угодно: мы уже имеем то, что нам обещается в будущем в замену настоящаго. Бог, богат сый в милости, за премногую любовь Свою, еюже возлюби нас, и сущих нас мертвых прегрешенми, уже сооживи Христом, и с Ним спосади на небесных, да явит в вецех грядущих презельное богатство благодати Своея благостынею на нас о Христе Иисусе (Ефес. II. 4–7).

Когда же премногая любовь Божия, чрез воскресение Христово, и в вере нас непоколебимо утверждает, и совершенною надеждою утешает: что должно при сем чувствовать сердце наше, если грубая чувственность не сделала его неспособным чувствовать влияния духовныя? Что, как не ту же любовь Божию, которою Бог, как вечное Солнце, сияет для нас, воспламеняющую нас для Бога? Любы Божия обдержит нас, изъясняется Апостол, суждших сие, яко аще един за всех умре, то убо вси умроша (2 Кор. V. 14). И в другом случае, как скоро наименовал он Христа Иисуса умершаго, паче же и воскресшаго, Иже и есть одесную Бога, Иже и ходатайствует о нас, – тотчас, в неудержимом восторге, восклицает: Кто ны разлучит от любве Божия (Рим. VIII. 34. 35)? Подлинно, если, по изречению самой Любви, больши сея любви никтоже имать, да кто душу свою положит за други своя (Иоан. XV. 13); но без меры великая любовь, еще и врагами ей бывших, нас возлюбила даже до смерти за нас, и смерти крестныя: можем ли мы быть столько неблагодарны и безчувственны, чтобы ради нас воскресшая любовь не воскресила нашей любви ради Себя?

Не стану далее изъяснять различныя чудеса, какия производит одно чудодейственное слово: Христос воскресе. Если оно воскресит в нас святую любовь Божию, непрестанно убиваемую греховною любовию мира и плоти: довольно сего чуда для совершенства настоящия радости, и для того, чтобы все прочия чудеса открылись нам сами собою. В ком воскресший Христос, на сем празднственном поприще, как в учениках на пути в Эммаус, возжег сердце сладким желанием, и неким сокровенным ощущением Его Божественнаго присутствия: того не праздным словом, и более нежели по одному обычаю, можем приветствовать, как Эммаусских путешественников приветствовали Апостолы: воистинну воста Господь! воистинну воскресе! Аминь.