В день рождения Его Императорскаго Высочества

СЛОВО

В день рождения
ЕГО ИМПЕРАТОРСКАГО ВЫСОЧЕСТВА.

И влас главы вашея не погибнет.

Лук. гл. 21. ст. 18.

Сей глас Евангельский, есть глас милосердаго промысла и человеколюбия Божия. И хотя он во всякое жизни нашея время есть утешителен; кто бо не возвеселится духом, слыша столь милостивое от всемогущаго Владыки обнадеживание: но особливо сей глас радостен должен быть, естьли его обратить к человеку на свет сей выходящему, то есть, в оную времени частицу, когда он слаб и всем опасностям подвержен; когда, говорю, вообразить, что в таковый час промысл к нему так говорит: «Создание слабое, но создание премудрых рук Божиих! в таковой твоей слабости осеняет тя сила вышняго: тебя охраняет рука Всемогущая. И по тому ни последний влас главы твоея не погибнет: ни малейший слу чай не может тебе приключиться, чтоб он не был утвержден небесным определением к собственному благу твоему». Ибо никакова нет сумнения, слушатели! что жизнь наша есть величайшее благодеяние провидения небеснаго, что жизнь наша состоит под всегдашним премудраго Бога управлением. И по тому намерен я не пространным словом мудролюбию вашему изъяснить о настоящей жизни человеческой, что она не есть столь суетна, горестна и нещастлива, как некоторые оную описывают, а другие не так об ней понимают. И сие разсуждение заслуживает внимание наше, как для собственной каждаго пользы, так особливо, дабы настоящаго торжества виновник мог почувствовать всю силу промысла, управляющаго жизнь человека всегда во благое. Ты же, Господи! сие благословенное собрание осени силою Твоею, и сотвори, да слово наше будет достойно сего священнаго училища Твоего!

Как бытием и делами нашими управляет Бог всегдашним своим промыслом: то и не для чегоб было сумниться о настоящей жизни человеческой, что она есть добра сама чрез себя. Но понеже некоторые оную охуждают и окаевают; или по крайней мере почитают ее быть источником больше скуки и печали, нежели удовольствия и радости: то и настоит нужда разогнать сию темноту в мыслях некоторых загустевшую; дабы можно было благодушно проходить сие течение, от Создателя нам назначенное.

Жизнь человеческую можно понимать двояким образом: или в начале ея, или в ея продолжении. В начале своем есть она произведение человека из небытия в бытие. Что может сего быть величественнее! выйти из бездны безплоднаго ничтожества, и взойти на театр Создателевых совершенств, смотреть везде разсеянные следы премудрости безконечной, и видеть союз, коим твари будучи связаны стремятся к единому концу для них благополучному: что сего быть может превосходнее? и льзя ли подумать, чтоб человек, в таковом состоянии поставленный, рукою всесильною мог сказать: мне скучно и горестно есть сие состояние: но не паче ли бы должен он вознести к небесам свой глас благодарный.

Что же есть жизнь человека и в ея продолжении? Она есть течение дел сходных с естеством его. Течение сие должно стремиться к добродетели; а добродетель приводит к Богу. От добродетели раждается в душе истинное удовольствие: а соединение с Богом есть источником блаженства безконечнаго. Положив, что человек сея жизни не был бы участен, тем самим к блаженству таковому имел бы он пред собою двери мраком небытия затворенные. Ибо кого нет, тот ничего чувствовать не может. И так, естьли, о земнородный! недоволен ты бытия своего жребием: то тем самим не чувствительно отрицаешься и онаго блаженства, для котораго благость Божия произвела тебя. Ибо впрочем сего не возможно и понять, чтоб премудрый и преблагий Бог бытие нам даровал для одного мучения нашего, и ввел бы нас в таковую жизнь, котораяб единым токмо была нам отягощением?

И для того слово Божие всею своею силою уверяет нас, что жизнь сия проистекла из источника Божественнаго. Оно свидетельствует, что Господь Бог вдуну в лице человека дыхание жизни, и бысть человек в душу живу:¹ Оно говорит, что долгота жития и лета жизни в деснице Господни:² Оно проповедует, что человек создан по образу Божию и по подобию.³ А как в сих последних словах заключается великое человеческаго бытия преимущество, то имел причину царствующий Пророк пред Господем воспеть: что есть человек, яко помниши его, или сын человечь, яко посещаеши его?умалил еси его малым чим от Ангел, славою и честию венчал еси его.⁴ А из сих преимуществ очень видимо, как мы свою жизнь оценять должны.

Таковое разсуждение, кроме того, что есть истинно, и весьма есть полезно для благопоспешества сей же самой жизни, которую нам препровождать должно. Ибо положив, что жизнь наша есть благодеяние и благословение Создателево, возбудимся чрез то к благодарности и любви к Нему: щадеть станем время дней наших, в разсуждении, что праздность некоторым образом ввергает нас в прежнее небытия состояние. Ибо кто ничего не делает, оный так может почитаем быть, как бы его не было. Будем благодушны во всяком случае, то есть, трудном, скучном и нещастливом, ведая, что всеми приключениями промысл Божий свято управляет. Течение жизни сея проходить будем радостно, и спокойно последние часы наших дней окончим, остаясь во уверении, что сей предел есть свят и справедлив.

Но естьлиб принять противное мнение, то есть, что жизнь сия есть суетна и горестна: весьма неприятныя могут из того произойти следствия, а имянно: будем скучать жизнию своею, и роптать на того, которой нам оную даровал: бросим себя в некоторый род уныния и разслабления: а чрез то к понесению должностей и ко взаимным общества услугам зделаемся неспособными: ибо умертвим свои силы, и изсушим источник действий. Да и какая бы уже нужда была много прилежать к трудам и делам, естьлиб согласиться на сие печальное мнение, что все в свете суетно? А из сего очень видно, сколь изрядным может быть общества членом, кто таковыми питает себя мыслями.

А хотяб и подлинно, положим на один час, жизнь сия была горестна и суетна: то не знаю, какое бы намерение тот имел, который бы охотился таковое наше нещастие представлять ежечасно пред очи наши, и сию рану, вместо того, чтоб лечить, больше бы оную разтравлять старался. Печаль и уныние всегда худые по себе оставляют следы: ибо мешают с благодушием проходить свое знание; а чрез то отъимают наилучшее средство к благополучию и временному и вечному. А естьли и надобна в жизни сей печаль; то не иная, разве каковую похваляет Апостол Павел, которую и называет он печаль яже по Бозе.⁵ Она состоит в чувствительном терзании совести по соделании греха; ибо чрез таковую печаль грех истребляется; следовательно, и сия печаль надобна для истребления ея же самой; дабы снискать чрез то спокойствие и радость духа.

К большему разсуждения нашего изъяснению нужно разсмотреть, откуду происходит оная мрачная мысль о жизни сей, дабы узнав причину, истребить оную, а при том и противное мнение несколько изъяснить и поправить.

Таковая мысль во первых происходит в некоторых от нещастливаго мелянхолическаго состава их расположения. Они имея мысль помраченную разными скучными воображениями, и мучась непрестанно внутренним безпокойством, все уже себе представляют не веселым, худым и испорченным; все им не нравится; все досадно; и из таковой своей собственной жизни делают генеральное заключение о жизни всех в обще: подобно как человеку, имеющему глаза болящия иктерическою болезнию, все представляется желтым. Но таковые люди не столь обвинения, сколь сожаления достойны: ибо их произволение не весьма бывает действительно по нещастию природы, или воспитания.

Второе происходит часто поминаемое мнение и от непрямаго выразумения некоторых мест священнаго писания. На многих местах писания святаго подлинно находим мы, что жизнь сия описывается жизнию суетною, горестною и окаянною. Мы можем некоторыя места именно здесь привести. Пророк Давид с жалобою говорит: увы мне!яко пришелствие мое продолжися.⁶ Сходно с ним говорит Апостол Павел: Окаянен аз человек!кто мя избавит от тела смерти сея?⁷ Таковых же мыслей и Апостол Иаков: Кая жизнь ваша, пишет он, пара бо есть.⁸ Все же сие заключается в оных Соломоновых словах: Суета суетств, и всяческая суета.⁹

Но как все учение писания Божественнаго справедливо почитается учением Святаго Духа: то по сему и не можно помянутыя слова так разуметь, чтоб оныя прямо охуждали жизнь человеческую, которая есть Бога человеколюбиваго дар дражайший. Но как же их толковать и разуметь надобно? разуметь надлежит не о жизни человеческой вообще, но о жизни человек некоторых. А имянно: суетна есть жизнь того, который оную в суете, то есть, в одних забавах с потерею душевнаго совершенства, и с упущением своея должности препровождает. Горестна есть жизнь того, который не зная или потеряв вкус сладости добродетели, думает оную найти во услаждении страстей. Окаянна есть жизнь того, который пороками и беззакониями оную безчестя, делает еще ее путем ведущим к вечному нещастию. Подлинно таковых людей жизнь есть суетна и нещастлива; и весьма оную окаевать надлежит, дабы их чрез то вывесть из опаснаго разслабления, и крайняго нерадения о добродетели и о благих будущих.

А естьлиб оныя писания святаго слова взять генерально о жизни человеческой: то должнаб назваться жизнь суетною и того, который упражняется мыслию и сердцем в делах к пользе благочестия и общества служащих. Былаб жизнь горестна и того, который сладчайшими добродетели плодами душу свою всегда питает. Былаб жизнь окаянна и тех, кои святостию яко солнце в мире просияли. Но можно ли столь нам быть отважными, чтоб к нещастию своему так думать о жизни тех, коих примеру мы последовать должны?

Что же жизнь сия называется краткою, во мгновении ока преходящею: и сие разумеется в сравнении вечности, пред которою не только она есть кратка, но почти ничто. Однако сие не мешает быть и называться жизни нашей долгою, когда она состоит в пределах от премудрости вечныя назначенных. Подлинно может она кратка быть и по самой себе; но для онаго, который пороками и страстьми ее сам себе сокращает, и сам себе препятствует пользоваться благостию Господнею. Но при сем может сказать кто, что различныя страсти, труды, скуки и нещастия, коими наполнена жизнь сия, могут ли допустить почесть ее щастливою? На сие ответствуется, что страсть и пороки не дозволяют почесть щастливою жизнь того, кто оным работает, как уже выше сказано. Труды и соединяемыя с ними на краткое время скуки необходимо нужны как для добродетели, так и для будущей жизни: следственно благополучию жизни сея они не только не препятствуют, но еще и споспешествуют. Нещастия же, естьли приключаются за дела худыя, приключают жизнь нещастливую для тех, кои сами себя ввергли в оную. Нещастия же за истинну и добродетель не суть нещастия, разве мнимыя: ибо они не только внутреннаго совершенства не нарушают, но паче оное устрояют; а притом истинную у Бога и у добрых людей снискивают себе славу и мздовоздаяние. Сохрани Бог! чтоб мы Нерона, оное чудовище человечества, и Ирода, впрочем вознесенных, почли блаженными; а Петра, Павла и Иоанна, мужей в свете добродетельнейших, но от них неповинно убиенных, вменяли бы нещастливыми и окаянными? И так отсюду видеть мы можем, что жизнь наша сама чрез себя не заслуживает охуждения.

Однако притом в предосторожность людям, по душе разслабленным, естьли они между нами по нещастию находятся, гласом Господним объявляем мы, что жизнь их суетна и нещастлива, сколькоб им чувства ни льстили, и сколькоб они сами себя приятно ни обманывали; а едина жизнь человека, званию своему соответствующаго, человека чрез добродетель к будущей жизни себя приуготовляющаго, едина таковаго жизнь есть благая, твердая, благополучная, и благословенная, хотяб иногда некоторыми нещастия превратами она и была смущаема: и мыб увидев таковаго, с веселием душевным сказали ему; течение жизни твоея прекрасно; ибо добродетельно. Жизнь твоя преблаженна; ибо совесть твоя не зазорна. Дух твой радостен; ибо он непорочен; и сия радость тем есть большая, что она есть некоторым предчувствием радости вечныя. Ибо рай будущий блаженный начинает здесь в душе непорочной.

Но уже время окончать нам, слушатели, свою беседу: токмо молю, да не пренебрежем забвением сие разсуждение; понеже оно к благопоспешеству жизни сея служит с величайшею пользою. Да затвердим в своей мысли и сердце, чтоб жизнь сию не препровождать в праздности: ибо по толику она есть блаженна, поелику в движении добрых дел находится, а без того жизнь не есть жизнь, но некоторое мертвое и безобразное жизни изображение. А притом твердо да уверим себя, что вечныя жизни не может быть участником, который в жизни сей должность, от судьбы Господни назначенную, не проходит со усердием и верностию.

К большему же изъяснению разсуждаемыя истинны, дозволь нам, Всемилостивейшая Государыня, в пример привести Твою Богом управляемую жизнь. Две причины мы к сему имеем. Первая, что как жизнь тем свойственнее жизнию почитается, чем она в большем благих дел движении состоит: то чия же жизнь толикими делами и попечениями есть упражнена, как не Твоя МОНАРШАЯ? Мысль Твоя простирается и к внутреннему государства учреждению, и ко внешней онаго обороне, и ко устроению общия пользы, и ко удовольствию каждаго, и разсуждением, и повелением, и словом, и пером, и советом, и наставлением и другими многочисленными способами. Вторая причина, что жизнь Твоя, яко жизнь МОНАРШАЯ, есть естественное жизней наших основание, и самый лучший их же образец. Ибо естьли взять жизнь за течение дел: то наши жизни суть некоторые потоки, которые как начало приемлют от пространнаго действий Твоих моря, так в оное же паки обращаются. Проходи убо, Помазанница Господня! сей подвиг тем охотнее, что от него зависит блаженство многих народов. Ведаем, что течение Твое многотрудно, но со всем тем преблаженно: жизнь Твоя многопопечительна, но для других радостотворна. Сей есть самый лучший смертнаго жребий, не ослабевать в своем подвиге, и с благодушием приближаться к получению венца безсмертия. Наляцы, успевай, и царствуй. Мещи стрелы на врагов Твоих: Твоя добродетель их победит, и человеколюбию Твоему покорит Господь их варварство. Веди же сим путем и сей дражайший Плод утробы Твоея. Даровав ему жизнь, оживотворяй его и духом добродетелей Твоих.

А Ты, Благоверный Государь! вонми сие разсуждение наше, и оное приими вместо должнаго от нас в настоящий день Тебе поздравления. Ты ныне совершаеши день Твоего в мир сей вшествия. Открой убо Свою благодарность вопервых оживляющему все твари, и содержащему в своей руке духи сильных земли; а притом и сему Божественнаго о Тебе промысла богоизбранному Орудию, дражайшей Родительнице Своей: докажи же свою благодарность прехождением течения своего в благодушии, и исполнением обязательств, которыя на Тебя возложили Бог и естество, вера и отечество. И как мы уверены о Твоих благих склонностях: то и уповаем, что колесница Твоя чем выше восходит на горизонт чаяния России; тем в большем сиянии себя открыть имеет. Пятнатцатьлет уже миновало. Но мы лета Твои изчисляем не столь днями и часами, сколько успехами и мужественным Твоим в деле добродетели прохождением. В прочем слыши, что вещает Тебе Дух Святый: Сыне! чти Господа, и укрепишися; храни Его заповеди, и поживеши; словеса же Его соблюди, яко зеницы очию: обложи же ими Твоя персты, напиши же я на скрыжали сердца Твоего;¹⁰ да жива будет душа Твоя, и благодать будет на Твоей выи. Господь бо будет во всех путех твоих, и утвердит ногу Твою, да не поползнешися.¹¹

Господи! пред лицем Твоим предстоит днесь Помазанница Твоя, вознося пред Тобою и дарованный Ей от Тебя плод, предстоит же с жертвою благочестия и благоговения. Ты благослови дни Их, и за известную Тебе Их добродетель, обрадуй всех нас славою, миром и тишиною. Аминь.

Сказывано в присутствии ЕЯ ИМПЕРАТОРСКАГО ВЕЛИЧЕСТВА и Его Императорскаго Высочества, в придворной церкве 1769 года Сентября 20 дня.