1825 год Слово в день Святителя Алексия

1825 год.

C.

21. СЛОВО
в день, иже во святых Отца нашего Алексия
Митрополита Московскаго и всея России Чудотворца.

(Говорено в Чудове Монастыре, в четверток первыя недели поста – февраля 12)¹.

<1825>

В сей день умолк на земли Богомудрый и Богодейственный учитель Церкви Российския; и уже более четырех веков, как он безмолвствует: но еще в сей самый день, после столь многих лет, сонмы учеников собираются здесь, окрест безмолвнаго ложа его. Или он, и безмолвствуя, еще учит, и покоясь, еще действует. По истине, и теперь он учит той мудрости, тем добродетелям, той тайне благодати, по действию которых он восхваляется ныне с прочими преподобными во славе и радуется на ложе своем (Пс. CXLIX, 5). И теперь действует он для нас, пред Богом, силою своих молитв, подкрепляющих и возносящих наши немощныя и не окрыленныя молитвы, а пред нами, силою жизни и нетления, которою дух святыни, напоивший, по выражению Апостола, все существо его, напоил и тленное тело его, так что в сем теле, вместо обыкновенных от греха произшедших немощей, имеем мы открытыя святыя мощи, – могущественныя, чистыя и возвышенныя силы, которыя подобно, как вещественное благоухание чрез телесное приближение и прикосновение, сообщаются чрез прикосновение веры, и чрез то производят возвышение и мир наших собственных сил и целебныя действия.

И так, не напрасно, братия и соученики, собрались мы почтить учителя. Поелику же истинное почтение истиннаго достоинства должно быть не случайное и только наружное, но неизменное и внутреннее: то, чтя сего истиннаго учителя ныне, мы не должны изменять сему почтению и ни в каком другом случае; чтя достойнаго Евангельскаго учителя по установленному чину и обряду, мы должны также чтить достоинство Евангельскаго учителя по духу и сердцу.

По наставлению Апостола, предлагаю вам один из способов чтить достоинство Евангельскаго учителя. Если ты священным почитаешь царское достоинство: то не дерзнешь возложить царский венец на себя, или подобнаго тебе подданнаго. Если уважаешь власть: то не отважишься, не призванный, вмешиваться в дела ея, напротив того со всякою готовностию исполнять будешь обязанности подчиненнаго. Подобно сему, если ты чтишь достоинство учителя, установленное в Церкви Христовой: то не должен ты своевольно вторгаться на место учительское, или легкомысленно бегать за учителями, которых никто не поставил, и за Пророками, которых Бог не посылал, но должен в кротости и послушании проходить звание ученика Евангельскаго, под руководством поставленных от Бога и Церкви учителей, страшась быть учителем и сам для себя, а тем более, без высшаго призывания, руководствовать других, или переучивать учителей, от Бога и Церкви поставленных. Не мнози учители бывайте, братие моя. Наставление, может быть, более для всех нас нужное, нежели как с перваго взгляда кажется.

Страсть быть и слыть учителями была господствующая в Иудейских книжниках и фарисеях. Они, как замечает нам Божественный Учитель, любят зватися от человек: учителю, учителю (Матф. XXIII, 7). Против сей страсти Иисус глагола к народом и учеником Своим (ст. 1), то есть, ко всем Своим последователям, не исключая и Апостолов: вы же не нарицайтеся учители; един бо есть ваш Учитель Христос, вы же братия есте (ст. 8). Как же, – скажут, может быть, – и в Христианской Церкви некоторые называются Учителями? Как и Апостол Павел называет себя учителем языков? Как еще говорит он, что положи Бог в Церкви первее Апостолов, второе Пророков, третие учителей (1 Кор. XII, 28)? Как все сие согласить? Не трудно согласить все сие. Божественный Апостол, без сомнения, не погрешает, когда свидетельствует, что Бог положил в Церкви учителей; а потому не погрешаем и мы, чтя учителей Церкви, которых Бог в сие звание поставил; и паки Апостол не иное что делает, как свидетельствует о истине, когда говорит: поставлен бых аз проповедник и Апостол, истину глаголю о Христе, не лгу, учитель языков в вере и истине (1 Тим. II, 7). Господь же не служение учительское в Церкви уничтожает, не говорит: да не будет учителей. Сие невозможно, ибо когда есть ученики, – а все Христиане суть ученики, и в начале не иначе назывались как учениками, – то по необходимости должны быть и учители, особенно после того, как единый Учитель вознесся на небо; и не о имени ревнует тот, Который превыше всякаго имени, но наше мудрование смиряет, превозношение низлагает, дерзость обуздывает, своеволие отсекает, осуждает и запрещает, так сказать, самозванство в учительстве: не нарицайтеся, говорит, учители, не восхищайте сего звания сами себе, не вызывайтесь учить, когда вы не призываетесь к сему; а если и будете к сему призваны, если Бог поставит, если священный закон наречет вас учителями, и тогда не возноситесь званием, которое только по дару и по причастию вам принадлежит, поелику первоначально и по праву един есть ваш Учитель Христос; почитайте себя не более, как братиями тех, которые называют вас учителями; будьте слуги, а не властители учения и учеников: болий в вас да будет вам слуга (Матф. XXIII, 11).

Видно, что, несмотря на сие благовременное предостережение, фарисейская страсть к учительству, чрез принятых в Христианство из Иудейства, вскоре прокралась и в Христианскую Церковь, когда Апостол Иаков возобновляет против нея увещание к Христианам своего времени. Не мнози учители бывайте, братие моя.

Нет сомнения, что не собственно множество учителей отвергает Апостол, ибо в каком бы то ни было обществе, а кольми паче в Церкви, которая есть училище премудрости Божией, в тайне сокровенной (1 Кор. II, 7) множество людей просвещенных и способных преподавать другим спасительныя наставления не может составить обременительнаго излишества. Нет сомнения, что Апостол, увидя множество таковых, не запретил бы им учить, подобно как Моисей не запретил Елдаду и Модаду пророчествовать, и еще сказал бы вместе с ним: кто даст всем людем Господним быти Пророки – или учители, – егда даст Господь Духа Своего на них (Числ. XI, 29)? Но должно взять в разсуждение то, что истинно духовные люди и достойные учители почти не могут являться в виде избыточествующаго множества: ибо как первый степень их достоинства есть познание своего недостоинства, и высший степень их мудрости есть смирение, то, доколе можно, скрываются в числе учеников и никогда по своей воле не умножают собою числа учителей. Так Моисей и Иеремия даже тогда, как сам Бог посылает их проповедывать, еще уклоняются от сего: избери могуща иного, егоже послеши, говорит один (Исх. IV, 13); не вем глаголати, восклицает другой (Иерем. I, 6). Исаия по воззванию Божию соглашается быть послан, и то не прежде, как чудесно будучи очищен и воспламенен пламенем Серафима. В Апостолах видим готовность быть ловцами человеков и проповедывать царствие небесное: но ни в одном из них не видим того, чтобы он сам себя представил к званию Апостола, не говорю, поставил себя в оное. Таким образом, если не искать и даже убегать учительства есть отличительная черта достойных онаго: то искать и домогаться онаго есть признак недостойных. Следственно, увидев множество людей, толпящихся около седалища учительскаго, и наперерыв старающихся занять оное, мы могли бы сказать всем им: удалитесь; ваше множество доказывает, что между вами нет ни одного достойнаго, ваше своевольство и усильное искание достоинства учительскаго обличает ваше недостоинство. Сие самое обличение, только покрытое кротостию, произнес Апостол, когда сказал: не мнози учители бывайте, братие моя.

Люди, которые предприемлют учить, не быв призваны к тому, обыкновенно думают оправдаться тем, что хотя дерзновенно их предприятие, но дело их спасительно. Апостол разрушает сию мечту, вводя их в познание самих себя, и представляя им последствия их неуместной деятельности. Ведяще, говорит, яко большее осуждение приимем: много бо согрешаем вси.

Примечайте и здесь кротость и смирение истиннаго учителя: и тогда, как он творит дело учителя, он поставляет себя между учениками; и будучи обязан обличать их грехи, произнесть на них осуждение, сии чужие грехи, чужое осуждение он приемлет на себя самаго. Не говорит – осуждение приимите, но – приимем. Не говорит: вы согрешаете, но согрешаем вси. Но чем более смягчает он обличение для жестоковыйных: тем большую силу получает его увещание для разумевающих. Если Апостол по делу учительства поставляет себя под страхом осуждения, в общем числе с людьми, много согрешающими: то как должно быть страшно дело сие для всякаго другаго! Что сотворю, о единый Учителю? Горе мне, аще не благовествую (1 Кор. IX, 16), поелику на то поставлен: горе мне, аще и благовествую, поелику недостоин. О судие, праведно строгий для учителей более, нежели для учеников! Егда приидеши осудить мое недостоинство: пощади по крайней мере Твое постановление. А те, которых владычественная судьба Божия не поставила учить, которых власть Церковная не послала проповедывать, – как они отваживаются учить и проповедывать, и какое думают найти оправдание в том пред верховным Учителем и Судиею? Как не подумают они о своих собственных грехах, думая очищать чужие? Много согрешаем вси: следственно, если желаешь подвизаться противу греха, у каждаго из нас много дела для себя самаго: благоразумно ли, оставя собственную хижину разрушающуюся, итти созидать чужой дом, когда должность от нас сего не требует? Что, если много согрешая сами, и, – поелику грех есть тьма и творящий грех во тьме есть, – не чисто видя истину сами, будем и в других только перестроивать по своему ветхое здание греха и неправды, а не созидать новое здание правды и святыни! Что, если вместо плодоноснаго и питательнаго семени учения посеем в сердцах ближних безплодные плевелы или колючее терние? Что, если, действуя сами по своемудрию и своеволию, мудрствующих о Господе и правимых волею Божиею найдем себе не по мысли, не по сердцу, а потому, заблуждая сами, будем их почитать заблуждающими, станем разделять, вместо того, чтобы приводить в соединение веры, распространять соблазны вместо назидания, нарушать единомыслие, возмущать мир Церкви? Какому осуждению подвергаем себя, какому других, нами совращаемых или соблазняемых, и опять какому себя за них?

Сколь основательны сии опасения, Церковь дознала многочисленными и многообразными печальными опытами. Для краткости приведу один только пример, который впрочем много скажет внимательному.

В послании святаго Апостола и Евангелиста Иоанна читаем следующее: писах Церкви, но первенстволюбец их Диотреф не приемлет нас. Сего ради аще прииду, воспомяну его дела, яже творит, словесы лукавыми укоряя нас; и не доволен бывая о сих, ни сам приемлет братию, и хотящим возбраняет, и от Церкве изгонит (III Иоан. ст. 9. 10). Слышите ли? Диотреф, о котором неизвестно, была ли в нем какая искра здраваго понятия о вере и Церкви, – Диотреф, котораго имя дошло до нас только по милости отверженнаго им человека, – Диотреф не приемлет Иоанна, избраннаго между Апостолами, Богослова по преимуществу, тайновидца и главу Пророков новаго завета, не уважает его послания, злословит его, не приемлет приемлемых Апостолом, и следственно приемлемых Богом не приемлет, запрещает другим принимать их, и из Церкви изгоняет их! Кто бы сему поверил, если бы не сам Апостол повествовал о сем? Смотрите, какия нелепыя и Богопротивныя дела, какие разрушительные безпорядки производит в Церкви желание быть первым по собственному счету, и похищенная независимость от поставленных учителей, мнящаяся быть довольною для себя и других; смотрите, и будьте осторожны. Не мнози учители бывайте, братие моя.

На кого сие слово? думают, вероятно, некоторые из слушающих, – мы не учители и не ищем сего звания. – На вас, если угодно; и точно на вас сие слово, когда вы так думаете. Ученику свойственно принимать для себя всякое слово учения, как земля принимает всякую каплю дождя, или всякое зерно сеющаго, а не стараться отводить от себя обличительныя слова, как громовые удары, и не осматриваться вокруг себя, на кого падут оные. Если в слове учащаго, какое бы оно ни было, менее искали вы для себя, а более для других: то вы слушали оное менее, как ученики, а более, как учители других, или как судии учащаго. В таком случае именно на вас сие слово: не мнози учители бывайте, братие моя. Слушайте учение, как ученики для вашего сердечнаго назидания, а не как учители для мысленнаго разбирательства, как учение предлагается, или до кого кроме вас относится.

Как вам не найти многих учителей между собою, или лучше в самих себе. Когда, на пример, Церковь учит вас посту по преданию отцев, по примеру Апостолов и самого Спасителя нашего; но некоторые из вас говорят, или делом показывают свое мнение, что заповедь поста не очень важна и почти может быть оставлена без исполнения; другие вместо четыредесятницы по произволу назначают себе некоторое краткое время поста; иные учреждают себе пост роскошнее мясоястия, – что сие значит? Не то ли, что единое истинное и чистое учение Церкви оставлено в небрежении, а всяк сам себя поставил учителем и составил собственное учение воздержания, как можно менее противоречащее привычке невоздержания? И здесь место совету Апостола, если хощете принять оный: не мнози учители бывайте, братие моя; не пренебрегайте древних, общих, освященных постановлений, не учитесь и не учите друг друга вместо того новым, разнообразным, от мирскаго и плотскаго мудрования происходящим обычаям, последуйте матернему руководству Церкви с детским послушанием и простотою.

Что сказать о тех, к болезнованию Церкви, многих учителях, которые, оставя любовь от чиста сердца, и совести благия и веры нелицемерныя уклоняются, как обличает их Апостол, в суетствия, хотяще быти законоучители, не разумеюще ни яже глаголют, ни о нихже утверждают (1 Тим. I, 6. 7), которые из всякаго слова писания хотят составить особый толк, из всякаго обряда церковнаго особую веру? Да даст им Господь разум, чтобы они сами себе воспомянули дела Диотрефа, размыслили о них безпристрастно и благовременно избежали его участи. Аминь.