В день рождения Его Императорскаго Высочества

СЛОВО

В день рождения
ЕГО ИМПЕРАТОРСКАГО ВЫСОЧЕСТВА.

Приимите вся оружия Божия,
да возможете противитися
в день лют, и вся содеявше стати.

Ефес. гл. 6. ст. 13.

Церковь Христова празднует ныне день храбраго Воина своего, который дражайший веры своея залог почел больше, нежели собственную жизнь свою, и ополчившись оружиями Божиими, мужественно стал противу тех, кои на похищение онаго сокровища Его напрасно устремилися. В сей же день и Всероссийский дражайший Наследник начал течение жизни своея, и взошед на театр мира, вступил в подвиг противу всего того, что бы ему препятствовать могло в получении победы над всеми могущими случиться затруднениями и искушениями. О день благословенный! день с истинным благоговением и с непритворною радостию празднован быть достойный! Россия! празднуй праздники твои, и веселися в торжествах своих. Церковь тебе представляет воинов духовных. Вне предел твоих герои непобедимые славу твою сообщают концам вселенныя. Внутри возрастает Герой к надежному сохранению снисканныя славы. Престолом твоим Владычествует мудростию Божественною просвещенная МОНАРХИНЯ и отечества своего Мать истинная. Приидите, составим лик, вознесем имя Господне, и смешав нас с прочими смертными, единым токмо сим отличим себя, что мы, пользуясь большею пред прочими народами Божескою благостию, больше в том оказываем пред Ним признания и благодарности. Приимем, по увещанию Апостольскому, вся оружия Божия; и естьли мы не можем, или не имеем случая, стать таковыми Героями, каковыми ныне Россия прославляется: так можем, да и должны стать героями духовными, о каковых ныне чтенное Евангелие и Апостол нам воспоминали, и к подражанию которых днесь празднуемый Великомученик возбуждает нас примером самого себя. А Ты утешителю благий! представи нам трапезу слова, и души алчущия правды напитай пищею безсмертною.

Приимите вся оружия Божия.

Оружия, коими ополченнаго воина Христианскаго представляет нам Апостол, суть истинна, правда, мир, вера, спасение, глагол Божий. И нет сумнения, что Павел, при описании таковым образом подвижника Евангельскаго, представлял себе вооружение военное: ибо в том же месте поминает он военный пояс, броню, шлем, щит, и мечь. Известно же, что сии вооружения были, а некоторыя и ныне воинами употребляются.

На основании сего Апостольскаго разсуждения зделаем мы сравнение с воином подвижника Евангельскаго к большему познанию превосходства обоих героев.

Воин, который помянутыми оружиями ополченный имел и дух мужественный и неустрашимый, и храбро подвизался противу неприятелей, в древности назывался Героем, то есть, полубогом. Ибо хотя язычники, храня остаток почтения к закону, и стыдилися всех таковых вмещать в число Богов: но величество их завоеваний и особливое мужество не дозволяли же и не отличить их от других людей.

Воин Христианский, который вооружен изчисленными от Апостола оружиями, и ими разумно и храбро действует, по превосходству достоин имени Героя, но на основании истинныя Богословии. Ибо он в числе прочих людей, коих малодушие держит под порабощением страсти, никак без обиды добродетели оставлен быть не может. Лучше бо муж долготерпелив, по словам премудраго из Царей, паче крепкаго, удерживаяй же гнев, паче вземлющаго град.¹ Человек, который есть господин сердца своего, господин самого себя, есть тот, котораго благодать преобразила, и который есть участник Божественнаго естества, по оным Апостола Петра словам: Все, говорит он, Божественныя силы поданы нам познанием призвавшаго нас славою и добродетелию; да сих ради будете божественнаго причастницы естества, отбегше, яже в мире, страстныя тли.²

Воин нужду имеет сражаться с неприятелями, которые завет любви и честности нарушив, ищут разорить отечество его, лишить вольности и поработить его сограждан, отнять жизнь у неповинных, и удовольствовав страсть, поставить свои трофеи на развалинах цветущих градов любезнаго жилища его.

Герой Христианский имеет неприятелей, страсти и пороки, которые всегда силятся нарушить покой душевный, и свергнув разум с своего престола, дать всю силу своевольству и развращению. Неприятель опаснейший и страшный! страшный; ибо и самыя внешния войны с одной стороны он главною всегда есть причиною. Опасный; ибо часто он ниже вид неприятеля имеет; но прикрывается именем домашняго нашего и приятнаго сожителя.

Воин, чтоб отразить неприятельскую силу и все его ухищрения зделать тщетными, величайший подъемлет подвиг: нет труда, который бы его ослабил; нет воображения столь ужаснаго, котороеб его устрашило; нет рода смерти, который бы его поколебал. Надобно поистинне, чтоб сила Вышняго таковых сердцами управляла, и дух Господа Саваофа ободрял мысли их.

И герой Христианский, чтоб силу страстей ослабить, и получить победу над искушениями, имеет нужду величайший сносить подвиг. Ибо против сих неприятелей нет отдохновения; они всегда воюют. И потому никогда оружия из рук выпускать не можно: никогда не можно слабости и не радению дать места. При малейшей неосторожности смертоносною стрелою уязвляется земнородный, которая рана неизцелима, разве обмыта будет горькими слезами покаяния.

Воин имеет различныя оружия, щиты, копия, мечи и прочия орудия, коими защищает себя от нападений неприятельских, и тем ослабляет его силу, на отнятие жизни стремящуюся.

И герой Христианский имеет оружия свои, коими его вооружила рука всесильная. Оружие истинны, коим защищает себя от лжи и клеветы. Оружие правды, коим умерщвляет зависть, гнев и корыстолюбие. Оружие мира, коим поражает безчеловечие и лютость. Оружие веры, коим побеждает неверие, суеверие и распустность нравов. Оружие глагола Божия, которым отражает суесловие, словопрение и развратность мнений. И так сей герой отвсюду безопасен, остается победителем, торжествует и поет песнь победную. Естьли бы сии оружия всегда были употребляемы: всякаяб другая брань престала; глубокий и безопасный мир царствовал бы в роде человеческом. Ибо при соблюдении добродетели в ея непорочности молчит страсть, и студнаго действия своего начать не смеет.

Воин проливает кровь, и жизнь свою приносит в жертву вере и отечеству. Жертва самая богоугодная и славная, и всех ветхозаконных жертв лучшая. Жертва токмо Христовой жертве подобная, когда Спаситель, быв сам непорочен и неповинен, за других, ихже до конца возлюби, предал дражайшую жизнь свою. Ибо как нет для нас дражае веры и отечества: так и жертвы за них приносимыя ничто не может быть любезнее и почтеннее. И по тому безсумнительно верить можно, что за веру и отечество положившие живот свой в число святых мучеников в церкви на небесех торжествующей причитаются, и что не столько мы об них молитвы приносить, сколько сами их молитв требовать нужду имеем.

Герой Христианский жертвует также самим собою и жизнию своею добродетели и благочестию. Ибо он лучше жизнь свою на всякий род смерти предаст, нежели захочет остаться явным нарушителем вечныя Божеския правды. Жертва велия и священнейшая, и всех жертв основание. Ибо жертва героя военнаго по толику есть любезна и почтенна, поелику добродетель сердце героя разполагает и поелику война для того и предприемлется, чтоб неправду постыдить, а правде торжество доставить. И для того не без основания великаго Павел жертву добродетели назвал дополнением жертвы Христовой.³ Из числа таковых героев есть ныне празднуемый великомученик, который с женою своею и младыми детьми не устрашился жесточайшей смерти. Ибо в разженный медный вол ввержен был: О ужаса! а для чего? чтоб соблюсти любовь к тому, который дал ему дыхание и способность любить; чтоб не нарушить обязательства вечнаго закона, которым себя сильно обязанною почитает всякая честная душа.

Воин получением победы над неприятелем снискивает славу и благополучие своему отечеству. Ибо доставляет ему твердый и полезный мир: пределы его от всех нападений делает безопасными, а тем самим всем государства состояниям приносит покой и изобилие.

Герой Христианский, торжествуя над пороком и возносяй рог добродетели, есть красота церкве, утверждение общества, подпора законов. Ибо муж добродетельный общество и церковь созидает своим полезнейшим примером, и не дает беззаконным ослабить силу законов Божеских и гражданских. По чему естьлиб таковых по нещастию в роде человеческом не было: законы осталися бы попранны, и общества потряслися бы в своих основаниях.

Воин входя во все вышепомянутые подвиги, и предая себя смертным страхам, воображает награждения, которыми он может на время пользоватьса, и то естьли судьба предохранит жизнь его: представляет безсмертие своего имени тогда, когда он сам мраком смерти покрыт быть имеет.

Герой Христианский по победах своих не воображает, но усматривает светлым оком веры, вечную славу, безсмертие истинное, не имени своего токмо, но и самого себя, не окончаемое с Богом и со Ангелы торжество, с провозглашением оныя песни победныя: свят, свят, свят, Господь Саваоф: полны суть небеса и земля славы Его. Ибо он уверен Духом Святым, что по разрешении от здешней жизни наследит небо, и имеет приступить к горе Сионстей, и ко граду Бога живаго, Иерусалиму небесному, и тмам Ангелов, к торжеству и церкви первородных на небесех написанных, и к Судии всех Богу, и к духам праведников совершенных. Сие утверждая Павел велегласно вопиет: мы Христиане течем небезвестно: мы подвизаемся, не яко воздух бия.⁴ Ибо и текущии в позорищи не без награждения остаются: но с тем различием, что они убо текут, да истленен венец приимут; мы же не истленен. О! естьлиб и герои военные сих венцов не воображали: то должно бы или разслабнуть, или от нас оплакиваны быть, что толико бы страдали без всякаго о будущих за то воздаяниях упования.

И так, благословеннии Христиане! видели ли вы превосходство и славу свою? Ибо в лице героя Христианскаго описаны сами вы. Что таковаго героя может быть величественнее? что любезнее? что славнее сего зрелища, на котором воинствует подвижник Евангельский? победитель народов не редко бывает невольником и пленником своих страстей, и тем помрачает всю славу свою. Но героя Христианскаго венец, добродетель предохраняет от всякаго тления, и увянуть ему недопускает.

Таковое геройство тем должно быть для нас любезнее, что славы Его колесница никому невозбранена; всем открыта и мужам и женам, и знатным, и простым, и воинам, и земледельцам, и ученым, и не ученым, и богатым, и убогим, и старым, и младым: все могут торжествовать на колеснице сей: все сея славы могут быть участники.

Так вы, души слабые и ползающие, которые может быть дивитесь сим торжествам, а их получить честолюбия не имеете; вы, которые без сопротивления уступаете другим венцы безсмертные, только чтоб от вас не требовал никто отчета в вашей слабости, и чтоб могли вы свободно поступать по первым движениям ваших склонностей; вы таковые, выведите себя из обмана. Вы все призваны к сему геройству: нет средины в пункте сем. Надобно или покрыту быть стыдом и безчестием с слабыми, или быть увенчанну славою с героями.

Естьли же геройство Христианское толикое в себе заключает превосходство и славу, что кажется ничего не льзя вообразить величественнее: то что уже надобно сказать о тех, которые бы имели щастие, или паче особливое благословение Божие, соединить оба геройства в едином своем лице, прославиться героем и военным и Христианским: которые бы имели мужество победить неприятеля и порок, и вкупе над обоими торжествовать, и вкупе превозноситься венцем славы видимым и нетленным? О сияние славы лучей солнечных блистательнейшее! О блаженство, какого больше человек ни желать, ни вместить не может!

Но нет ли таковых Богом возвеличенных мужей в недрах отечества нашего, в числе чад православныя нашея церкве? Господи Боже, покровителю наш! мы должны принести Тебе исповедание в час сей. Ибо во всю землю изыде вещание о мужестве воинов наших, и в концы вселенныя слава побед их. Храбрости их дивятся поля и горы; неустрашимость же их провозглашают волны морские. Да и сея храбрости их не суть причиною слепая отвага, или оказание крепости телесной, или чаяние токмо награждения и добычь. Нет: сии причины для них малы и низки. Их мужество на добродетели основано. Храбрости их и нещадения жизни причиною были и суть, любовь к своему отечеству, сохранение верности к своему Государю, усердие к своему закону, и чаяние получить венец нетленный от руки праведнаго судии Бога. По сим праведным и святым основаниям кто их не почтет в числе героев и военных и Христианских? Кто их не почтет быть из числа тех подвижников, которые, по словам Апостольским, победиша царствия, быша крепцы во бранех, но коих в прочем по добродетели не бе достоин весь мир?⁵

О таковых героях отечество наше ныне радуясь, и с ними вкупе торжествуя, прежде всего обращает мысль и очи свои на Твое Всепресветлейшее лице, Великая Героиня, Всемилостивейшая Государыня наша! ибо все геройства виды в Твоей душе Дух Святый начертал, и яко чрез светлое зерцало, чрез дела Твои нам их открывает.

Великодушие, с которым проходиши трудный подвиг царствования, жертвуя всем покоем своим благополучию народа своего, есть мужественныя души несумнительное знамение. Просвещение, коим озаряет Тя Отец светов, в предприятии начинаний важнейших, вместе же отечеству славных и полезных, есть ясным доказательством великаго духа Твоего. Всегдашнее Твое тщание, чтоб добродетель во всех сердцах владычествовала, а порок и страсть были бы попранны и презренны, есть свойство героя Христианскаго. Сии то мужественныя Твои дела суть истинное одушевление оных подвигов, коими ныне торжествует воинство Твое. Ибо пример героя в действиях Твоих изображаемый налагает на них необходимость быть мужественными. Ты духом Своим их предводительствуеши: Ты вкупе с ними, или паче всех их, труды и страхи военные в сердце своем сносиши. Почему естьли что к славе их остается, то сие, что они суть достойныя орудия геройства Твоего. Но можем ли мы при сем умолчать, что во время военных звуков и страшных для неприятеля поражений, отечество мудростию Твоею управляемое внутри тихо и спокойно, не иначе, как бы во время глубочайшаго мира: здания ко украшению государства совершаются; правосудие течет своим порядком; гласы церковныя светло провозглашают; мореплавание в своем состоянии; земледелие ничем не обезпокоено. И думать можно, что суть такие в отдаленнейших пределах владения Твоего, кои в простоте своей начертают, как Архимед по земле бразды, не слыша о военных произшествиях, как оный мудрец о взятии своего города, и разве громкогласящею трубою побед от сладкаго покоя своего к приятному торжеству пробужаются. Таковаго нашего благополучия призная Тебе, Августейшая Монархиня, виновницею, при благодарном нашем признании обращаемся к Вышнему Тобою и царством Твоим управляющему, да укрепит Он десницу Твою на враги видимые и невидимые, да утвердит престол Твой, яко дние неба, и сию златую Отрасль Твою да возращает пред лицем Твоим, напаяя Его изобильною добродетелей Твоих струею.

А Ты, Пресветлейший Государь, Наследник, дражайший виновник нынешняго нашего торжества, благоволи вникнуть в сие наше о геройстве разсуждение. Ты от Героини рожден: дух Ея Тебя одушевляет. И уже многие знаки довольно уверяют нас, что Ты расположен к мужеству, что Ты при всяких случаях являеши храбрость особы Твоея достойную. Но и сие от просвещения Твоего не скрыто есть, что прежде, нежели приступить ко оному мужеству, должно стать героем Христианским, ополчиться против порока, страсть попрать, возложить узду разума на склонности свои, и никаким искушениям духа своего ослабить не допустить. Ибо без сего оное геройство есть токмо мнимое. Без сего всякая другая храбрость бедственна и опасна. Приими убо вся оружия Божия: препояши чресла Твои истинною и просвещением: расположи течение Твое, дабы оно клонилось к человеколюбию и благодетельству: ополчись мечем глагола Божия, любовию к Богу и закону Его, и им отражай всякое востающее искушение. Храбр и непобедим есть таковый Герой! Сим-то образом возможеши противитися в день лют, то есть, во время юности страстьми обыкшей свирепствовать; сим образом спокойно, славно и свято долгое поживеши время, и приложатся Тебе лета живота.

О управляяй царствами человеческими Боже! призрев на усердный к Тебе вопиющий России глас, сохрани для блаженства нашего сих дражайших Особ, и тем утверди слово Твое, яко всяк уповаяй на Тя, не постыдится. Аминь.

Сказывано в присутствии ЕЯ ИМПЕРАТОРСКАГО ВЕЛИЧЕСТВА, и Его Императорскаго Высочества 1770 года, Сентября 20 дня.